Полночная невеста - Марлен Сьюзон

Джером стиснул зубы Так, что они заскрипели. Неожиданно охрипшим голосом он спросил:

– Вы знаете, где он ночует? Толстяк пожал плечами.

– Точно не скажу. Каждый вечер он уезжает по этой дороге. – Он ткнул пальцем в узкую, петляющую дорогу, которая уходила на северо-запад через березовый лес.

В этом направлении Джером не знал ничего, кроме так называемого Вдовьего домика в собственном поместье. Этот дом построил седьмой герцог Уэстли для своей матери, с которой он прожил большую часть своей жизни. Дом был расположен в самом отдаленном уголке парка, который граничил с владениями Хекстаблов.

С тех пор как его обитательница последовала за своим мужем в могилу. Вдовий домик стоял пустым и запертым до прошлого года, когда Джером нанял дополнительную прислугу. Чтобы дать им хоть какую-нибудь работу, Джером приказал убрать в доме и расчистить вокруг него сад.

Удаленный и скрытый от посторонних глаз, Вдовий домик был прекрасным местом для любовных свиданий. Может быть, именно там его неверная жена встречалась со своим любовником?

В тот день Рейчел проснулась к вечеру после долгого послеобеденного сна. Больше она не сомневалась в своей беременности.

Именно поэтому она все время чувствовала сонливость, а по утрам тошноту.

Теперь у нее часто было плохое настроение, и ей хотелось плакать. Но главная причина ее грусти крылась все-таки не в беременности, а в отце ее будущего ребенка.

Она сильно скучала по Джерому. Ни по тому холодному и жестокому незнакомцу, который так ужасно разговаривал с ней в Лондоне. Нет, она скучала по нежному, любящему мужу, который еще недавно делил с ней постель. Рейчел хотела, как прежде, лежать в его объятиях и разговаривать о ребенке, который рос внутри ее.

Она надеялась, что Джером не сможет долгое время находиться в разлуке с ней и что через день-два остынет и приедет сюда.

Но прошло уже восемь дней, а он все не приезжал.

Рейчел считала, что именно Тони предоставил ее мужу «доказательства» ее неверности. Мужчина, способный заключить такое омерзительное пари, мог сделать что угодно.

Вошла миссис Нидхэм, неся поднос с едой под белой хлопковой салфеткой.

– Я ничего не хочу, – сказала Рейчел уныло.

– Теперь вы должны есть за двоих, миледи, – настаивала экономка. Рейчел покраснела.

– Вы догадались?

– Конечно, и я не позволю вам уморить голодом будущего хозяина «Королевских Вязов».

Экономка ушла, и Рейчел ради ребенка заставила себя немного поесть. Он не должен страдать невинно. Достаточно того, что она страдает за грехи, которые не совершала.

Рейчел отставила поднос в сторону, как вдруг дверь распахнулась и в спальню стремительно вошел Джером в запыленной одежде.

Наконец-то! Он приехал!

Она так обрадовалась, увидев его, что бросилась к нему и обхватила его за шею. Рейчел заметила, как радостный огонек зажегся и в его глазах, и подумала, Что он тоже счастлив их встрече. Да, он скучал по ней! Он приехал! Она прижалась к нему крепче.

– Слава Богу, ты здесь! – Рейчел хотела поцеловать его, но Джером уклонился и отступил на шаг. Его руки так и не обняли ее.

– Что, ты думаешь, заставило меня приехать? Его голос звучал холодно, Рейчел поняла, что он снова ускользает от нее. Нет, она не должна позволить этому случиться. Наверняка он смягчится, если узнает об их ребенке.

– У меня есть для тебя прекрасная новость. Она почувствовала, как он напрягся.

– Какая же?

– Скоро ты станешь отцом.

– Я? – Он скорее рычал, как разъяренный зверь, чем говорил с ней по-человечески. Он отпрянул от, нее и, кажется, готов был испепелить ее взглядом. – Извините меня, миледи, но, думаю, это – слишком.

Рейчел с недоумением смотрела на него:

– Ради Бога, неужели ты не веришь, что у нас скоро будет ребенок?

– Почему же? Охотно верю, что вы беременны. – Он посмотрел на нее так, будто она превратилась в омерзительное, отталкивающее существо, которое выползло из морской пучины и собирается прыгнуть на него. – В чем я действительно очень сомневаюсь, так это в своем отцовстве.

Этого она уже не могла вынести. Глядя перед собой невидящими глазами, она медленно сползла на пол, слабо цепляясь за деревянный столб, поддерживающий балдахин.

Джером подошел и слегка поддержал ее, но затем отступил назад, будто обжегся.

– Что вы говорите?! Боже! Это ваш ребенок. Кроме вас, у меня никогда не было другого мужчины. Клянусь!

Его глаза превратились в острые лезвия.

– Вы лгунья, – произнес он. – Объясните, зачем Энтони Дентон вдруг ни с того ни с сего примчался в Бедфордшир? Он никогда раньше здесь не бывал.

– Не знаю, – глухо произнесла она.

Голос Джерома оставался по-прежнему холодным и резким.

– Почему бы не признать, что он приезжал сюда, чтобы увидеть вас?

– Да, он приезжал, но я прогнала его. Судя по выражению лица Джерома, он не верил ни одному ее слову.

– Спросите Моргана, если не верите мне. Морган был здесь, когда заявился Дентон. Джером усмехнулся.

– Значит, одно из ваших замечательных представлений разыгрывалось для моего брата.

Нет, это наваждение, или сон, или помрачение души. В отчаянии Рейчел воскликнула:

– Почему вы не верите, что я люблю только вас? Зачем вы мучаете и себя и меня?

Он опять смотрел на нее, как на червяка, заползшего на обеденный стол.

– Ну что ж, придется все-таки ткнуть вас носом.

Он вытащил из кармана какие-то бумаги, развернул их и швырнул ей.

Рейчел посмотрела на листки сначала удивленно, затем более пристально. Боже правый, она могла бы поклясться, что эти письма написаны ее рукой, если бы не была уверена в обратном.

Ее взгляд перебегал со строки на строку.

«С любовью, Рейчел...»

Она не верила своим глазам. Слова складывались в ужасные фразы:

« Я живу только мыслью о минуте, когда встречусь с тобой, мой обожаемый Тони... Джером ничего не подозревает... Так же, как и Ферри, этот преданный пес Джерома... Когда Джером прикасается ко мне, я представляю, что это ты. Иначе я бы не смогла выносить его прикосновений...»

Она в недоумении подняла глаза на мужа.

– Неудивительно, что вы настолько шокированы, моя дорогая, – усмехнулся он, неправильно истолковав причину ее молчаливого замешательства. – Вы даже и представить себе не могли, что ваши письма окажутся у меня в руках, не так ли?

– Но это не мои письма! Я никогда не видела их прежде! И тем более я никогда их не писала. Клянусь в этом!

Мускулы на лице Джерома задрожали, меняя его облик. Перед ней стоял совсем чужой человек.

– И вы осмеливаетесь отрицать очевидное? Они написаны вашим почерком, который невозможно спутать ни с каким другим.