Драмы и комедии - Афанасий Салынский

Появляется  М а т ю ш е в, председатель райисполкома, молодцеватый, лет около пятидесяти.

М а т ю ш е в. С кем она сразилась, Одинцова, из-за этого нашего мрамора — с самим Добротиным! Какая-то, можно сравнить, букаха — против гиганта. Да его в Москве по одному звонку знаете какие лица принимают!.. Хорошо бы, конечно, сохранить, не порушить белые наши скалы, но вопрос явно обреченный. И тут уж ничего не поделаешь. Трудоустройство излучинских жителей? Так это ж еще когда-а!.. Обойдемся как-нибудь. Тоже и городская застройка. Добротин будет лепить общежития, времянки, город строить не станет. Ох, не втянуться бы в эти распри! И руки — чешутся — в драку ввязаться, а надо выстоять, проявить выдержку.

М а р и я. Пока! (Положила телефонную трубку, схватила Матюшева за руку.) Смотрите, смотрите, ледоход! Лед с каким грохотом дробится!.. Вскочить на льдину и поплыть к Ледовитому океану!..

М а т ю ш е в. Да… так ска-за-ать, поэтично… Весна начинается от реки. Отсюда, из окон райкома, ледоход лучше смотреть, чем из окон райисполкома, видней.

М а р и я. Как вчера прошел райисполком? Вопросы городского строительства?

М а т ю ш е в. Туго. Если бы вы сами были вчера…

М а р и я. Но там был Тархов.

М а т ю ш е в. Смирный он, ваш второй секретарь.

М а р и я. Ну? В бюджете Излучинской ГЭС предусмотрены специальные суммы — на оплату убытков колхозам и совхозам, поля которых зальет водохранилище, на постройку дорог, мостов и — на городское строительство…

М а т ю ш е в. Так если Добротин возражает, эти деньги пустой цифрой останутся. Нам ведь и техника нужна, и люди, и стройматериалы. Взял высокое обязательство: идти с опережением графика на год. А это требует денег. Откуда? Ясно, сэкономить на нуждах города и района.

М а р и я. Вы, лично вы вчера настаивали? Виктор Николаевич, исполком районного Совета — власть. И вы — глава местной власти.

М а т ю ш е в. Я?

М а р и я. Да, вы.

М а т ю ш е в (смешался). В общем, настаивал… но не очень. Ведь он, Добротин, большая личность, а я кто? А главное: есть у нас тут инстанция повыше, райком партии.

М а р и я. Мы доверяем нашей родной Советской власти.

М а т ю ш е в. Извините, вы, Мария Сергеевна, молодой секретарь райкома… А я, как вам известно, бессменно… уж я-то всего повидал. Ваш предшественник иной раз в приемной выдерживал меня, как просителя… Вот вы настаиваете: осуществляй власть. А другой на ваше место сядет?

М а р и я (с улыбкой). А я не пущу! Виктор Николаевич, райком не снимает с себя ответственности за экономику, за строительство, сельское хозяйство. Но мы не будем подменять органы власти. Руководите! Пожалуйста. Всеми делами и людьми, в том числе и Добротиным. Вежливо, с уважением к таланту, потребуйте считаться с законом, с нуждами района и города. Именно вы потребуйте, вы, глава Совета, власть.

М а т ю ш е в, растревоженный, уходит. Появляется председатель колхоза в селе Юхонь  Ф и л и м о н о в. Навстречу ему идет  М а т ю ш е в.

М а т ю ш е в. Осмотрели мы школу, Филимонов. Это — срам. Крыша течет, парты поломанные, штукатурка облетела — тепло не держится. Выкручивайся перед секретарем райкома как знаешь!

М а р и я (входит). Красивое село Юхонь. И колхоз богатый, а почему школу так безобразно содержите?

Ф и л и м о н о в (худощавый, с лицом аскета). Строительных материалов нет, ни леса, ни кирпича, ни тесу…

М а р и я (оглянулась). А там, смотрите-ка! Это когда же вы такую ладную церквушечку отгрохали?

Ф и л и м о н о в. Неделя, как открылась. Освятили, как говорится.

М а т ю ш е в. Райисполком разрешил перенос кладбища. Оно находилось в зоне будущего затопления. А они… гм… вместе с кладбищем и церковь перенесли.

Ф и л и м о н о в. В решении райисполкома сказано прямо: «Разрешается перенести кладбище со всеми постройками». А на старом кладбище самой главной постройкой была церковь. Ее и перенесли.

М а р и я. Вот это — старая церковь?! По бревнам еще смола течет.

Ф и л и м о н о в. Старая была совсем ветхой, гнилушки, архитектурной ценности не имела. Вот за две недели всем миром — новую…

М а р и я. И стройматериалы нашлись?! А давайте-ка зайдем в церковь, ведь сегодня праздник, вознесенье.

