«Если», 1997 № 09 - Рэй Брэдбери

Повсюду метались молнии, освещая вечерний сумрак ослепительно синим сиянием. Рабы Хуана, прижимаясь друг к другу и дрожа от страха, сидели у самого подножия пирамиды. Грозовые разряды касались башен разрушенного храма… один из них ударил в Шансона, стоявшего с поднятыми над головой руками.

Больше в отчете Елены почти ничего не значилось. Обезьяны полу-чили довольно сильный толчок к тому, чтобы стать разумными существами, но этого оказалось недостаточно. Биологическая эволюция не имеет намеренного стремления к разумности; она слепо следует за условиями среды. В случае обезьян, решающим фактором оказалось наличие неглубокой воды. В течение нескольких сотен лет раса, воспитанная Шансоном, продолжала жить возле Восточных Проливов, продолжала приносить камни, выкладывать их у основания разрушенной пирамиды и проводить вечера, созерцая руины древнего храма. Однако это был всего лишь инстинкт, и больше ничего. В конце концов они вернулись в то состояние, в котором обнаружил их Хуан.

Вил очистил экран дисплея. Он дрожал — не от холода. Он никогда не забудет о том, какие страшные преступления совершил Шансон; и никогда не забудет его бесконечного конца.

Снег перестал падать. Веселые крики давно стихли. Вил с удивлением посмотрел на освещенные солнцем деревья. Он провел целый час, читая отчет Елены. Только сейчас заметил, что затекли ноги, а от камня, на котором он сидит, по всему телу расползается холод.

Вил соскользнул с камня, у него оставалось еще достаточно времени, чтобы насладиться снегом и соснами. Он вспомнил о зиме, в которой жил всего десять недель назад, последние дни в Мичигане, перед тем, как улететь на побережье, чтобы приняться за дело Линдеманна. Только вот сейчас он наслаждался снегом, лежащим практически на экваторе, и этот мир находился в самом разгаре ледникового периода.

В тропиках стало холоднее. Палисандровые леса отступили к самым границам Внутреннего моря. Однако континентальные льды не добрались на юг дальше сорок пятой широты. Снега вокруг Королева было ровно столько, сколько полагалось. По расчетам Елены, получалось, что ледники с Индонезийских Альп не спустятся ниже отметки четырех тысяч метров. Она утверждала, что этот ледниковый период ничем не отличается от всех предыдущих.

Вил шел среди сосен. Неделю назад — по его собственному времени — здесь были руины города Королева. Такие невероятные разрушения… ничего не осталось, ни единого знака, указывавшего на те события. Он забрался на небольшой холм и стал наблюдать заход солнца, окрасившего снег в пурпурно-золотистый цвет. Где-то далеко прокричала птица. На севере палисандровые деревья столпились у самого берега моря. Очень красиво. Но оставаться в этом времени нельзя. Самые лучшие залежи ископаемых оказались погребенными под толстым слоем снега. Зачем же создавать лишние проблемы новой цивилизации, когда она еще не набралась сил?… И еще Делла. Она владела большим количеством ценного оборудования. Они дадут ей, по крайней мере, сто тысяч лет, а потом станут ждать ее возвращения.

Неожиданно Вилу стало очень грустно. «Проклятие, я бы дал ей тысячу раз по сто тысяч лет!» Только что от этого пользы? После той ночи, которую они провели, окруженные дикими собаками, Вил надеялся, что Делла сумела найти себя. Если бы не она, ему бы ни за что не удалось справиться с Шансоном и Жерро. На лице Вила появилась кривая улыбка. Делла нанесла поражение обоим убийцам. Они планировали заставить Жерро пуститься в бегство, преследовать его столько времени, сколько понадобится, чтобы перехитрить Хуана. Все получилось как нельзя лучше! Она так хорошо изобразила прежнюю, полоумную Деллу. Даже слишком хорошо. Она не вернулась. И никто не мог сказать наверняка, что произошло, предполагали даже, что Делла погибла, сражаясь с Жерро. Однако Вил думал, что, скорее всего, сработал какой-нибудь воинский рефлекс, и она будет преследовать врага сквозь века и тысячелетия. И тогда…

Вил вспомнил то, совсем не похожее на человеческое существо, какой была Делла, когда он увидел ее в первый раз. Даже с поддержкой компьютеров и прочими штуками Делла стала почти такой же, каким был Хуан Шансон в последние годы своего наказания. Несмотря на твердость духа и несгибаемую волю, в том, что касалось упрямства, она и в подметки не годилась Хуану Шансону. Какую часть своей жизни готова Делла потратить на преследование врага? Вил боялся, что она добровольно выбрала судьбу, навязанную Хуану Шансону.

Неожиданно Вил решил, что ему совсем не нравится холод. Посмотрел на дисплей — 17 марта 2100 года: он все еще не переставил время. Где-то в памяти машины оставались записи о том, что Вирджиния просила его привезти с Побережья. Как много всего может произойти за Десять недель; человеку в современных условиях необходимо обладать невероятной способностью приспосабливаться. Вил отвернулся от заката и тишины соснового леса и поспешил в сторону общежития. Он должен радоваться счастливому концу. Следующие несколько лет будут тяжелыми, но он знал, что люди справятся. В последние дни Елена вела себя очень дружелюбно. Раньше ей бы и в голову не пришло сделать остановку в ледниковом периоде для того, чтобы показать людям, что это такое.

Тропические сумерки сгущались, приближалась ночь. Когда Вил поднялся на холм, у подножия которого расположилось их общежитие, освещенные уютные окна напомнили ему Рождество в Мичигане. Завтра, рано утром, когда они будут еще спать в своих теплых кроватях, Санта Клаус, по имени Елена, снова отправит их в будущее. «Правда, сани Санта Клауса вот уже шестьдесят тысяч лет слишком сильно потряхивает, когда они делают остановки в реальном времени», — весело подумал Вил.

Может быть, на этот раз они смогут остановиться навсегда.

Этой ночью Вилу в последний раз приснился голубой сон. Он во многом был похож на предыдущие. Вил лежал и задыхался. «Прощай, прощай». Он беззвучно плакал и никак не мог успокоиться. Она сидела рядом и держала его за руку. У нее было лицо Вирджинии и Марты. Она печально улыбалась, ее улыбка не могла скрыть той правды, что была известна им обоим… «Прощай, прощай». А потом рисунок сна изменился. Она наклонилась, прижалась лицом к его щеке, совсем как Вирджиния. Она ничего не сказала, и Вил не знал, была это его собственная мысль, или она старалась его утешить: «Есть кое-кто, не сказавший прощай, и ты, возможно, ей очень нравишься. Прощай, милый Вил».

Бриерсон проснулся оттого, что задыхался. Он спустил ноги с кровати и сидел так несколько минут. В его крошечной комнате было светло, но окно совершенно запотело, и Вил не видел, что там, снаружи. Стояла тишина, обычно сквозь тонкие пластиковые стены он слышал все, что происходило в общежитии. Вил поднялся и вышел в коридор — никого. Впрочем, снизу доносился шум. Правильно: на сегодняшнее утро назначено большое собрание. То, что Елена решила встретиться с низтехами в общежитии, говорило само за себя; она не потребовала, чтобы Вил присутствовал на этом собрании. Проспав все утро, Вил подсознательно проверял степень своей свободы. Ему хотелось на какое-то время отойти в сторонку. Прошлое собрание было несколько… тяжелым.