Корпорация «Коррупция» - Дмитрий Серков

документы, парализовав хозяйственную деятельность фирмы. Дальше в мой адрес

посыпались угрозы. Но мы же тоже не лыком шиты: я встретился с губернатором, с

полпредом Президента, объяснил всю необоснованность предъявленных обвинений.

Спустя неделю конфликт вроде бы сошел на нет: изъятое вернули, банковские счета

разблокировали. Руководитель следственной группы лично принес мне свои извинения:

мол, работа… Черт с ним! Понимаю, у него свое начальство… Но угрозы не

прекратились. Пришлось отправить семью за границу. От греха подальше.

Но мы чувствовали, что кому-то мешали: «Альянс» – большая и стабильная

компания, с профессиональным штатом и багажом знаний, благодаря большим объемам

и хорошей логистике могли делать дешево то, что у других стоило намного дороже. В

нашем распоряжении имелась техника и оборудование, которого попросту не могло

быть у конкурентов.

Затем неизвестные сожгли мою служебную квартиру на улице Фомина. Если бы я

оказался дома, то наверняка сгорел бы заживо. Но пострадали трое соседей: двое

взрослых и шестилетний ребенок. В полиции сказали однозначно: поджог. Но, как

водится, личности злоумышленников не были установлены.

Последней каплей стал визит в офис гориллоподобного субъекта в костюме и с

портфелем. Эдакий крокодил в прикиде от Армани. Он продемонстрировал мне

фотографии сына и жены, гуляющих по улицам Вены, и посоветовал внимательнее

относиться к здоровью. И я испугался! Подумал: какого черта?! Я наемный

управляющий, деньги мне платят за то, что руковожу бизнесом, при чем здесь

благополучие моей семьи?

Понял, что даже высокие связи не спасут от бандитского беспредела. Точно в

середину девяностых вернулся.

АВ: И вы уволились?

ГД: Да. Взял больничный, а затем написал заявление по собственному…

АВ: А как же «Альянс»? Он продолжил работу?

ГД: Нет. Спустя полгода они свернули всю деятельность. Нас попросту отжали из

края, не дав возможности нормально работать. В конечном итоге пострадали, конечно,

местные жители: любые работы теперь обходятся бюджету в разы дороже. А ведь эти

деньги можно было бы пустить на социальные нужды: больницы, школы, детские сады.

Оказать содействие самым незащищенным слоям населения. Ладно…

АВ: Получается, «Альянс» принимал участие в бесчестной войне и проиграл. А вы

как руководитель стояли на передовой. Так кто же все-таки вам противостоял?

ГД: Монстр! Огромный многоликий и многоголовый монстр. Когда мы приходили с

просьбами или предложениями о сотрудничестве, нам улыбались и обещали всяческую

поддержку, но стоило только отвернуться, как били и плевали в спину, ставили

подножку, стараясь свалить.

АВ: Поставим вопрос иначе: на ваш взгляд, вам противостояли какие-то

криминальные группировки или же представители власти?

ГД: Вы же знаете, когда зарождался весь российский бизнес на стыке 80-х – 90-х

властные структуры самоустранились от регулирования ситуации. На первый план

тогда вышли организованные преступные сообщества, с которыми нам так или иначе

приходилось решать вопросы, договариваться, даже обращаться за помощью и

защитой. Выбирали, как говорится, меньшее зло. Тогда это были братки, стриженные и

в спортивных костюмах, говорившие междометиями и чуть что, хватавшиеся за

«ствол». Но менялось время, менялась и ситуация вокруг. К «нулевым» им на смену

пришла «красная» крыша в лице силовиков. Прежние бандиты тоже преобразились:

возмужали, поумнели, легализовались. Кто не смог адаптироваться под новые течения,

тех либо отстрелили, либо посадили, в лучшем случае просто выкинули на обочину жизни.