Ф и л и м о н о в. Я, к вашему сведению, атеист.

М а р и я. Так-то ваш атеизм выражается!

Ф и л и м о н о в. Скажите, хоть что-то русское должно быть на русской земле?..

М а р и я. Если русское, то разве обязательно церковь?

Ф и л и м о н о в. Да что же еще, что?! Ребятишки в школе по-английски шпикают. В клубе западные танцы — твисты. Лекции — про всякие другие страны… А где же — русское, наше исконное?! Хоть церковь вот стоит, отовсюду видать!

М а р и я. Стало быть, другие народы по старинке должны свои села и города обозначать мечетями и костелами?..

Ф и л и м о н о в. Мне все эти другие народы уже вот где, под самой завязкой сидят!

М а р и я. А если и они так скажут? Каждый народ. Обособится и на других — ноль внимания?

Ф и л и м о н о в. Мы не маленькие. Россия! Сами проживем.

М а р и я. Вот она куда, ваша церквушечка-то, смотрит! (Матюшеву.) Виктор Николаевич, зайдемте?

М а т ю ш е в. Принципиально не хочу. (Уходит.)

М а р и я (с глубочайшей тревогой обращается к большой аудитории). Товарищи, партийный актив района, я хочу поделиться с вами… Вошла я в церковь. Богослужение — в самом разгаре. Поет хор на клиросе. Слушаю, всматриваюсь в лица тех, кто опустился на колени и молится. Молодые есть, молодые, вот что самое обидное!..

Я выхожу из церкви и вижу: по ступеням на церковную паперть поднимается молодая женщина-крестьянка и ведет мальчишку, еще только начинающего ходить. Мать бережно держит мальчика за ручки и говорит ему: «Вот… так… ножкой… еще, Сергунечка… То-о-оп! Теперь другой ножкой… То-о-оп! Еще ножкой… То-о-оп!»

Товарищи, это были первые шаги младенца… шаги человека!.. В стране победившего разума.

Строительную бригаду колхоза бросили на «ударный объект» — возводить церковь. А школа стоит разоренная… Любовь к родине, скажет Филимонов?.. Истинные патриоты никогда не тянули Россию к национальной ограниченности, шовинизму и мракобесию!

Расходится собрание партийного актива. С Марией прощаются знакомые строители, колхозники, городские работники.

— До свидания, Мария Сергеевна.

— Вы из Шаброва?

— Оттуда.

— Вы клуб когда пускаете?

— Строительных материалов нет.

— Строительных материалов? — вспыхивает Мария.

— Все равно сделаем! Найдем, изыщем! — пятится от нее товарищ из Шаброва. — Изыщем, изыщем…

Л о п а р е в а (женщина с каштановой косой, обмотанной вокруг головы). Мария Сергеевна, — я из Юхони…

М а р и я. Из Юхони?! Слушаю вас.

Л о п а р е в а. Я — колхозница, Лопарева. Я и парторг.

М а р и я. Ах, значит, вас недавно избрали? После церкви?

Л о п а р е в а. После церкви! Совсем вот на днях.

М а р и я (ее глаза потеплели). Как вас зовут?

Л о п а р е в а. Катя.

М а р и я. Трудновато вам придется, Катя. Вокруг Филимонова лепятся всякие смекалистые мужички, вы их знаете лучше меня. Весь интерес жизни: набить брюхо, залить мозги водкой. Под пьяные песни и звон церковного колокола промчаться на мотоцикле, врезать соседу по физиономии, похвастаться дорогим костюмом… Смекалистые ваши мужички всех в кулаке держат, чтоб никто против них не пикнул. (С улыбкой.) Идеал Филимонова, этакий юхонский социализм!

Л о п а р е в а. Нам такой социализм не нужен, юхонский.

М а р и я. Значит, понимаете?

Л о п а р е в а. Я и хочу с вами посоветоваться… Менять надо председателя у нас.

М а р и я. А народ как? Пойдет на это?

Л о п а р е в а. Пойдет. Обиделись. Школа обветшала, вы же видели, клуба нет. И сам грубит.

М а р и я. Кого вместо Филимонова?

Л о п а р е в а. Агроном у нас с высшим образованием. Приехали бы к нам еще разочек, на собрание колхозников.

М а р и я. Да сами это собрание проведите!

Л о п а р е в а. Боюсь…

М а р и я. Чего боитесь?

Л о п а р е в а. Характера не хватает.

М а р и я. Характер — дело наживное. Вот попросите, может, Виктор Николаевич к вам съездит.

Л о п а р е в а. У нас надо решительно повести разговор…

М а р и я. А разве Виктор Николаевич нерешительный? Да он на фронте за «языком» ходил прямо в немецкие окопы, был начальником разведки. (Матюшеву.) Съездите?

М а т ю ш е в. Можно, конечно…