Одной дорогой - Мария Шабанова

Рыцарю не довелось побывать в этом городе со времен последнего большого нашествия Заретарда, когда битва под Рагет Кувером изменила ход войны. Кеселар задумчиво осматривал здания, которые он помнил совсем другими — закопченными сажей и забрызганными кровью. Он автоматически отмечал памятные места — здесь завалили подкоп, а здесь стояла рогатка, на которую толкнули степняка, который едва не убил под ним лошадь, а на этом крыльце после боя нашли бесчувственного Сигвальда.

Практически каждая улица, по которой он проезжал, вызывали перед его мысленным взором картины войны, которую он помнил так хорошо, будто она была вчера. Так, незаметно для себя, он добрался до Делового квартала, в котором были сосредоточены все правительственные и административные заведения, а также банки и конторы нотариусов и адвокатов.

Кеселар проезжал по площади Келлара Великого — артретардского алгарда, участвовавшего в Договоре Шести, чья большая статуя красовалась в самом центре площади. У массивного постамента стоял глашатай, который зычным голосом зазывал всех боеспособных мужчин в Артретардские Добровольные Отряды. Но в данный момент Кеселара не очень волновало артретардское ополчение — он направлялся в банк, желая наполнить карманы, в которых после уплаты залога за Анвила гулял ветер.

— Ба! Кого я вижу! Кеселар собственной сиятельной персоной!

Услышав свое имя, алтургер обернулся — его усталое лицо просияло, когда он увидел рыцаря приблизительно одних с ним лет, лихо гарцевавшего на резвой кобылке.

— Черти меня раздери, Толиар! Сколько лет!

Старые друзья горячо пожали друг другу руки и вместе двинулись по улицам в надежде убежать от звуков голоса назойливого глашатая.

— Мы с тобой, поди, как раз тут в последний раз виделись, тогда, в битве за город.

— Да, да, точно так и было. Славная битва была!

— У тебя тогда еще оруженосец был северянин, как сейчас помню. Толковый парень. Его тогда еще по голове огрели, помнится. Что, неужто помер?

— Типун тебе на язык — жив-здоров, что ему сделается?

— Ну и слава Камтанду! Сам-то как? На войну собираешься? Иль уже решил на заслуженный отдых уйти, а? — хитро прищурив глаза, спрашивал Кеселара его друг, прошедший с ним много войн и сражений.

— Отдыхают пусть старики, а я еще повоюю!

— Достойный ответ — узнаю своего старого вечно молодого друга! Так ты может и женился, раз жизнь бьет ключом?

— Ты же знаешь, мне война невеста, а я изменять не люблю, — улыбался Кеселар с тенью грусти.

— Вот и отлично, а то слышал я, что хивгард ре Исет Ярви уже с собаками собирается искать тебя — без такого вассала ему и война не война.

— Время есть — решу свои дела и явлюсь к нему.

— Без шуток, Кеселар, — внезапно очень серьезным тоном произнес Толиар. — Сейчас грянет такая буря, что по сравнению с ней защита Рагет Кувера покажется тебе отдыхом на водах. Не испытывай судьбу — чем быстрее ты явишься к хивгарду, тем больше шансов получить приличный отряд и попасть куда-нибудь, где тебя убьют не сразу.

— Да какие тут шутки, — вздохнул Кеселар. — У меня в этом городе дела серьезные, как рожи Братьев Скорби.

— Ну, дня за три ты справишься?

— Очень на то надеюсь, — сказал Кеселар, уповая на мастерство Анвила.

— Если так, можем встретиться на той же площади на рассвете четвертого дня — отправимся к нашему хивгарду вместе.

— Нашему? Ты же, как мне помнится, служил какому-то демгарду?

— Уж не в лесу ли ты жил, Кеселар? Демгард-то приказал долго жить еще зимой, и такая там каша с наследниками заварилась, что до войны ее не расхлебать, а там уже не до дележки будет. Так что пока суд да дело, хожу в алтургерах хивгарда.

— Мои поздравления! За это надо выпить!

— Так не пойти ли нам, друг мой, в кабак и не вспомнить ли нам молодость? — снова шутливым тоном предложил Толиар.

— Ну наконец-то! Я уж думал, не предложишь.

— Да за кого ты меня держишь? Просто слышал я, что брат твой только недавно устроил пир на весь мир, а я тут с каким-то паршивым кабаком к тебе приставать буду.

— Да мне на его пирах от тоски удавиться хочется…

— Тогда вперед! Только уговоримся сразу — наши беретрайские подвиги повторять не будем.

Помедлив секунду, оба рыцаря раскатисто рассмеялись, припомнив свои похождения двадцатилетней давности, за которые в свое время им было ужасно стыдно.

— Не будем, не будем. Не к лицу нам уже такие развлечения. Да и бегаем мы теперь не так быстро — догонят еще, чего доброго, — сквозь смех проговорил Кеселар.

После бани Анвил чувствовал себя новым человеком — впервые за последние дней двадцать ему удалось согреться, помыться и отдохнуть. Местный цирюльник вернул сыщику приличный вид, а Лайхал отдал ему собственный запасной комплект одежды взамен той, которая безнадежно пропиталась неповторимыми тюремными ароматами.

И теперь, направляясь к таверне, где его ждал обед и кровать, Анвил мог бы чувствовать себя счастливым, если бы его не терзало чудовищное осознание того, что он совершенно не владеет ситуацией. За это время с Сигвальдом из Ралааха могло случиться что угодно, и быть он может уже за несколько сотен паллангов от Рагет Кувера или в трех локтях под Рагет Кувером.

«Даже если представить, что он жив и находится здесь (что и так можно приравнять к чуду), то найти его в таком огромном городе практически невозможно. Здесь сотня трактиров, тысячи домов, а еще канализация. А еще есть такие места, после посещения которых искать будут уже меня. И найдут где-нибудь на дне канала дней эдак через десять — синим и распухшим. Брр. Ох и вляпался же я с этим Сигвальдом… И где его только нечистая носит?»

Анвил поглядывал на молчаливо идущего рядом с ним Лайхала: он питал какое-то доверие к мальчику, но не мог понять, то ли это от того, что он человек хороший, то ли от того, что он купил сыщику горячий пирожок с капустой по дороге в баню. В любом случае, Анвил расценивал пажа как знакомого Сигвальда, а значит как источник информации. Но, с другой стороны, Лайхал был преданным слугой Кеселара и мог рассказать своему хозяину о неуверенности сыщика, а этого Анвил не хотел. Правда, еще меньше он хотел провалить задание и подвести своего спасителя.

— Лайхал, можешь рассказать что-нибудь о Сигвальде? — осторожно начал он, заглянув в ярко-голубые глаза мальчика.

— Ну… Он хороший — и боец, и вообще. Он учил меня обращаться с мечом — скоро я тоже стану оруженосцем и буду уметь намного больше, чем остальные… Правда, я не часто понимаю, что у него на уме. Того, что он на пиру отстегнул, я не ожидал, да и никто не ожидал.