Солнце в кармане - Вячеслав Перекальский

И тут же Михаил Фёдорович резко перескочил от разглагольствований к важным решениям, но Егор уже начал привыкать к подобным ходам:

— Решение одно — надо уходить за границу. У нас есть зарезервированные связи с одним германским, очень рейтинговым, телеканалом.

Егор был уже готов к чему-то подобному:

— А как уходить, если за нас взялись по настоящему, то и через аэропорт не пройдем!

— Уж здесь не волнуйтесь. Есть у нас надежное окно в Шереметьево через ВИП — зал, а наш гример так закамуфлирует вас, что мамы родные не узнают. Идете вдвоем, — Колобов и Мальцев. Еще даю группу прикрытия. Провожаю сейчас, — выпьем на посошок. И жду вечером вашего звонка из Германии!

………………….

Егора и Мальцева устроили ночевать в этом же здании, в этом же подъезде, — несколькими этажами ниже. Словоохотливый консьерж комментировал:

— Эту квартирку кто-то из ново богатеньких прикупил, из тех, что пальцы веером. Видно, совсем некуда деньги было девать. Купил, а не жил, — заезжал тройку раз, с пьяными девками. Сильно шумел. Ему порекомендовали выселиться. По доброму, порекомендовали. Не вразумел. Пришлось ему, потом квартиру эту дарить. Михаил Фёдоровичу на именины.

Засыпая, Егор услышал разговор Мальцева с кем-то из коллег:

— … Проверили данные, — по всему выходит, что на нашу территорию проник и скрывается от своих коллег работник ЦРУ Кейн Элдридж. Личность известная. Не мало пенсионеров и ныне действующих сотрудников с удовольствием увидели бы его загнутого буквой "Зю", с наручниками на запястьях.

— … Это значит, — он завербован таки нашими…

— Это значит бардак. Скоро они по России гонятся, начнут, как по пустыне. Шпионские ралли: "Москва — Биробиджан" устраивать.

— Что Михаил Фёдорович сказал?

— Просил держать его в курсе.

Егор слышал этот приглушенный разговор сквозь морок сна и не мог придать ему какого-то значения. Но тренированная память автоматом зафиксировала по-журналистски важное: "Кейн Элдридж. Работник ЦРУ. Проник в Россию".

……………………

Машина подъезжала к аэропорту. На душе было тревожно, так, что с утра кусок не лез в рот. Все было плохо, но Егор подозревал, что может быть еще хуже. Они, покинув на стоянке автомобили, в окружении группы накаченных ребят двинулись сквозь зал к арке ВИП. За которой, кажется, уже маячил изрядный кусок свободного мира без тревог, — с пивом и сосисками по-виттенбуржски. И вот она стойка приема паспортов.

Тут тревожное утро взорвалось яростным дыханием боя. Со всех сторон к ним устремились люди. Люди на ходу вынимали из курток и пиджаков удостоверения и оружие. Сопровождающие их с Мальцевым спортивные ребята бросились им наперерез. В зале разгорелись несколько очагов отчаянных противоборств. Мальцев, схватив Егора под руку дернул в сторону арки таможенного контроля. Но тщетно. Там, за ней уже возвышалась шеренга людей в форме и без. У всех были не добрые лица. Мальцев вертанув Егора в обратную сторону, толкнул его в спину, на ходу суя в карман ключи.

— Заводи и ходу! Не жди меня!

Докрикивая эти фразы Егор уже бежал на стенку граждан преграждавших проход у регистрации.

Егор не стал досматривать финальную сцену боевика "Гибель майора Мальцева" и рванулся к выходу, бодрым козлёнком перепрыгивая ноги отдыхающих пассажиров и их ручную кладь. Так, вприпрыжку добежав до машины, заведя её и уже вырулив на выезд, какой-то ступор в душе заставил остановить автомобиль и дать истерический сигнал гудком. И, — о чудо! В его сторону бежал Володя Мальцев, со следами легких побоев на лице. Тот забрался на сиденье водителя, одним движением бедер переместив Егора на соседнее кресло, и вдавил газ наполную.

Они неслись к городу. Никто не задавал вопросов. Егор пытался дозвониться до Михаила Фёдоровича. его телефон был занят, но вот, наконец, ответили. Егор сообщил о случившемся. В ответе Михаила Фёдоровича сквозило некоторая растерянность. Сначала он приказал возвращаться к нему, прорываться любыми способами. Потом передумал и приказал ехать на территорию одной военной базы и скрыться там. Потом сказал что, оставляет окончательное решение на рассмотрение Мальцева. Мальцев все это слушал по громкой связи и только крепче сжимал зубы.

Дорога сделала небольшой поворот, и они увидели, что путь перегорожен двумя автомобилями одна патрульная автоинспекции другая джип более похожий на боевую машину пехоты. В лобовом стекле их машины стали появляться аккуратные дырки. По ним стреляли. Мальцев сделал резкий разворот на сто восемьдесят градусов и рванул обратно. Двигаясь обратно, они увидели, как остановились две следовавшие за ними машины и из них высыпали люди с оружием в руках. Мальцев опять развернулся на сто восемьдесят градусов, но проехал не далеко, — свернул на обочину и остановился.

— Вылазь.

Егор непонимающе испуганно уставился на Володю.

— Вылазь, живо! Рви прямиком через кусты там станция садись на первую же электричку и уезжай. Созвонись с Михаилом Фёдоровичем…. А можешь и не созваниваться…. Но любыми способами, хоть пешком — рви на Запад, там твоё спасение. Сразу же публикуйся, выходи на телевиденье, радио. В общем, думай сам — ты журналист, ты умный, возьми мою сумку, там — Изделие, там деньги и паспорта. Всё, бывай!

— А ты?

— Давай! Давай! Выходи, а я буду устраивать прощальный салют!

Сказал Мальцев и захлопнул за Егором дверь. Машина тронулась, а Мальцев все кричал Егору в окно:

— Двигай живей! В первую же электричку! На первой остановке сойди, пересядь и так несколько раз в разных направлениях, сам считай, думай!…

Егор побежал в кусты. Через некоторое время в той стороне, куда уехал Мальцев рвануло. В воздух поднялось облако дыма. Егор ускорил свой шаг, лишь сглатывая подступившие к горлу слёзы. Пытаясь сорваться с уз привязанности, старался думать: " Что это с тобой, — уж не простыл ли? О ком слезы? Ведь ты его почти не знал. Он просто проходящий момент жизни. Проходящий момент жизни, один из череды, тех, которыми уходит сама жизнь…

………………

Егор несколько раз менял электрички и вышел где-то на окраине. Нашел телефон аппарат и позвонил. Нет, сначала он позвонил друзьям журналистам Хотенко и Шульману по домашним номерам, надеясь застать кого-нибудь дома. Он, почему то не хотел звонить по сотовым. Сам же убеждая себя, что если прослушивают, то и домашние. Но обострение вяло текущей шизофрении давало себе знать. Сознание разделилось. Одна часть настаивала позвонить на сотовые Шульману и Хотенко. А вторая, в глухую повязала руки, ни за что, не соглашаясь достать телефонную трубку.