РЯВанш! - Дмитрий Никитин

           Внезапная и быстрая гибель "Адмирала Нахимова", предшественник которого - старый броненосный крейсер с тем же именем, затонул в этих же водах на следующий день после Цусимского сражения, произвела на русской эскадре тяжелое впечатление. Люди были склонны верить, что самое худшее у них - позади. И вот с первыми лучами нового дня горит и уходит под воду еще один их корабль. Александр Васильевич Колчак в раздражении резал перочинным ножом столешницу в каюте, уступленной ему командиром "Адмирала Бутакова", потом схватил со стола помешавший вдруг глобус и кинул с размаха на пол. Час назад корабельный фельдшер по категорическому приказу адмирала сделал ему укол морфия. Повезло, что крейсер почти не был под обстрелом, на линкорах морфия не хватало даже тяжелораненым. Однако Колчаку требовалось во что бы то ни стало сохранять работоспособность. Положение эскадры оставалось критическим. А тут еще погибший "Нахимов". На вошедшего радиотелеграфиста адмирал посмотрел бешеными глазами. Но тот принес хорошие сведения - наконец-то обнаружились "измаилы." Однако чем дальше вчитывался командующий в радиограмму, тем сильнее вытягивалось у него лицо. Нетерпеливым движением подтянул к себе карту, разложил на столе, еще раз сверил обозначенные на листке координаты. Или текст сообщения принят неверно... Или... Или "измаилы" сейчас находились практически у входа в Цусимский пролив!

           - Немедленно отправьте запрос о подтверждении точного положения кораблей! Действительно ли они так отклонились на юг?

           Колчак стиснул руками виски. Глупость хуже измены! Что этот Веселкин Сасебо решил атаковать? Или через Цусиму прорываться, чтобы в Вэйхайвэй к англичанам идти интернироваться? Внезапно, будто вспышка, возникла идея... В первый момент она показалась такой нереальной и даже дикой, что адмирал отбросил ее как случайную судорогу напряженного до предела разума. Но мысль, засевшая тупым гвоздем в голове, не собиралась уходить. Тогда Колчак решил обдумать всё всерьез, чтобы отвергнуть не с ходу, а путем аналитической работы. Тогда опровергнутая по позициям идейка не будет отвлекать от поисков настоящего выхода, решения ситуации. Так, с минусами понятно. То есть что понятно? Минусы будут в любом случае. Теперь плюсы... А ведь не такое и сумасшедшее решение... То есть, конечно, сумасшедшее, но может получиться. Не было разве сумасшествием лететь к ведущей бой эскадре на аэроплане! dd>   Колчак вскочил из-за стола и побежал на мостик. За ним едва поспевал перешедший ночью со штабом с "Афона" флаг-офицер лейтенант Вадим Макаров.

           - Отошлите радиограмму контр-адмиралу Порембскому на "Адмирала Корнилова". Продублировать сигнальной связью. Текст такой: "Поручаю вам командование эскадрой. Приказываю следовать во Владивосток!" Так, теперь Вадим Степанович выясните, только быстро, у каких из наших эсминцев остался наибольший запас топлива. Они пойдут вместе с нами.

           - Куда ж мы пойдем, Александр Васильевич?

           - На юг, вдогонку за "измаилами"!

           Михаил Михайлович Веселкин неторопливо заканчивал завтрак. Контр-адмирал и сам любил вкусно поесть, и угостить других, благодаря чему его застолья с гастрономическими изысками прославились по всему флоту. Но сегодня Веселкину приходилось обедать в одиночестве. Командир "Бородино" Иванов Тринадцатый сухо отклонить обычное предложение "соотрапездничать"; отказался с извинениями и старший офицер корабля Буткевич, сославшись на срочные дела. Даже флаг-офицеры куда сбежали. Веселкин жевал истекающую соком душистую перепелиную ножку, но искусство адмиральского повара не приносило больше радости. Когда, закончив завтрак, Веселкин поднялся на мостик, так немедленно наступила мертвая тишина. Офицеры явно сторонились своего флагмана.

