Священный вертеп - Лео Таксиль

Кардинала Карло – того самого, который больше всех помог Джованни Медичи, обеспечив ему голоса священной коллегии, удавили, других обезглавили и трупы бросили в Тибр.

Лишь Альфонсо Караффа удалось откупиться (за сто тысяч экю), после чего он исчез из Рима.

Однако в ту пору иезуиты уже распространились по всему миру, и никто не мог ускользнуть от папы, где бы намеченная им жертва ни нашла себе пристанище.

Спустя три месяца во время пребывания в Неаполе Альфонсо Караффа внезапно занемог и умер в тяжелых мучениях. Какой-то иезуит, умудрившийся проникнуть к нему, отравил его.

ЗЛОВЕЩЕЕ ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ.

Расправа с родом Караффа потрясла кардиналов. Она явилась зловещим предостережением. Разумеется, дело не в смерти их коллег – не так уж чувствительны были кардиналы. «Все мы более или менее богаты, – рассуждали они, – каждый из нас может стать жертвой ненасытной жадности святого отца».

Страх перед ним был настолько велик, что они не могли вспомнить без содрогания о происшедшем. При появлении папы они терялись и бледнели, как провинившиеся дети.

Пий четвертый не мог не заметить состояния кардиналов. Понимая, что сейчас никто не осмелится восстать против него, он, не теряя времени, назначил на ответственные гражданские и военные посты своих племянников, не говоря уже о том, что делами римской курии распоряжались многочисленные родственники папы. Таким образом, папа сколотил вокруг себя сплоченную, сильную группу.

Вскоре, однако, церковные дела заставили Пия четвертого установить более дружеские отношения со священной коллегией. Единства церкви в Западной Европе уже не существовало – раскол принял широкие размеры. В Шотландии победили протестанты. В Богемии король Максимилиан стал на сторону лютеран. В Германии Фердинанд открыто защищал новую религию. Во Франции король и сеньоры издали «эдикт терпимости». Все это вынуждало Пия четвертого и кардиналов объединить усилия для борьбы с общим врагом – еретиками. Впрочем, Пия четвертого распутный образ жизни довел до такого умственного состояния, что руководство церковными делами ускользнуло из его рук и перешло в руки его ставленников. Всей церковной политикой стал заправлять кардинал Марк, бывший фаворит Пия четвертого. Ему подчинялась также и папская армия. Пий четвертый, предоставив кардиналу Марку заниматься государственной деятельностью, ударился в разгул. Днем он присутствовал в застенках инквизиции, когда пытали обвиняемых, а ночи проводил с фаворитами и любовницами.

Рост протестантизма в Германии на короткий срок вывел первосвященника из того состояния идиотизма и старческого маразма, в которое он впал. Испанский король настойчиво призывал его уделить внимание печальному положению дел католической церкви. Пий четвертый обратился к императору Максимилиану и к Альберту третьему, герцогу Баварскому, с просьбой провести в жизнь постановления Тридентского собора.

В лице герцога Баварского папа нашел преданного союзника. Альберт уже давно находился под влиянием иезуитов и горячо откликнулся на призыв святого отца, заявив, что готов перебить три четверти своих подданных, лишь бы возвратить оставшуюся четверть в лоно католической церкви.

Как еще можно доказать превосходство одной религии над другой? Очевидно, лучшим богом является тот, во имя которого проливается больше крови. Что ж, по количеству пролитой крови наше триединое божество занимает первое место в мировом пантеоне.

Для начала герцог закрыл протестантскому учению доступ в свои владения, приказав сжечь сочинения еретического содержания. Он заставил профессоров и представителей Ингольштадтского университета под страхом трибунала инквизиции дать клятвенное обещание исповедовать католическую веру. Максимилиан оказался менее послушным, чем Альберт третий. Он не только отказался навязывать силой своим подчиненным католические догматы, но предложил Пию четвертому утвердить своим апостольским авторитетом некоторые из новшеств, принятых уже большинством немцев, и предупредил папу, что если тот не соблаговолит пойти на уступки, то это приведет к углублению раскола.

Почуяв угрозу, скрывавшуюся в заявлении Максимилиана, Пий четвертый умерил тон.

Требования императора заключали в себе два момента: они касались замены евхаристической гостии католиков причастием под двумя видами и разрешения брака для священников. Пий четвертый ответил Максимилиану, что согласен разрешить христианам Германии причащаться под двумя видами, но второй пункт слишком важен, чтобы он мог удовлетворить его.

