Золотой треугольник - Богуслав Шнайдер

— С оружием Мэсалонг тоже не имеет ничего общего, — переводила китаянка.

Я пожал плечами. Мы еще не подошли к самому главному. В Пекине, безусловно, без особой радости отреагировали бы на фотоснимки военных вертолетов с генералами таиландской армии, участвовавшими в похоронах своего гоминьдановского соратника.

— Мы пошлем рапорт начальству и подождем ответа, — чуть подумав, решил старший из офицеров и направился в помещение, к невидимому радисту. Я размышлял, кому может быть предназначен рапорт.

— Нам очень жаль, что мы задерживаем вас, но о Мэсалонге напечатано столько лжи! В прошлом году у нас побывали два японских журналиста. Мы показали им деревню, ответили на все их вопросы. А они написали нечто несусветное, — объяснила китаянка, чтобы заполнить паузу. Говорила она с американским акцентом, столь необычным в таиландских горах. Я внимательно разглядывал ее лицо.

Внизу, в деревне, кричали дети. Проехала «тоёта», медленно прокладывая путь в грязи. Я размечтался: как хорошо было бы сидеть сейчас рядом с шофером и забыть про Мэсалонг!

Через пять минут допрашивавший вернулся.

— Придется подождать приказа, что с вами делать, — виновато улыбнулся он.

— Но ведь я не совершил никакого преступления!

Китаянка перевела мой ответ на тайский. И по-английски добавила:

— Конечно, нет. Просто вам не повезло. Мы с удовольствием принимаем здесь туристов. Но не в день похорон генерала Туана.

Мы обменялись несколькими вежливыми фразами, однако разговор не клеился, неясно было, кто я на этих посиделках — узник или гость. Далекое начальство, вызываемое по рации, тоже долго не могло ни на что решиться и в конце концов отодвинуло окончательное решение на потом.

— Пришло распоряжение отобрать у вас все фотопленки. Начальство скажет, когда и какую из них вы получите назад. Нам очень жаль, — перевела китаянка приказ из ниоткуда.

— Наш солдат проводит вас в гостиницу и осмотрит ваши вещи, — чуть ли не извиняющимся тоном произнес господин, производивший допрос.

На всякий случай я запротестовал.

— Можете вернуться сюда, когда вам будет угодно. Будете гостем, — прощалась со мной переводчица.

Солдатик без знаков отличия, проводив меня в гостиничный номер, с явной неохотой и не слишком внимательно произвел осмотр. Он удовольствовался четырьмя рулончиками пленки, которые я сам же ему и вручил (все хоть сколько-нибудь важные пленки я давно припрятал).

Я покидал деревню с чувством облегчения. Только спустившись с горы, я вспомнил, откуда знаю эту китаянку с американским акцентом: она шла за лакированным гробом.

Это была дочь генерала Туана.

Возьмите свои пленки

— Солдаты на севере чересчур переполошились, — улыбнулся полковник Прамон и открыл ящик стола. — Вот ваши пленки.

Репортер «Фар Истерн экономик ревью» оказался прав. По его совету я не стал задерживаться ради переговоров с начальством штаба «04» в Чиангмае и по телефону разъяснил суть инцидента незнакомому полковнику из генерального штаба. Без долгих размышлений тот пообещал разузнать о пленках и пригласил меня к себе.

С самого начала я не верил в возможность попасть в генеральный штаб таиландской армии. Без специальных пропусков и разрешений в такие места обычно не пускают. Не раздумывая, я показал дежурному чехословацкий паспорт и пережил первый шок. Он поднял трубку телефона, объявил полковнику о моем приходе и флегматично пропустил меня дальше. Боясь лишних осложнений, я не посмел ему сказать, что приехал из социалистической страны. Без всякого сопровождения блуждал я по сверхзасекреченным помещениям, путался и всех расспрашивал, как мне пройти. Никто, кроме меня самого, не удивлялся. И вот наконец я у полковника.

— Вы вернете мне пленки? — пролепетал я. Со времен событий в Мэсалонге прошло четыре дня.

— Разумеется.

— Вы их проявили?

— Только черно-белые, — невозмутимо ответил он, кладя перед собой на стол два рулончика негативов и два цветных «кодака», заклееных контрольной лентой.

— Почему похороны генерала Туана окружены такой тайной? — осторожно спросил я.

— Мы многим ему обязаны, — туманно ответил полковник.

— За поддержку в борьбе с восставшими мео? — Об опии я предпочел умолчать.

— И за это. Но главное — за то, что его части сложили оружие.

— Не понимаю. — Мне показалось, что я ослышался.

— Когда мы получили приказ разоружить гоминьдановские части, мы опасались неподчинения, протеста, даже бунта. Но генерал Туан убедил своих людей сдать оружие добровольно.

— Так вот за что он получил таиландское гражданство! — дошло до меня.

— И за это тоже.

Что ж, покойный генерал поступил благоразумно. Он сумел признать проигрыш. Не стал толкать солдат на заранее обреченное восстание, постиг границы своих возможностей. От этого он только выгадал. Его люди продолжали контрабандой перевозить из Бирмы драгоценные камни и предметы древности. Потерю жалованья им возместили чайные плантации.

— Возьмите свои пленки и не поминайте Таиланд лихом, — сказал, улыбаясь, полковник Прамон.

От удивления я опомнился только за воротами генерального штаба. А потом развеселился: пожалуй, теперь я осмелюсь позвонить по телефону даже самому премьер-министру.

Десятимиллионная сделка

— Повлияет ли заключение дипломатических отношений между Пекином и Вашингтоном на торговлю наркотиками в Юго-Восточной Азии? — спросил я американского консула в Чиангмае Пола Джерома Беннета.

— Только косвенно, — ответил он. — Бирма может в больших масштабах принимать международную помощь. Это облегчит правительству борьбу с сепаратистами.

Оба мы знали, что он по меньшей мере недоговаривает. Я раздумывал, не расспросить ли о прошлом, но решил от этого отказаться: настоящее важнее. Что интересует меня, я знал абсолютно точно: подозревают ли американцы Бангкок в том, что он по-прежнему покровительствует торговле наркотиками?

— В прошлом правительство Таиланда поддерживало интересы торговцев наркотиками на своей территории не только из экономических, но и из стратегических соображений. «Личные» армии, финансируемые доходами от продажи опия, обеспечивали спокойствие в северном пограничье. Не пытается ли правительство Соединенных Штатов убедить Бангкок, что подобная политика противоречит обязательствам, которые принял на себя Таиланд? — Я постарался сформулировать вопрос как можно дипломатичней, и это вызвало у консула улыбку.