Конец легенды - Денис Ватутин

— Итак, — глубоким баритоном сказал Сатана, ответив на один из моих вопросов, — дорогие гости и сотрудники, дальше путь наш лежит по реке, это не только из соображений эстетизма, но и правило безопасности на объекте. Поэтому прошу всех на выход.

Ирина встрепенулась на моем плече.

— Приехали? — спросила она почти так же, как тогда, возле станции «Восток».

— Да, милая, выходим кататься по реке, — задумчиво ответил я. — Надеюсь, нам дадут лодку побольше — и не придется ходить по воде или там прыгать в разные зеркала…

Мы вышли на залитую ярким закатным солнцем лужайку, поросшую сочной травой. Возле берега она оканчивалась, уступая место небольшому глинисто-песчаному пляжу, омываемому водами реки. В ширину она была метров двадцать, а противоположный берег густо порос сосновым лесом.

Мы по очереди вылезли из узкого салона в узкие дверцы, а старика на каталке вытащили сзади, через багажные двери.

В лицо пахнул терпко-ароматный ветер, в котором была давно забытая сырость воды, а не подземелий, прелость и запах трав…

Где-то высоко в небе парили острова, поросшие таким же лесом и редкими постройками. Словно паутина, соединяли их тонкие отсюда канатные мостики.

Сатана вытащил из внутреннего кармана ярко-желтый банан, и на секунду я опешил, не понимая смысла этого нелепого трюка.

Сатана же меж тем бросил банан на траву, в которой он сперва исчез, но вдруг вновь показался: он начал, раздуваясь, расти на глазах…

Отшельник, прищурившись и сложив руки на небольшом профессорском брюшке, внимательно наблюдал за этой сценкой.

Как, впрочем, и все. Все как-то странно застыли в легких порывах теплого ветра, колыша прядями волос и деталями одежды.

Меж тем желтый банан с коричневатыми прожилками вырос до размера крупного катера, так что некоторым пришлось отступить назад.

У него возникли фальшборта из красного дерева, богато украшенные инкрустацией и чеканкой. Они окружали дощатую палубу из канадской лиственницы, на которой красовались серые кожаные диваны с резными подлокотниками, пепельницами и стеклянными столиками. В центральной части банана возвышался навес из бордовой черепицы, который поддерживали богато украшенные рельефами деревянные столбы зелено-голубых расцветок.

Сатана свободно подвинул эту конструкцию метров десяти длиной к пляжу речной заводи и указал на нее рукой, словно очень гордился собой.

— Вот, пожалуйста! — кивнул он с торжествующим видом. — Ладья готова!

— Тяп-ляп, сделал кораблик, — пробормотал Отшельник, но его слова заглушил шелест травы на ветру.

— Что? — Сатана приложил ладонь к уху. — Я не слышу!

Мне показалось, что он все слышал, просто притворяется.

— Я говорю, — откашлялся Отшельник, — что с меньшими эффектами можно добиться большего. Вечно ты сингулярностью балуешься…

— А ты не веди себя, как восьмерка с девяткой, — прищурил тот свои пепельные веки, накрытые косматыми бровями. — Добро пожаловать на наш «Тигрис»[93]!

И только тут я заметил, что ближе к «носу» «банана» было написано это название на империо.

Из-за фальшборта появилось двое темнокожих матросов, по пояс голые. Они опустили на землю деревянную лестницу.

Я предложил свою помощь в транспортировке старика на кресле-каталке.

Все стали постепенно загружаться. Возникла какая-то нездоровая суета, которая почему-то мне нравилась. Темнокожие матросы в парусиновых штанах и соломенных шляпах разожгли на берегу костер, а Сатана принес котелок и рогатины. Забурлило какое-то варево.

Отшельник тем временем таскал из автобуса тяжелые рюкзаки и сумки, прогибаясь под тяжестью, словно мыльный пузырь на ветру. Он укоризненно смотрел на Сатану поверх своих очков, пыхтя как маленький вулкан.

Покончив с погрузкой старика, в которой мне помог один из матросов, я кинулся помогать Отшельнику, а Ирина заняла место у костра, что-то деловито помешивая длинным прокопченным половником в котелке.

Я не мог понять, зачем с нами этот старик, но вновь решил не спрашивать хозяев базы, для чего они взяли с собой этот балласт.

Медсестры тоже пытались нам помогать, но мы довольно быстро отправили их к Ирине, вокруг которой плясали языки пламени на ветру.

И вот наконец, когда наскоро перекусили приготовленной на костре душистой похлебкой из макарон и тушеного мяса (Отшельник всем раздал каменные миски и ложки, вынимая их из рюкзака и укоризненно глядя на Сатану), мы погрузились на диковинную лодку, и гребцы взмахнули веслами.