Святой отец, видимо, считал, что гораздо проще изменить ритуал таинства святого причастия, чем разрешить священникам заменить наложниц женами! С господом богом наместник может не церемониться!

Максимилиан, однако, не хотел удовлетворяться частичной уступкой, стремясь угодить протестантским священникам, которые требовали отмены целибата. Он считал, что запрещение брака вынуждало церковнослужителей содержать наложниц, и, чтобы прекратить безобразия, нужно было уничтожить их причину.

Пий четвертый продолжал настаивать на своем. Но как ни замутнен был его разум, папа все же сообразил, что император крайне раздосадован оказанным ему сопротивлением. Страшась гнева монарха, Пий четвертый стал подыскивать новых союзников. Ему удалось убедить Карла девятого и Филиппа второго, будто император решил вступить в союз с французскими гугенотами, чтобы завладеть их тронами и уничтожить католицизм. Оба монарха заключили союз против Максимилиана. А чтобы одним ударом расправиться с еретиками, было решено, что Екатерина Медичи организует избиение гугенотов во Франции, в то время как испанский король расправится с Наваррой и Нидерландами.

Для выполнения преступного плана папа решил поначалу усыпить бдительность врага.

Святой отец приказал инквизиции ослабить гонения на реформаторов и даже освободить некоторых заключенных – все равно, пройдя через все пытки, они были обречены на смерть.

Он пошел и на большую жертву, чтобы окончательно усыпить бдительность протестантов: проявлял к ним дружелюбие, приглашал немецкого посла и других гугенотов на вечерние трапезы, где, напиваясь, провозглашал бесконечные тосты в честь приглашенных.

Невоздержанность погубила его. Однажды после затянувшейся оргии, во время которой он опустошил дюжину фужеров (его обычная порция), с ним случился удар, и он скончался 9 декабря 1565 года.

ЗЛОДЕЙСТВА ПАПЫ – ПЫТКИ И КАЗНИ.

Римский народ ликовал, узнав о кончине Пия четвертого: наконец-то умер жестокий тиран! Но не прошло и двух месяцев, как радость сменилась глубоким отчаянием. За короткий промежуток времени новый первосвященник совершил столько злодеяний, что люди с сожалением вспоминали о его чудовищном предшественнике. Никогда еще на апостольском престоле не восседал столь лютый зверь.

После жарких дебатов в конклаве, длившихся месяц, Антонио Гислиери, исполнявший почетные обязанности великого инквизитора, одержал верх над остальными конкурентами и был провозглашен главой церкви под именем Пия пятого.

Родом он был из очень бедной семьи, и его отдали в доминиканский монастырь, где он служил поваренком.

Юный отрок сразу обратил на себя внимание приора: он был изящен, хорош собой и к тому же обладал незаурядным умом. Все говорило за то, что в будущем он завоюет сердца высоких сановников.

В свободные часы приор обучал юношу богословию, и очень скоро ученик вознаградил усердие учителя: он вполне МОР дать сто очков вперед лучшим ученикам.

Напичкав своего любимца церковной премудростью и зная его рвение и прочие достоинства, приор устроил юношу на должность инквизитора в Комо, где он, преследуя еретиков, проявил такую ретивость, что скоро прославился на всю Италию.

Вероятно, и сам святой Доминик с нежностью взирал на своего молодого последователя и говорил себе: «Если этот плутишка не остановится, то он переплюнет меня в своих доблестных делах». В Комо установился режим террора.

Смерть косила людей как чума, но в конце концов терпению пришел конец: влиятельные люди города добились изгнания свирепого инквизитора.

Его направили сначала в Бергамо, где за короткий срок его неумолимая свирепость вызвала настоящее восстание: народ осадил дворец инквизиторов, и ему пришлось бежать.

Достаточно полное представление о кровожадности этого чудовища можно составить по тем инструкциям, которые он давал после своего назначения на должность генерального инспектора трибуналов инквизиции венецианскому инквизитору.

"Дорогой мой брат, – писал он, – ваше преподобие, я уверен, вы всегда будете помнить о том, что власть, которою вы облечены, должна простираться на весь мир.

Пусть ваша воля будет бесстрастной, непоколебимой и неумолимой, как божье правосудие, которое вы призваны осуществлять на земле. Дабы всегда помнить о высоком своем назначении, повесьте над вашим трибуналом железное распятие со следующими словами писания: