Как любить животных в мире, который создал человек - Генри Манс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Именно поэтому так важны отдаленные места, например Патагония, восточная часть России и леса Конго. Они не дикие, но они более дикие, и чем дальше они от нас, тем меньше подвержены разрушению. В Амазонии почти все обезлесение происходит вблизи дорог и судоходных рек. Даже благонамеренные люди несут с собой угрозу: чем больше туристов бывает в Антарктике, тем выше вероятность, что они «подбросят» туда инвазивные виды.
На что лучше потратить усилия? На создание крупных национальных парков или множества заповедников поменьше? Все прошлое десятилетие биологи спорили, как наиболее эффективным образом совместить охрану природы и сельское хозяйство: выделить на каждой ферме полосу леса или пустошей («деление земли») или сосредоточить интенсивное фермерство на большой области, а значительную площадь целиком отдать под охрану природы («освобождение земли»). Большинство исследователей полагают, что, по крайней мере в тропиках, для дикой жизни второй вариант гораздо предпочтительнее. Один крупный природный заповедник целесообразнее, чем много мелких. Большинству животных просто лучше, когда им не мешает сельское хозяйство. Почти при любой интенсивности и независимо от того, органическое оно или нет, сельское хозяйство нарушает хрупкие ниши, к которым адаптировались виды. Если вы хотите спасти животных, интенсивное земледелие – то, которое так плохо смотрится при съемке с дрона, может в этом помочь. Большие плантации пальмового масла, при всех их недостатках, эффективны, так как эта культура дает в пять раз больше масла на гектар, чем кокосовые пальмы или подсолнечник. Разумеется, необходимо обеспечить надлежащую защиту некоторой части оставшейся территории и решить проблему загрязнений.
Остается действовать. «Надо взяться за дело. Возможности для этого есть, – говорит Крис Томпкинс, когда мы беседуем во время коронавирусного карантина. – Думала ли я, что люди во всем мире на три месяца останутся дома? Нет, не думала. А мы остались. Это убедило меня, что при достаточном давлении мы способны на многое. И я не витаю в облаках, я в целом пессимистка».
* * *
Много лет назад я «подсел» на ролик, где ягуар сражается с анакондой. В какой-то момент ему, кажется, уже совсем плохо, но потом он изгибается, делает рывок и с величественной невозмутимостью бьет когтями. Анаконда обмякает, ягуар теряет к ней интерес. После нескольких десятков просмотров я уже мечтал увидеть ягуара в дикой природе и в конце концов заказал поездку в Пантанал – болотистую область в самом центре Южной Америки, где туристы почти гарантированно могут посмотреть на этого зверя.
Мы вышли из хижины рано утром, запрыгнули в моторную лодку и на полной скорости помчались вниз по реке. Нам не пришлось далеко плыть. Двигатель вдруг заглох, и проводник стал энергично на что-то показывать. У кромки воды стояла самка ягуара: ее тело купалось в оранжевых лучах рассвета, пасть была приоткрыта, а глаза и уши следили за нашим движением вверх по течению. Чуть дальше, наполовину скрытые в кустарнике, были ее детеныши.
Для нас, туристов, это была вершина поездки, стоившей тысячи долларов, но тем вечером, после нескольких порций спиртного, один из сотрудников заповедника проболтался, что иногда они отстреливают ягуаров. Эти животные привлекают туристов, но они же часто убивают скот, поэтому от некоторых особей приходится избавляться. Схожий случай был со мной в Андах, где старик, обожавший природу, открыл дверь в свое горное укрытие и показал шкуру неуловимого очкового медведя, которому угрожает вымирание.
Такова реальность диких мест. Некоторые из нас обожают могучих животных на расстоянии, а кому-то приходится мириться с их соседством. Вернуть харизматичных животных – это важнейшая задача при воссоздании дикой природы, так как без них экосистема не будет сбалансирована. После возвращения волков стада оленей в Йеллоустонском парке стали меньше и устойчивее.
В некоторых контекстах мы так отвыкли от крупных диких животных, что неправильно оцениваем риски. С 2008 по 2015 год в США от животных погибал в среднем двести один человек в год, но почти половина виновников – осы, пчелы, шершни и собаки. Мы не воспринимаем их как угрозу, потому что согласились с их важностью, но мы дрожью исходим от волков, аллигаторов и медведей.
Крестьяне в Бразилии, Танзании и многих других странах воспринимают больших кошачьих не с точки зрения харизмы, а в категориях убытков и прибылей, причем ущерб здесь не только экономический. Норвежский ученый Ким Якобсен провел опрос о том, как присутствие львов отражается на благополучии людей, живущих рядом с зимбабвийским национальным парком Хванге (лев Сесил был оттуда). Почти 80 % сказали, что не видят от соседства со львами никакой пользы. Те, кто потерял из-за них скот, испытывали стойкий страх и тревогу. Это эмоциональное воздействие сложно возместить деньгами. Вообще, по оценке Якобсена, чтобы компенсировать среднему человеку беспокойство, которое приносят львы, потребовалось бы $5800, что в сотни раз больше стоимости потерянного скота. Аналогичная динамика наблюдается в родной для Якобсена Норвегии, где фермеры сильно противятся введению волков, хотя застрахованы ото всех непосредственных финансовых потерь. Это нечто большее, чем потерянный скот. Это навязывание горожанами новых ценностей. Значительное число норвежских волков убивают нелегально. Вывод Якобсена заключается в том, что местных жителей не убедишь жить рядом с хищниками одними деньгами. Более того, некоторые схемы выплат могут подтолкнуть людей перестать ценить животных по другим причинам. Львы, например, представляют для некоторых зимбабвийцев культурную ценность, но она может быть «заглушена», если рассматривать этих животных исключительно с коммерческой точки зрения. Якобсен предлагает защитникам природы постараться убедить людей, что риск для скота намного меньше, чем кажется, и что его можно сократить еще больше.
Многие проблемы происходят из-за того, что дикие хищники убивают скот. Если отказаться от мясоедения, волкам придется охотиться на оленей, а не овец и коров. Если как следует изучить поведение диких животных, мы найдем способ подстроиться под их присутствие. Так, в Кении голодные слоны давно вытаптывают крестьянские посевы, но они не любят пчел, и, чтобы держать их подальше, можно было бы строить ограды с ульями. Мед будет приятным дополнением.
К сожалению, меда недостаточно. Страны южнее Сахары становятся богаче и многолюднее: по прогнозам организации World Resources Institute, потребление калорий с 2010 по 2050 год должно вырасти там более чем в три раза. Это отличные новости с точки зрения борьбы с голодом и недоеданием, однако
