Священный вертеп - Лео Таксиль

«Надо утопить всех в море, – заканчивал он одно из своих посланий, – пусть меч и огонь превратят в пустыню их плодородные поля и сровняют с землей зазнавшийся город, дабы истинные христиане возликовали, радуясь торжеству нашей веры».

Филипп второй поспешил изъявить покорность и отправил во Фландрию грозную армию под командованием неумолимого герцога Альбы, который полностью оправдал доверие правителя и святого отца.

Получив широчайшие полномочия, защитник католицизма отдал приказ о поголовном аресте всех граждан: вынес смертные приговоры сеньорам с конфискацией имущества (состояние казненных перешло в казну наместника, и он выстроил крепости вокруг городов). Вслед за тем полновластный хозяин поспешно принялся умерщвлять несчастных, переполнивших тюрьмы. Никогда еще казни не совершались столь молниеносно.

Герцог Альба учредил «трибунал смерти», целью которого было уничтожение всех обвиняемых, вне зависимости от их пола, возраста и даже религии. «Все бельгийцы заслуживают смерти, – писал наместнику скорее кровью, чем чернилами, Филипп второй, – протестанты за то, что разрушили церкви, а католики за то, что не оказали должного сопротивления».

Приняв бразды правления, Альба в точности следовал инструкции короля.

В городах и селах замелькали виселицы, костры, плахи, даже на дорогах гнили привязанные к деревьям трупы. Казни длились несколько месяцев. Однажды за один лишь день, между восходом и заходом солнца, сожгли, обезглавили, четвертовали более шестисот граждан. Знатных вельмож, не подчинившихся декрету, постигла та же участь.

Более тридцати тысяч кальвинистов бежали в Германию и во Францию, спасаясь от смерти.

Очутившись в безопасности, изгнанники подняли голову и стали готовиться к тому, чтобы с оружием в руках освободить отечество от тирании Альбы. Большинство французских гугенотов присоединились к ним. Принц Вильгельм Оранский и его брат Людовик возглавили армию.

К несчастью, войска Альбы были многочисленнее и дисциплинированнее. Уже на подходе к Брюсселю протестанты потерпели поражение и были вынуждены бежать во Францию.

Свой триумф герцог Альба решил отметить новыми казнями.

Триумф испанской армии переполнил сердце папы радостью. Он разослал поздравительные грамоты всем палачам Фландрии, восхваляя их усердие. За безжалостное истребление гезов папа вознаградил герцога Альбу шляпой, украшенной драгоценными камнями, и почетной золотой шпагой с надписью: «Доблестному победителю ереси». Благодарный герцог, воздвигнув себе памятник в Антверпене, приказал высечь на цоколе эти слова.

Взаимная привязанность этих злодеев вполне закономерна.

НИКАКОЙ ПОЩАДЫ!

Его святейшество Пий пятый мог потирать руки от удовольствия и благодарить провидение, ибо в то время, как герцог Альба истреблял еретиков во Фландрии, благословенный король Карл девятый с помощью своей матери Екатерины Медичи, фактической правительницы Франции, творил богоугодные дела.

Пий пятый не только зорко следил за политикой французского короля, но и снабжал его деньгами из собственной казны. В то время во Франции шла война с гугенотами, и в таком святом деле алчность отступала перед ненавистью. Когда король, втянутый в игру мощных сил, обнаруживал нерешительность, Пий пятый немедленно подстегивал его словами такого рода: «Именем Христа мы повелеваем вам повесить или обезглавить взятых вами пленников, независимо от их звания, пола и возраста, не поддаваясь чувству жалости. Ибо как невозможно существование мира между сыновьями сатаны и детьми света, так невозможно допустить, чтобы племя нечестивых размножалось впредь. Никакой пощады еретикам: самым справедливым делом во имя нашего бога является пролитие крови врагов католической религии. Пусть потоками льется кровь на алтарь всевышнего. Пусть страх охватит сердце того, кто не повинуется!» Войска гугенотов потерпели крупное поражение. Но маршал, возглавлявший армию палачей, вместо поздравлений, на которые он рассчитывал, удостоился гневных упреков папы: сколько он ни перебил еретиков, не все оказались убиты – некоторые спаслись бегством.

На помощь маршалу Пий пятый направил одного иезуита. Верный ученик Лойолы был человеком методичным. Сначала, как обычно, запылали костры, но этот избитый способ он нашел слишком простым и скорым. Он обрек мужчин на пытки, приказав сдирать кожу с живых. Что же касается женщин и детей, то их пытками он руководил самолично.