— Я себе представляла все это совсем иначе, — тихо призналась Ирина, сидя рядом со мной на деревянной скамье.

— Я под конец вообще перестал представлять что-либо, — ответил я с горькой улыбкой. — Там, возле портала, где нас… где в нас стреляли… Тот мой двойник — он предупреждал меня, что если я пройду дальше, то я изменюсь в корне, и назад дороги уже не будет — я перестану быть прежним собой… И ты знаешь, кажется, я уже изменился — не понимаю пока, как именно, но я стал другим. Все вокруг стало другим, абсолютно…

— Ты жалеешь об этом? — посмотрела она мне в глаза.

— Да в общем-то нет. — Я поежился на речном ветру. — Просто непривычно пока все, как будто во сне в бредовом. Но я понимаю, что это не сон, далеко не сон…

— Я тоже уже запуталась, — призналась Ира. — Настолько запуталась в себе и в окружающем меня, что перестала просто думать — так проще услышать голоса этих тысяч «Я» внутри своей головы.

— Ты же так хотела исполнить свое предназначение «ключа». — Я вспомнил ее холодную сомнамбулическую решительность в купе поезда, который вез нас к порталу. — Разве ты не чувствуешь предназначение свершенным?

Ирина кинула на меня короткий взгляд, но не обиделась моему вопросу.

— Знаешь, Дэн, — она как-то особенно поглядела на меня, но испуга в глазах ее не было, — нет, не чувствую. Точнее, не совсем.

— То есть?

— Я чувствую, что мы только сейчас подходим к некоему финалу… точнее, итогу всех этих событий. Как развязка в художественном произведении… А потом, после этого, все будет действительно новым, другим абсолютно и полностью. Как ты говорил о словах двойника.

— Понимаю, — кивнул я, — точнее, ощущаю, где-то внутри. Нечто тоже необычное… Сперва меня немного раздражало это состояние какой-то отрешенности. Просто ты приняла его первая, ты более чуткий человек, а мне надо было немного настроиться. Сперва я думал, что все мы умерли и это некий наш посмертный бред вроде «света в конце тоннеля», силуэтов ангелов, видений прошлого и будущего — очень напоминает весь этот хаос что-то подобное… Но в какой-то момент я так явственно ощутил себя, свое тело, звуки, запахи, мысли… Я понял, что это не сон и не видение, — стало так легко.

— Ты сейчас высказываешь мои собственные мысли. — Ира кивнула. — Я совсем не чувствую некой тяжести, которая долгие годы давила мне на грудь… Словно я проснулась, а не уснула… Я даже поняла, как глупо выглядела, когда разозлилась на тебя и когда решила вместе с Крисом идти войной против этих… — Она окинула взглядом сидящую на палубе пеструю компанию, которая оживленно болтала и потягивала коктейли. — Не то чтобы я их полюбила или же возненавидела, я принимаю их как данность: они мне не мешают… Наверное, коряво звучит…

— Пожалуй, определение, что называется, в точку, — кивнул я, — у меня так же. Вначале я захлебывался тысячей вопросов, а сейчас успокоился. Я почувствовал, что ответы придут сами собой. И поэтому, наверное, ты сказала про некую надвигающуюся развязку.

— Надвигается обычно что-то плохое. — Ира нахмурилась. — А мне не кажется, что тут может быть нечто чужеродное для этого места — здесь все самодостаточно. Правда, есть в пустой груди…

— Какой-то холодок…

— Как будто…

— С непривычки…

— Или визит…

— К зубному врачу!

Мы рассмеялись тихонько: каждый дополнял фразу, как бы читая мысли другого… А может, это и правда?

— Все же я очень счастлив, — сказал я. — Счастлив, что есть ты и что все так получилось.

— Я тоже, — тихо ответила она и положила голову мне на плечо. Теплую, с нежным запахом ее волос.

— Жалко Криса… — вдруг почему-то сказала Ира.

— Это почему же? — спросил я, глядя на понурую фигуру, сидящую на самой дальней скамье «Тигриса».

Одинокий, замкнутый в себе падший Ангел. Он достиг желанной цели, ради которой убивал, обманывал, манипулировал, но…

— Он рассказал мне, — продолжила Ира. — Его родителей убили Древние…

— Как убили? — удивился я. — За что?

— Ни за что, — тихо ответила Ирина, — это, можно сказать, несчастный случай. В Древних, как он объяснил мне, очень мощно проявлено энергетическое поле. Обыкновенному человеку вроде нас рядом с ними даже находиться не всегда можно: нервная система может сгореть, сердце не выдержать…