Просто незабываемая - Мэри Бэлоу

– Ах, любовь моя! – Лусиус снова взял ее за руку, но на этот раз Фрэнсис удалось ее вырвать.

– Нет, вы не понимаете! – воскликнула она в тот момент, когда экипаж сделал резкий поворот, заезжая в мощенный булыжником двор небольшой провинциальной гостиницы, где их уже ожидал Питере, стоя рядом со своей двуколкой. – Вы не понимаете, почему мне пришлось дать такое обещание графине Фонтбридж. Она знала что-то, что сказала ей леди Лайл, что-то такое, чего даже я сама не знала. Полагаю, леди Лайл хотела получить гарантию того, что я не выйду замуж за Чарлза, не перестану петь и платить ей огромные суммы денег в счет долгов, которые она, вполне возможно, сфабриковала. Но у меня была единственная мысль: мои бабушки никогда не должны узнать правду. Я понимала, что они этого не переживут. – Фрэнсис, по-видимому, не замечала, что экипаж остановился, и Лусиус рукой сделал Питерсу знак не открывать дверцу. – Я не та, кем вы меня считаете.

– Не Франсуаз Хеллард и не Фрэнсис Аллард? – тихо спросил он.

– Я вовсе не француженка и не англичанка. Моя мать была итальянкой и, насколько мне известно, отец тоже итальянец. На самом деле я не знаю, кто он был – или есть. – Положив руки на колени, Фрэнсис смотрела на них, а Лусиус смотрел на ее профиль. – Она была певицей, – продолжила свой рассказ Фрэнсис, – и мой отец влюбился в нее и женился на ней, несмотря на то что она уже носила ребенка от кого-то другого. Когда она умерла через год после моего рождения, он вернулся вместе со мной в Англию и воспитывал меня как свою дочь. Он так и не открыл мне правду – в первый раз я узнала ее только три года назад.

– А вы уверены, что это правда?

– Думаю, в глубине души я всегда сомневалась, не злобная ли это выдумка. – Фрэнсис улыбнулась, глядя на свои руки. – Но мои двоюродные бабушки как раз сегодня подтвердили эти слова. Прежде чем уехать, я все им рассказала и неожиданно узнала, что отец уже сделал это, как только прибыл со мной в Англию. Они всегда это знали.

Лусиус понял, что она плачет, когда от упавшей ей на колени капли потемнела ткань платья, и протянул Фрэнсис носовой платок. – Вот видите, я не могу выйти замуж ни за кого из высших слоев общества. Я не могу выйти замуж за вас. И прежде чем наброситься на меня с возражениями, остановитесь и подумайте, Лусиус. Вы дали обещание своему дедушке и всей своей семье. Я познакомилась с ними и увидела вас в семейном кругу. Я поняла, что вы к ним привязаны и, больше того, любите их. И я понимаю, что ваша импульсивность почти всегда объясняется любовью. Думаю, вы сами плохо представляете себе, какой вы замечательный человек. Ради своей семьи вы не должны на мне жениться.

Глупо, но Лусиусу вдруг самому захотелось заплакать. Неужели это правда? Быть может, он действительно не такой уж никчемный человек, каким иногда себя считал?

«Я понимаю, что ваша импульсивность почти всегда объясняется любовью».

– Уже совсем стемнело, – сказал Лусиус, – и если в этой гостинице мне не предложат на ужин достойный мясной пирог, я буду дьявольски зол. Полагаю, вы готовы выпить чашку чая?

Фрэнсис высморкалась и взглянула по сторонам, словно только сейчас осознала, что экипаж уже не катится по проезжей дороге.

– О, Лусиус, – засмеялась она дрожащим смехом, – две чашки будет еще лучше.

– И еще одно, – сказал он, прежде чем сделать Питерсу знак открыть дверцу и опустить ступеньки. – На эту ночь мы мистер и миссис Маршалл. Не будем шокировать нашего хозяина тем, что, прибыв в одном экипаже, объявим себя виконтом Синклером и мисс Аллард. – Не дав ей возможности ответить, Лусиус выпрыгнул из экипажа и, обернувшись, подал Фрэнсис руку.

– Я уже начал думать, хозяин, – сообщил Питере, – что мне до самого рассвета придется отвлекать внимание старины Томаса, чтобы он смотрел сюда, а не оглядывался назад.

Лусиус оставил остроту без внимания.

Глава 24

– Это важно, – сказала Фрэнсис. – Действительно важно, Лусиус.

– Абсолютно не важно. – Он смотрел на Фрэнсис с явным раздражением. – Боже мой, Фрэнсис, если бы только вы рассказали мне все это, когда мы попали под дождь в Сидней-Гарденс, к этому времени мы уже были бы мужем и женой.

– Это невозможно. – Ее сердце наполнилось болью. – Вы даже не хотите подумать, Лусиус.

В гостинице не было отдельного кабинета, и они, сидя в общем обеденном зале, не могли продолжать обсуждать свои проблемы. Хозяин принес им ужин – ростбиф с овощами, но Фрэнсис хотелось бы заказать только хлеб с маслом и чай.

Лусиус был красив и элегантен, он переоделся к ужину и побрился, и эта последняя процедура происходила на глазах у Фрэнсис, когда она, обхватив руками колени, сидела на широкой кровати в их общей комнате.

Сцена была до боли домашней. Лусиус был без рубашки, и Фрэнсис видела крепкие мускулы у него на руках, на плечах и на спине. Он был великолепно сложен, хотя нельзя сказать, что Фрэнсис рассматривала его с научной точки зрения – она просто ощущала в нем мужчину.

И еще она полностью отдавала себе отчет в том, что они проведут ночь вместе в этой комнате – и в этой постели, но это ее нисколько не смущало.

– Для вас важно, что Аллард – или, полагаю, Хеллард – не был вашим настоящим отцом? – спросил Лусиус и, взяв в руки нож и вилку, разрезал мясо.

– Поначалу было очень важно, и мне не хотелось этому верить. Но мне кажется, это совсем не то, что стала бы распространять леди Лайл. Она была жадной и временами злобной, но я не думаю, что она настолько безнравственна. Со временем, когда я оправилась от первого потрясения, я поняла, что любовь, которой отец всегда окружал меня, была еще более ценной, чем я всегда ее считала, потому что я даже не была его плотью и кровью. Но это важно в других отношениях. В обществе я была самозванкой. Я не могла выйти замуж за Чарлза, даже если бы все еще любила его. И нельзя обо всем говорить в прошедшем времени – я не могу выйти замуж за вас.

– Неужели вы столь наивны, Фрэнсис? Часто люди из высшего общества вовсе не имеют тех родителей, о которых заявляют. Разве вы не слышали, как говорят, что если женщина подарила своему мужу наследника и еще одного ребенка, она может продолжать наслаждаться жизнью, как ей заблагорассудится, при условии, что будет осмотрительна? Существует много великосветских женщин, делающих это с большим энтузиазмом и поставляющих своему мужу целую армию отпрысков, к появлению которых он не имеет никакого отношения. И что же сказали ваши бабушки?

– Они сказали, что когда первый раз увидели меня, я была совсем крошкой с большущими глазами, и они сразу же полюбили меня. Они сказали, что когда отец рассказал им правду обо мне, то это просто не имело для них никакого значения. Мой отец был у них любимым племянником, а он признал меня как собственного ребенка, и им никогда и в голову не приходило не считать меня своей внучатой племянницей. Они сказали, что я для них самое дорогое сокровище.