           Веселкин был весьма доволен внезапному изменению своего статуса. Хотя, собственно, он лишь получил то, на что имел законное право с самого начала. Ведь в начале 1914 года, когда строительство дредноутов "измаилов" только намечалось, Моргенштаб решил, что именно адмирал Веселкин поведет в будущем их бригаду в Средиземное море в арендованную у французов Бизерту. Только личными связями при императорском дворе можно было добиться назначения на должность начальника сильнейшим соединением русского флота такого человека,как Веселкин. В отличие от своих олногодков, войну 1904-1905 годов он благополучно пересидел при штабе адмирала Алексеева, далеко-далеко от морских баталий с японцами. Не случись мировой войны, Веселкину предстояли бы вояжи с красавцами линейными крейсерами по лазурному Средиземноморью, визиты в иностранные порты, дипломатические приемы и балы. Впрочем, Веселкин и так блистал на приемах и балах в нейтральной Румынии, близ которой встала в Рени на Дунае его "Экспедиция особого назначения" - вооруженные пароходы для сообщения с союзной Сербией. Прорываться к сербам мимо австрийских береговых батарей Веселкин не спешил, а когда Белград пал, и сербы были отрезаны от Дуная, адмирал переключился на румын, испрашивая в Петрограде новые и новые суммы на стимулирование оных к объявлению войны Германии.

           Веселкин ожидал, что его заслуги в приобретении нового союзника будут по достоинству оценены. Но вступление румын в войну имело следствием лишь то, что теперь русским пришлось держать фронт до самого Черного моря. Веселкина из оказавшегося под ударом австрийских мониторов Рени перевели в Севастополь, а оттуда - в отпуск по болезни. Потом "измаилы", наконец, достроили, но должность командующего бригадой сверхдредноутов занял уже Бахирев. Веселкин при всех своих связях мог рассчитывать только на роль младшего флагмана. Но теперь справедливость восторжествовала! Под командование контр-адмирала Веселкина перешли сильнейшие корабли русского флота.

           - Что, не видно японцев? - заговорил, наконец, первым адмирал.

           - Никак нет, ваше превосходительство!

           - Странно, не мог же их "Сетцу" с повреждениями так далеко уйти. Мы уже давно должны были заметить. До самого Сасебо что ли за ним гнаться...

           - Ночью могли и мимо проскочить, - бросил Иванов Тринадцатый. - К тому же, вполне возможно, что японцы вовсе и не в Сасебо шли, а в Майдзуру или Урузан. "Спиридов" и "Трапезунд" сообщили по радио, что потеряли противника гораздо севернее.

          - Нет! Думаю, "Сетцу" японцы поведут на юг, в северных портах у них подходящих доков для ремонта нет. Значит, будем ждать здесь...Может, и другие японские линкоры перехватим, когда они на свои базы пойдут.

           Ваше превосходительство! Мы же в Цусимский пролив вошли. До Японии пятьдесят миль! Противник нас скоро обнаружит, если уже не обнаружил. А у нас ни одного эсминца в прикрытии.

           - Не бойтесь, Константин Петрович! Нет у японцев здесь ничего, кто нам среди бела дня опасен. Мы все их миноносцы за тридцать кабельтовых перетопим...

           - А подводные лодки, а авиация?

           - Полно, какая у японцев авиация! Да и в подлодки японские я не верю. Ну да ладно, поостережемся. Будем курсировать в проливе на шестнадцати узлах, противолодочными зигзагами. Все свободные от вахт пусть наблюдают за морем. Кто заметит перископ или торпедный след - тому от меня сто рублей! Нет, двести! А кто пароходный дым увидит, тому пятьдесят рублей! Не зря же мы сюда, в конце концов, пришли. Если даже "Сетцу" не перехватим, можно транспорты японские пощипать. Вы же, Константин Петрович, на старом "Рюрике" в прошлую войну здесь с Владивостокским отрядом действовали. Вот и нам можно поохотиться на японские пароходы. Хоть какая будет да заслуга перед престолом и отечеством. Так и напишем в рапорте: решительным броском на юг были разрублены важнейшие вражеские коммуникации!

           - Изрядно угля так изведем, ваше превосходительство. Может до Владивостока не хватить.

           - Да хватит, должно хватить! - Веселкин взмахнул пухлой ладошкой и быстро покинул мостик. Желудок вновь охватывили спазмы мучительного голода, как обычно бывало с ним при нервных потрясениях. Спускаясь по внутреннему трапу, адмирал услышал, как наверху не стесняясь громко заговорил Иванов:

           - Да может он просто время тянет, выдумывает как полным дураком не выглядеть. Иначе зачем это мы, получается, пока остальная эскадра дралась, попусту туда-обратно ходили, с юга на север, с севера на юг. Ладно, если япошки нас не заметят, авось минует беда...

           - Но я-то запомню, - подумал про себя Веселкин. - Не быть тебе, Тринадцатый, адмиралом!

           Взрезая форштевнями роковые для русского флота воды Цусимского пролива, "Бородино", "Кинбурн" и "Наварин" шли в пеленге, часто меняя курс. У борта, на башнях и на всех прочих доступных им возвышениях толпились матросы, напряженно вглядываясь в окружающее море. Многим, впрочем, это занятие уже надоело, матросы что-то негромко обсуждали, собираясь кучками, переходили от одной группы к другой.