Мы воздерживаемся пересказывать зверства этого садиста.

Святой отец, узнав о выполнении его инструкции, наконец-то почувствовал удовлетворение.

ПОСЛЕДНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ СВЯТОГО.

Папа ликовал. Во всех церквах шли торжественные богослужения. Считая, что гугеноты во Франции окончательно разбиты, папа собирался отозвать свою гвардию.

Однако вскоре радость сменилась яростью: в Рим пришли дурные вести – на юге армия гугенотов двинулась форсированным маршем к западным границам Франции, угрожая Парижу. Екатерина Медичи, опасаясь осады столицы, предложила прекратить военные действия. Помимо общей амнистии правительство готово было возвратить конфискованные земли и разрешало протестантам открыто совершать богослужения, а также занимать шесть должностей в парламенте. Кроме того, в их руках оставались четыре крепости.

Уступки, сделанные в пользу гугенотов, казались католикам чрезмерными. Но Екатерина Медичи писала святому отцу, что мирный договор – лишь тактический вольт и что она и ее сын принимают меры для нанесения гугенотам последнего, сокрушительного удара.

Пий пятый не удовлетворился этим ответом. Вместе с иезуитами, чье влияние чрезвычайно возросло при всех дворах Западной Европы, он стал готовить поход против еретиков и направил ко всем христианским государям своих легатов, сообщая о кровавом замысле.

Архиепископ Миланский, на которого возлагалась миссия по организации разбойничьих банд в Пьемонте и Швейцарии, охотно откликнулся на предложение Пия пятого. Папский кардинал, явившийся к Сигизмунду Августу, польскому королю, тоже встретил благосклонный прием. Карл девятый и его мать сообщили, что полностью поддерживают политику его святейшества.

Одна лишь Германия (помимо Англии, которую никакими доводами нельзя было соблазнить) сопротивлялась. Пий тщетно прибегал к разным дипломатическим уловкам, пытаясь воздействовать на императора, но Максимилиан, не столько из гуманных побуждений, сколько из опасения восстановить против себя протестантов обширной империи, отказался от авантюры, которая казалась ему рискованной.

Его отказ так разгневал святого отца, что он занемог и спустя несколько дней умер в возрасте шестидесяти восьми лет.

Смерть первосвященника сохранила жизнь немалому числу протестантов.

Лишь французским гугенотам суждено было подвергнуться той участи, которую папа Пий готовил всем протестантам Европы.

Не забудем также добавить, что церковь канонизировала Пия пятого. Впрочем, он действительно достоин галереи нимбоносных бандитов.

ГРИГОРИЙ ТРИНАДЦАТЫЙ.

Как только мрачное чудовище, именовавшееся Пием пятым, прекратило свое бренное существование, придворные, учитывая ненависть народа к усопшему, расставили гарнизон солдат, закрыв доступ во дворец; они опасались, что народ осквернит труп его святейшества и протащит его с позором по улицам Рима. Когда церемония погребения Пия пятого была закончена, кардиналы заперлись для избрания нового папы. После упорной борьбы большинство голосов получил кардинал Бонкомпаньи, принявший имя Григория тринадцатого. Новый глава римско-католической церкви родился в Болонье в 1502 году. Сначала он изучал право и получил докторское звание в двадцать восемь лет. Затем преподавал в университете, где читал лекции до 1539 года, но, рассудив, что карьера профессора не столь доходна и не сулит ни почести, ни власти, он сменил ее на профессию более блестящую. Благодаря Павлу третьему он стал продвигаться вперед; Юлий третий возвел его в должность секретаря апостольской канцелярии; при Павле четвертом он добыл себе епископство, и уже при Пие четвертом деньги набожных дураков помогли ему напялить на себя кардинальскую шапку.

Григорий двенадцатый постарался прежде всего укрепить отношения с французским королем. Когда Карл девятый обратился к нему за разрешением на бракосочетание своей сестры Маргариты Валуа с Генрихом Наваррским, Григорий тринадцатый поспешил дать свое величайшее согласие. «Я не нахожу лучше средства покончить с еретиками, чем этот союз». Эти слова короля вполне объясняют действия новоизбранного первосвященника. Зловещая фурия Екатерина Медичи и ее достойный сын с нетерпением ожидали возможности навсегда освободиться от заклятых врагов.

ВАРФОЛОМЕЕВСКАЯ НОЧЬ.

Четыре посланца папы разработали план и направились в кабинет Карла девятого.