Если женщина хочет... - Кэти Келли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы хотите знать, как я умудрился купить дом по соседству с вами? – мрачно спросил Морган.
Она закусила губу, но все же расхохоталась.
– Признаюсь, именно это я и хотела узнать. Морган окунул в соус кусочек хлеба.
– Я был советником по капиталовложениям, – сказал он. – Партнером одной фирмы в Сити. Мы находили деньги для вновь создаваемых компаний. Это был большой риск, но очень заманчивое дело.
– Тогда почему вы его бросили? – не подумав, спросила Сэм. —
Похоже, оно вам нравилось.
Подняв глаза, она увидела, что лицо Моргана превратилось в маску. Сэм инстинктивно протянула руку и сжала его сильные пальцы:
– Прошу прощения, Морган. Я задала бестактный вопрос. Забудьте о нем.
Бенсон немного расслабился.
– Нет, все правильно. Я должен научиться не принимать это близко к сердцу. – Внезапно он улыбнулся. – Так утверждает Чарли. Мой пасынок и знаток психологии.
– Я и не знала, что у вас есть пасынок.
– Вы ведь заметили, что я люблю изо всего делать тайну. Вообще-то у меня их трое. Две падчерицы и Чарли. Они живут с моей бывшей женой, но мы по-прежнему близки. Я знал их всех еще малышами.
– Ох, – пробормотала Сэм, поняв, что была слишком дотошной, – я не хотела совать нос…
– Вы просто любопытны, как все женщины, – мягко улыбнулся Морган. – Впрочем, вас нельзя назвать обыкновенной женщиной. Вы – то, чем я был раньше, а именно трудоголик. Я тоже когда-то жил своей работой, и в конце концов это разрушило мой брак. Сначала мы с женой разъехались, потом развелись официально, и это заставило меня выйти из игры. Но для нас с Вэл все было кончено. Вот и вся моя история. – Мне очень жаль, – сказала Сэм. Морган пожал плечами и отставил тарелку. – Я сам виноват, – лаконично ответил он. – Теперь, как вы тоже, вероятно, заметили, я очень увлечен своим домом. Переделывая его своими руками, я хочу немного отвлечься и понять, что мне делать дальше. Когда я был женат на Вэл, то не сменил ни одной лампочки, не вбил ни одного гвоздя, хотя без труда мог бы сделать это. Но я был слишком занят. – Уголок его рта еле заметно приподнялся. – Воображал себя властителем вселенной, но не видел, что моя семейная жизнь катится под откос.
Сэм была сама не рада, что начала этот разговор. Она не хотела огорчать Моргана и заставлять человека вспоминать то, что он хотел забыть.
– Вы вернетесь в Сити? – спросила она, чтобы сменить тему.
Он покачал головой:
– Я больше не хочу жить такой жизнью, а чего хочу, пока не понял. Наверное, мне нужно время, чтобы прийти в себя. Вот почему я не тороплюсь вступать с кем-нибудь в связь. – Морган заглянул ей в глаза. – Точнее, не торопился, – добавил он.
Эта оговорка была достаточно красноречивой. Сэм тревожно закусила губу, ожидая продолжения. Настал момент истины; Морган должен сказать, что она ему нравится. Не может же она сказать это первой!
– Вы закончили? Все в порядке? – Официантка составила тарелки в стопку и еще раз призывно улыбнулась Моргану. – Хотите десерт?
Сэм бросила на нее убийственный взгляд, но было поздно: момент истины прошел.
Должно быть, Морган почувствовал то же самое. Он откинулся на спинку стула, и тоненькая ниточка, которая на мгновение протянулась между ними, сразу оборвалась.
– Было очень приятно стать самому себе хозяином, перестать носить рубашки с французскими манжетами и не выходить из дома в шесть утра, чтобы успеть на совещание во Франкфурте-на-Майне.
– А я думала, что у вас никогда в жизни не было приличной рубашки! – весело призналась Сэм.
– Вам не нравится, как я одеваюсь? – спросил он, посмотрев на свою выцветшую голубую рубашку, а заодно и на поношенные джинсы с потертыми швами.
– Нравится, – добродушно ответила Сэм, чувствуя, что ей снова стало с ним легко и просто.
Они немного поболтали, съели мороженое, выпили кофе, а потом дернулись домой на такси. Ноги Моргана, обтянутые джинсами, занимали все свободное пространство, но это не мешало Сэм смеяться всю обратную дорогу. Именно это ей больше всего и нравилось: Бенсон постоянно смешил ее.
20
Николь в сотый раз за утро открыла пудреницу и проверила макияж.
– Скоро зеркало треснет, – как всегда, хихикнула мать.
– Не болтай, – одернула ее бабка. – По крайней мере, девочка смотрит в зеркало, когда красится. А тебе лишь бы намазать глаза и намалевать губы.
Николь тяжело вздохнула. Они грызлись с той минуты, как вышли из дома и сели в такси. Сначала бабка проворчала, что глупо тратить кучу денег на такси, если можно прекрасно добраться автобусом. В ответ Сандра сказала, что семье Тернер пора перестать считать каждую копейку, и добавила, что видела в «Харродс» очень симпатичную сумочку всего за двести фунтов. Скоро Николь разбогатеет, и тогда они будут все покупать только в «Харродс».
– «Харродс»?! – завопила бабка так, что таксист вздрогнул. – Еще чего! Мадам, когда я была .в вашем возрасте, то и не мечтала покупать сумочки, которые стоят столько же, сколько приличные пальто для всех членов семьи!
Они продолжали препираться, а Николь смотрела в окно. Нужно было сказать в «Титусе», что она круглая сирота и приедет на встречу с потенциальными администраторами одна. Но Дариус настоял на том, чтобы она привезла родных для моральной поддержки.
– Для нас это в высшей степени необычный случай, – сказал он. – К тому времени, когда мы подписываем договор, у большинства артистов уже есть администратор. Но Сэм Смит хочет, чтобы вам подыскали самого достойного. Человека, которому можно доверять.
Николь не знала, может ли она доверять самому Дариусу. Она сомневалась в том, что кому-то вообще можно доверять, но ей давали шанс, и она была обязана им воспользоваться. Встреча с представителями менеджерских компаний в конференц-зале «Ти-туса» была назначена на половину одиннадцатого, а потом Сэм с Дариусом собирались повезти Тернеров обедать. Николь молила небо, чтобы к тому времени мать и бабка утихомирились. По части моральной поддержки они были не мастера.
Когда через полчаса Тернеры вошли в шикарный вестибюль «Титуса», грызня возобновилась. Теперь они ссорились из-за цвета волос. Это был любимый конек обеих. Сандра, верная поклонница Голди Хоун, всегда считала, что «блондинки имеют преимущество», в то время как ее мать, убежденная католичка, пребывала в уверенности, что грешно менять дарованное тебе господом.
– А теперь и Николь туда же, – проворчала Рини Тернер. Ее темные с проседью волосы не знали, что такое краска.
– Ей идет, – возразила Сандра. – Неужели лучше таскаться по городу с седыми космами, как у старой английской овчарки?