Третья жена хозяина песков - Анна Наварр

Подозреваю, что у меня были совершенно круглые глаза, когда я смотрела на эту идиллическую семейную сцену. Да уж, я от такой жены тоже сбежала бы на край пустыни, так оно для здоровья гораздо полезнее будет.

А Цадик пнула лежащего Актаура и велела своим людям тащить его. 

Но не успели они подойти к Актауру, как вокруг него возникло свечение. Файсар совершенно верно оценил угрозу как для себя, так и для приемного отца. И закрылся скорлупой магического щита. 

– Что? Что? – на два голоса спросили див Урахан и Цадик. – Ребенок-маг? 

Урахан посмотрел на меня. Цадик – на ребенка. 

– Он – мой! – тут же громогласно заявили оба. 

Меня, конечно, спрашивать не стали, да и говорить с кляпом во рту не очень удобно. 

И тут же Цадик осела на землю, цепляясь за грудь. На черном покрове расплывалось еще более черное пятно. То самое заклятье Урахана, которое не подействовало на Актаура.

– Не забывайся, женщина. Ты всего лишь человечка, да еще без способностей. Я заплатил тебе положенное, но больше ничем не обязан, – див Урахан выглядел довольным. – Но я благодарен тебе, что ты привела ко мне всех их… Искать по пустыне каждого было бы неудобно. Поэтому я дарую тебе быструю смерть.

Цадик уже хрипела, покров слетел в сторону, и стало видно, что ее губ стекает ярко-красная струйка крови. Несколько мгновений, и она замерла бесформенным кулем. 

Еще несколько пассов руками, и люди Цадик присоединились к своей госпоже.

– Простецы. Не следует забывать, что даже если вас много, маг стоит гораздо большего. 

Урахан наклонился к Файсару и осторожно размотал витки шарфа, на котором висел малыш. Поднял ребенка. А в Актаура отправил какое-то заклятие зеленого цвета. Думаю, что-то вроде парализации. На его месте я бы тоже так сделала. Слишком много мы ему причинили беспокойства.

По знаку дива на площадке появились его помощники. Они оперативно притащили еще одну дыбу, куда тут же начали прикручивать еще бессознательного Актаура. 

– Такой хороший малыш, такой красивый малыш… – воркующим голосом образащался старик к Файсару. – Раз оба моих сына мертвы, ты станешь наследником… примешь магию рода.

Руки Урахана засветились призрачно-голубым светом, и этот свет начал окружать ребенка. Но впитаться не мог – вокруг тела малыша возникла зеленоватая пленка свечения. 

– Что? Что ты сделала с моим внуком, сука? – обернулся Урахан ко мне. 

Я ответила поднятием бровей – говорить все равно не могла. 

Урахан махнул рукой и кляп вывалился сам собой. Я облизнула губы и улыбнулась. Отвечать не спешила. 

– Что ты с ним сделала? – повторил вопрос старик-див.

– Я? Ничего. 

– А кто?

– Твой сын. Он несколько раз назвал нашего сына ублюдком. При свидетелях. 

– Нет, нет… Дахар, какой же ты идиот, – прошептал Урахан. Присмотрелся к малышу. – Но это не объясняет почему ребенок отторгает меня! 

– Я же сказал, этот ребенок – мой, – донесся с противоположной стороны голос Актаура. 

Старик обернулся. 

– Так это ты… Ты присвоил его, отнял у меня даже внука! 

– Вы так разбрасывались сокровищами, что любой бы сделал то же самое, – ухмыльнулся Актаур. 

– Ты! Тебе было мало, что ты убил моих сыновей! Ты решил извести вообще весь мой род?! Что ты о себе возомнил, букашка!

– Это был не он. Это я убила твоих сыновей, – вмешалась я. 

– Ты? – И как только у Урахана голова не кружится, туда-сюда поворачиваться от меня к Актауру и обратно. – Но ты же… Ты не можешь! 

– Хочешь проверить? – с вызовом поинтересовалась я. 

Урахан наконец определился на кого смотреть и встал между нами не посередине, а как вершина в треугольнике, чуть отойдя в сторону. Балкон оказался у старика за спиной, а с ним и портальная арка, собранная людьми Цадик. 

– Я убила дива Жарана простым столовым ножом. Или скорее ножом для фруктов. Ты видел тело? 

На Урахана было жалко смотреть. Дрожащими пальцами он цеплялся за ребенка, а Файсар только таращился по сторонам. С его точки зрения наверное все нормально – мама и папа разговаривают с дедушкой. Никто ни с кем не дерется, а что никто не шевелится, так это не важно. Но я все сильнее чувствовала нарастающий голод ребенка. 

– Малыш хочет есть, – сказала я. 

И в подтверждение моих слов Файсар тут же захныкал. Урахан дернулся, но затем подошел ко мне почти вплотную и начал одной рукой стаскивать с меня одежду. 

– Эй! Это что за манеры! – я была возмущена таким пренебрежением просто до глубины души. 

– Не дергайся, и все будет хорошо, – успокоил меня див. – Тебе ничего не угрожает, если ты будешь хорошо себя вести.

– А если не буду? 

– Тогда будешь висеть на этой дыбе пока я не найду кормилицу. И думаю, много времени это не займет. 

– И потом? Убьешь меня? 

– Зачем же? Найдется для тебя местечко поинтереснее, – пальцы дива скользнули по обнажившейся коже шеи и груди. – Раз уж убила моих сыновей, придется возместить другими… 

Актаур приставил к шее старика нож. 

– Зря так думаешь, див. 

Пока старик отвлекся на меня, в портальной арке появился Берес, а над балконом взмыли несколько крылатых девушек. Девушки приставили к губам трубки и синхронно дунули в них. Люди Урахана повалились в полнейшем молчании. Берес махнул девушкам, и те снова исчезли за краем балкона. 

Берес бесшумно прокрался до Актаура, не попадаясь в поле зрения дива. В несколько взмахов ножа освободил друга. И в тот момент, когда див уже вообразил себя будущим отцом новых сыновей, Актаур в один шаг пересек разделяющее нас расстояние. 

Див Урахан не дернулся, а продолжил вести пальцами по моей коже. Ощущение было препротивнейшее, словно змея ползет. 

– Ты не можешь убить меня, Аль-Танин, – тут же заявил он.

– Почему? Ваше бессмертие сильно преувеличено, как я заметил. Могу попытаться.

– Не стоит. Если я умру, то Парящий город упадет.