И сегодня вчерашние криминальные лидеры сидят в уважаемых кабинетах с дорогой

мебелью: в бизнесе ли, в чиновничестве… Милицейские начальники теперь к ним на

поклон ходят, указания получают, расшаркиваются. Криминал так сросся с управлением,

что отделить одно от другого уже не представляется возможным.

АВ: То есть ваш противник находился именно в администрации края?

ГД: А где же еще?! Бандитские группировки в привычном понимании канули в лету.

Их лидеры вошли во власть, или чиновники криминализировались – как хотите. Когда мы

уходили из Южноморска, край превратился в абсолютно закрытую систему, чужаку в

которой места не оказалось. Теперь пилить бюджет у кормушки могут только свои. Как

вы думаете, возможно ли такое без участия администрации? Там власть покрывает все

и никого на свою территорию не пускает.

АВ: Неужели невозможно разрубить гордиев узел?

ГД: Возможно. Но нужна воля свыше. На местном уровне – стена. К кому мы

только не обращались. Но пока рука руку моет…

АВ: А вы могли бы назвать конкретные имена и фамилии?

ГД: Мог бы. Но не буду. В моем распоряжении нет никаких доказательств, только

пережитое, то, что испытал на собственной шкуре. А для компетентных органов этого

мало. Если бы были объективные факты, свидетельства очевидцев – обязательно бы

обратился в генпрокуратуру. Еще тогда.

АВ: Хорошо. А намекнуть на чиновника, угрожавшего расправой вам и вашей семье?

ГД: К чему намеки? Человек этот хорошо известен в крае и за его пределами,

пользуется непререкаемым авторитетом у подчиненных. Его власть в Южноморске

безгранична, имидж непоколебим. И именно его подпись стоит на всех

инвестконтрактах.

АВ: И у вас никогда не было желания поквитаться? Неужели не хотелось, чтобы

справедливость восторжествовала?

ГД: Нет. Я бизнесмен. Я прагматик. И не могу себе позволить ввязаться в схватку с

неизвестным финалом. Драться можно только тогда, когда есть уверенность в победе.

Ну, или когда совсем прижали, и других вариантов выжить не осталось. Знаете, как

говорил герой одного популярного в 90-е фильма: «С нашим государством играть в

азартные игры нельзя: у него все карты крапленые».

АВ: Что ж, Виктор Иванович, ваша позиция вполне понятна. Большое спасибо за

беседу. Удачи в бизнесе.

ГД: Всего хорошего…

Услышанное не давало никаких оснований обвинять советника во всех смертных

грехах. Да, то, что в крае творится беспредел – факт неоспоримый. Но сегодня это – секрет

полишинеля, которым никого уже не удивишь. Остальное – только косвенные улики, не

указывающие на конкретного преступника и коррупционера. Им мог быть любой

чиновник, обличенный высокими полномочиями, участвующий в подписании

инвестиционных контрактов. А там их целый комитет.

Сделав для себя вывод, что Борис Штурмин не виновен, Алена очень хотела верить в

его честность и порядочность.

«Дорогой, ведь я люблю тебя…»

35

Кто бы мог сказать полгода назад, что Алена Соболева поднимется в

профессиональном плане столь высоко? Между Аленой сегодняшней и той девочкой, что

вылетела в командировку из Питера – разверзлась огромная пропасть. Там не

существовало ничего, сегодня в ее распоряжении было почти все. Ее узнавали, с ней

считались, к ней обращались за экспертной оценкой. Сегодня впервые журналистка

«Губернского колокола» принимала участие в съемках ток-шоу, тема самая что ни на есть

профильная: «Коррупция в органах власти. Что ждет Россию в будущем?» Держалась

уверенно, на провокации ведущего не поддалась и не стала никого огульно обвинять с

экрана. А ведь ему нужен был скандал:

– Алена, что скрывать? Назовите, в конце концов, имена проворовавшихся

чиновников…

– Вы все можете прочитать в моих статьях…

Да и на кого она могла указать? Вадим считал, что это – Штурмин. А ей не виделось