Голод Рехи - Мария Токарева

– Мы хотя бы посмотрим! – почти взмолился Ларт. И почему-то захотелось уступить, хотя тайный лаз на случай срочного отступления находился в противоположной стороне. Именно благодаря ему Ларт в свое время отвоевал поселение у эльфов, когда пробрался со своими лучшими воинами.

Еще недавно все они сражались бок о бок против общего врага, а теперь их тоже пленили и изувечили свои же. Тех, кто остался верен королю, уже отправили на съедение, прямо на глазах у Ларта. Уцелевших посадили в клетки и потихоньку отрывали от них разные части тел. Первыми у всех отрубили ноги, пустив на корм голодающему поселению.

– Ларт, Ларт… вытащи нас!

Сквозь прутья протискивались грязные руки, мерцали расширенные глаза. Рехи не обращал внимания на поверженных всадников. Ларт же морщился и вздрагивал, закусывая губы. Зря они пошли этим путем, скользя меж шатров по узким тропкам.

– Вечный пир ждет вас, – только бессильно выдыхал опальный предводитель, пока пробирался мимо ряда грубо сколоченных клеток.

Обычно в них держали добычу – пленников из людских и эльфийских деревень. В них царил стойкий запах крови и смерти. Бывшие всадники подползали к решеткам, корчась от боли в изуродованных культях. Они молили о спасении, но у беглецов не хватило бы сил сбить замки и спасти хоть кого-то.

Наверное, Ларт и хотел бы найти союзников понадежнее, чем истощенный эльф, да сам же ввел закон об умерщвлении калек. Безногие и полубезумные пленники были бы для них обузой в долгом пути. Да и оставался ли у них с Лартом этот общий путь? Рехи надеялся сбежать из деревни, чтобы снова отправиться к Разрушенной Цитадели, вернее, сначала начать поиски Лойэ. Или как уж там сложится… А вот чего добивался Ларт, пока они шли рядом, бесшумно, след в след? По крайней мере, он еще не сдался и двигался вперед.

Вскоре они выбрались к пещере, в которой были заперты непокорные рептилии. Слишком умные для тупорылых созданий пустоши, они почуяли, что с хозяевами случилось неладное, поэтому никому больше не подчинились. Рехи смутно вспоминал, что пиками и факелами их кое-как загнали в заточение, некоторым перебили лапы. После утоления голода голова его соображала немного лучше, разрозненные события выстраивались в последовательные цепочки, фрагменты единой картины. И выводы напрашивались крайне неутешительные. Шанс отправиться куда-то верхом выглядел ничтожным.

– Ларт… Ларт… – пробормотал Рехи. – Уходим отсюда! Нам нечего здесь ловить!

На каменистой площадке перед пещерой бился и кидался в разные стороны связанный веревками ящер. И в переливах его толстой шкуры, в мощных лапах, в лобовых наростах безошибочно угадывались черты знакомого скакуна предводителя, верного, незаменимого в битве. Рехи в какой-то мере привязался к этой твари, но все же не воспринимал его как равного. А вот Ларт…

– В-ветер… – сорвалось с губ предводителя. Он застыл на месте. И повезло, что стражники занимались беснующимися ящерами. Кулаки Ларта сжались и задрожали. Он едва не кинулся вперед на верную смерть, Рехи рывком схватил за запястья и выкрутил за спину рукe.

– Мясо! Будет много мяса! – радостно приговаривали сторожа.

– Ветер! Там мой Ветер! Его нельзя бросать! – скулил и метался Ларт, пытаясь освободиться. Рехи же стремился увести его, направить к заветному лазу. Открытую площадку стерегли зоркие лучники, которых Телла выставила возле пещеры. Попытка освободить воинов или ящеров означала неминуемую смерть.

Рехи понимал все четко, без эмоций. В те напряженные мгновения нельзя было думать ни о чем, кроме побега из деревни. Гадкая и опасная ситуация – вот и все. Но для Ларта происходящее несло куда больше боли.

Ветер оглашал площадку утробным рыком, который переходил в обиженный вой. Он словно звал хозяина, просил объяснить, почему творится несправедливость. Он привык получать лучшие куски, нестись вперед во главе войска, но уж точно не сидеть в цепях. А теперь его вывели из пещеры явно не просто так… Рехи все понимал, но не говорил об этом Ларту.

А тот не верил, вздрагивал и выискивал способ помочь своему боевому товарищу. В тот миг они слились в единый образ муки. Но Рехи не испытывал сочувствия, он только злился, понимая, что так их заметят. Ларт все не хотел уходить, загребал ногами песок. Одновременно Ветер поднимал лапами пыль, бил хвостом, стремясь извернуться. Но на него взгромоздилось сразу трое полукровок и не ради того, чтобы объездить непокорное создание. Несколько воинов прижали опасный хвост, двое подрубили передние лапы, отчего ящер упал на грудь.

– Ветер! – сдавленно выдохнул Ларт, едва не плача, когда его верный друг понял бесполезность сопротивления и бессильно заскулил. Он втягивал воздух ноздрями и, кажется, чуял, что хозяин рядом.

– Пусти меня! Пусти, изверг! – шипел Ларт, но Рехи оставался непоколебим. Он только посоветовал:

– Не смотри.

Хотя поздно: Ларт как раз повернулся и встретился взглядом с Ветром, когда клинок одного из стражей перерезал ящеру горло. Брызнула темная едкая кровь, окропляя горький песок. Последние стоны существа, напоминавшие жалобный плач, очень быстро стихли; глаза хищника расширились и померкли.

И Ветра не стало.

– Ветер… – только охнул Ларт. Его трясло. Крупная дрожь выламывала руки и подкашивала ноги, мешая передвигаться.

– К лазу! Скорее! – только прорычал Рехи, кое-как поднимая опального короля. Пустынные жители не привыкли слишком долго убиваться над погибшими. В конце концов, он тоже многих терял. И когда его прошибала дрожь, когда с него слезала кожа от горечи, никого не оказывалось рядом, поэтому он не научился поддерживать или сочувствовать.

Да, как-то раз Лойэ всхлипывала у него на груди после смерти отца, так они и сблизились. Но с девушками все выглядело как-то проще. Ларт же с первой встречи казался сильным, и проявить сочувствие означало сделать его окончательно жалким. Поэтому Рехи упрямо двинулся к лазу, пока Ларт слепо плелся следом. Пальцы эльфа плотно сжимались на его безвольно повисшей руке.

– Ветер… – только бормотал он временами. – Последнего лишили! За что?!

Перед глазами Рехи все еще стояла жестокая сцена казни. И по спине от этого тоже пробегали мурашки. Смерть – это смерть, со всеми рано или поздно случается. А вот церемонную спланированную казнь довелось лицезреть впервые. И это не нравилось, и это сбивало, как и принуждение к пыткам в шатре. Что-то из прошлых времен, что-то очень-очень злое и неправильное. Не охота ради пропитания, а именно месть. «Ты расплачиваешься за то, что делал! Ты сам превращал их в чудовищ!» – хотелось бросить Ларту, осыпать его свежие раны песком. Но Рехи плотно сжал зубы,