За порогом боли - Дмитрий Грунюшкин

Наемник оказался непрофессиональным киллером, но стрелком он был от бога. Вернее, от черта. Макс потер левую сторону груди, куда попала пуля Гуся. Точно напротив сердца. Макса спас только бронежилет, но после такого удара он пару минут не мог вздохнуть. Грудь ломило ужасно. Похоже, синячище будет знатный. И чудо, если все ребра окажутся целы.

Макс улыбнулся сам себе. Фаталист он, явно, хреновый. Зная, что идет на смерть, и не собираясь ее избегать, он все таки одел броник и сунул в карман пистолет на боевом взводе. Ну, что тут скажешь?

Макс встал и пошел к двери. На пороге он оглянулся и еще раз посмотрел на трупы. Как и Генерал за пару минут до этого, он не видел в поверженном человеке врага. Теперь это был просто мертвый старик. Его даже не было жалко. Пустой, круглый ноль. Макс его не убил, и, даже, не казнил. Он его убрал.

Дождь кончился. Макс посмотрел на прояснившееся небо и, превозмогая боль в груди, вздохнул полной грудью. Пора было собираться в «дальнюю дорогу», что бы найти того, другого, про которого говорила старая цыганка. В том, что она была права во всем, сомнений уже не оставалось.

Макс очень боялся сказать Светке о своем решении, но, к счастью, его опасения были напрасны. Она все поняла и не стала возражать.

– Я женщина, и мне не нужно объяснять, что такое испытание неизвестностью. Поезжай. Я очень хочу, чтобы ты его нашел. Ни о чем не беспокойся. Со мной ничего не случится.

– Да, Грек обещал, что будет приглядывать, – Макс потер затылок, вспомнив вчерашнюю затрещину, полученную от Грека, когда Макс прибежал домой. Он застал там «афганца», читающего его записки. Когда Серега увидел дырку на его бронежилете, то так разъярился, что Максу показалась, что дело, которое не смог сделать Гусь, сейчас будет успешно завершено.

– Я вернусь, – пообещал Макс, поцеловал Светку и, не оборачиваясь, стал спускаться по лестнице.

– Мы будем тебя ждать, – прошептала она ему вслед.

Макс уже миновал один лестничный пролет, когда до него дошел смысл сказанного. Он остановился и медленно обернулся, глядя ей в глаза и ища в них подтверждения своей догадки.

Светка улыбнулась и утвердительно кивнула головой.

Макс двумя прыжками перемахнул лестницу и порывисто обнял Светку.

– Давно?

– У тебя есть на поиски месяцев восемь.

– Нет. Куда я теперь поеду?

– Туда, куда собрался, – ее голос был тверд, а глаза горели счастьем, – тебе нужно это сделать. А мы будем тебя ждать.

– Я вернусь даже с того света. Клянусь!

Светка долго стояла у окна, провожая взглядом его машину, и лишь когда она скрылась за домами, позволила себе заплакать.

– Только вернись, милый. Ради Бога, только вернись!

Но она быстро взяла себя в руки. Ей судьба подарила настоящего мужчину. Значит и ей нужно быть настоящей женщиной, умеющей не только любить, но также ждать и верить… 

ЭПИЛОГ 

Теплый апрель наконец прикончил затянувшуюся зиму. Поля зазеленели, и только в щелях оврагов лежалыми грудами еще серел плотный снег.

По трассе в направлении города, расплескивая уже теплые лужи, летела «девятка». Ее внешний вид красноречиво говорил, что основную часть своей службы она провела не на автобанах. Впрочем, и два человека в ее салоне не были похожи на завсегдатаев ночных клубов.

Машина неслась, нарушая все ограничения скорости, но чем ближе был город, тем сильнее водитель вдавливал педаль газа в пол. Наконец показался пост ГАИ и «девятка», резко сбавив ход, чинно проплыла мимо ГАИшников. И вот тут-то водителя и начал колотить мандраж. Он так разволновался, что метров через 200–300 вынужден был остановиться, и провел рукой по лицу, стирая несуществующую испарину.

Он посмотрел на своего спутника, лоб которого украшал глубокий шрам, уходивший под волосы, и покачал головой:

– Крепкая, все же, у тебя башка.

– Да уж, – невесело улыбнулся тот, – если бы я не вышиб лбом ветровое стекло, когда мы в столб воткнулись, то сгорел бы вместе с тем козлом, у которого были мои документы.

После паузы он как-то слишком спокойно произнес:

– Знаешь, мне даже немного жаль, что ты с Генералом покончил, – он сузившимися глазами проводил бешено пронесшуюся кавалькаду иномарок со стрижеными парнями. – Хотя и без него, я смотрю, работы нам хватит… Но мне некому предъявить личный счет. Счет за моих родных.

– Как же ты жил с этим?.. – покачал головой Макс. – С этой болью.

Кирилл надолго замолчал, глядя в никуда, а потом глухо произнес:

– Я долго и нежил вовсе. Так… Дышал. А потом… Не знаю… Мне кажется, я больше не чувствую боли.

Они помолчали. Наконец Кирилл улыбнулся и хлопнул Макса по плечу:

– Ладно, иди звони. Извелся, я смотрю, уже!

Макс неуверенно улыбнулся и, выйдя из машины, подошел к телефону-автомату. Он дрожащей рукой набрал номер и прижал трубку к уху. После первого же гудка трубку сняли:

– Алло, – тихо прозвучал до боли родной голос и у Макса, вдруг, перехватило горло. Голосовые связки словно веревкой стянуло, и Макс не мог произнести ни звука, только почувствовал, как глаза защипало и что-то горячее неожиданно скользнуло по щеке. Макс хлюпнул носом и глубоко вздохнул.

– Макс? – неуверенно прошептала Светка.

– Да, – единственное членораздельное слово, которое Макс смог выдавить.

Трубка замолчала, и Макс услышал, как Светка плачет.

– Не плачь, не надо. Я же приехал. Звоню прямо на въезде в город.

– Дурачок ты мой, – прошептала Светка, – Я знала, что ты вернешься. Приезжай скорее. Если тебя не будет через 15 минут, я умру от ожидания.

Макс прыгнул за руль и Кирилл не смог удержать хохота, глядя на его счастливую физиономию.

– Жми, старик. Отвези меня к нам, на базу. И поезжай к ней. А мы с парнями заедем завтра. К обеду.

Макс благодарно улыбнулся и нажал на газ. Надо было спешить к ней.

Ведь он ей нужен. Она его ждет.

12.09.96