Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - Константин Закутаев

— За встречу, — скомандовал Олег, пропустив мимо ушей последние слова спецназовца, и все, сдвинув кружки тут же разнесли их содержимое по желудкам.

— Неплохо… — Щепёткин повертел пустую посудину — типа Сангрии…

Ещё минут пять пообсуждав достоинства местных вин, общую политику на Северном Кавказе и ситуацию с «боевыми» перешли к основной теме.

— Олег, мы парням кассету показали, — Саша поиграл кружкой, — я так тебе скажу, это по их информации мы у Шали засаду делали… Доверие стопроцентное, я за них ругаюсь…

— Да не вопрос, Саня, — Олег посмотрел на Катаева и Рябинина, — чем помочь, мужики?

— Я выезжал на этот труп, — отозвался Костя, — ну, на кассете который… Позже у нас была информация, что это сработали люди Графа (в этом месте Катаев виртуозно врал — не говорить ведь, в самом деле, что мысль эта пришла лишь после просмотра), потом мы узнали, что они какую-то акцию в Шали планируют и скинули мужчинам, — Костя кивнул на Щепёткина, — ну, а дальше вы уже знаете.

— А что за тема у них была в Шали? — вроде равнодушно, но с едва уловимой надеждой, спросил Женя.

Значит, про обмен не дознались, подумал, почему-то с облегчением, Костя, а вслух спросил:

— Я у вас хотел узнать, Саша сказал, что на месте двоих «духов» взяли…

— А-а-а! — Олег эмоционально встал и снова вытащил канистру, — один сдох от кровопотери, а второй, сука, упёрся и в отказ…

— Как в отказ? — удивился Щепёткин, — нам бы его вернули…

— Его грушники под себя взяли, — разливая вторую порцию, сообщил Олег, — потом отдали… Хер знает кому! — в голосе контрразведчика засквозили нотки злобы, — он и умер…

— Как умер? — не понял Катаев.

С такими же лицами сидели Щепёткин и Рябинин.

— Насовсем… — невесело пошутил Олег, задвинув ногой канистру под кровать, — первый раз что ли в Ичкерии?

— Нет, — Костя посмотрел на Рябинина. Тот, видимо, уже догадался, — второй.

— Запытали его… Ночью, разведчики, которым его для работы передали… Бл… ь, просто покошмарить!!! — неожиданно разозлившись, он резко поставил на стол, взятый было стакан. Капли разлетелись по газете, покрывающей стол. Свои бумаги Женя заблаговременно убрал в тумбочку.

Костя уже догадался, что скажет Олег.

— Нажрались и борщанули. Им друзья из Чеченского ОМОНа посоветовали «духу» в жопу трубку вставить, а в неё, внутрь, кусок колючей проволоки… Трубку достать, а, типа, проволоку он сам пусть вытаскивает… Ладно, вспоминать неохота… Мы с грушниками после этого, до сих пор особо не разговариваем. Давай.

Снова все выпили и Олег, не сдержавшись закончил:

— Короче, умер он от внутреннего кровоизлияния… Хорошо бумаг на него оформить не успели. Закопали, на хрен.

— А грушники что? — спросил Рябинин.

— Урок получили, что нельзя ничего на самотёк пускать, — Олег, наконец, сел на стул, — короче, последнюю ниточку потеряли.

— А «жмуров» не установили? — Костя катал в руках Серёгину зажигалку, — документы же должны были при них быть.

— Левак, — коротко ответил Женя, — двое правишек нашли, никогда нигде не выдавались… ксиву мусорскую, сейчас уже не помню на какую фамилию, тоже туфтовая… В Шали их никто не опознал, правда, фоток сейчас нашлёпали может агентура и узнала кого… мы пока не в курсе. Мы уже неделю как на Бараева ориентированы… команду дали, сказали что «можно»…

— У нас ещё информация проскакивала — сказал Рябинин, что Граф этот от Аль-Валида работает… Вам это неинтересно? Вроде ваша тема-то, арабы…

— Думаешь, он напрямую с ним контачит? — чуть снисходительно усмехнулся Олег, — они с гор только в Грузию ходят… и больше никуда… Хотя если этого Графа прихватить, то пообщаться можно.

— Олег, а о чём на записи разговаривают? — задал Костя, мучивший его с начала просмотра, вопрос, — вам перевод не делали? Может имена-фамилии какие-то называют…

— Имён вроде не было… — Олег взъерошил свою подстриженную бороду — хотя… Жень, посмотрим-ка у себя…

Евгений встал из-за стола и принялся рыться в прикроватной тумбочке.

— Вот… — он вытащил истрёпанный блокнот, — я тут записывал немного.

Женя сел за стол и начал лохматить страницы. Все, словно завороженные, следили за их мельканием. Олег крякнул и полез за канистрой в третий раз.

— Ага… — загнул один лист Женя, — короче, разговор ни о чем… получается, что его тормознули в маршрутке на Назрань… менты… или под ментов, — он оторвался от чтения, — вроде, один по-русски чисто говорит… Может из «федералов»? — он пожал плечами, — так… угу… в «жилетке» говорит другому, посмотри сумку… тот отвечает найду миллион, заберу себе… ага… за кадром говорят, зачем тянуть-то, давайте убъем сразу, вдруг люди зайдут… Тот кто смотрит сумку кричит… Я нашёл приговор… Смеются, что русский дурак как и все они… Один говорит давай голову отрежем, другой времени нет… ну… вроде всё… — Женя оторвался от чтения — потом убили… всё.

— Понятно… — Костя сопоставил пересказанное с увиденным и злоба захлестнула его вязкой волной, — твари, бл…

— Давайте третий… — Олег встал, за ним остальные, — за тех, кто не с нами…

Выпили не чокаясь. Не садясь, Рябинин предложил:

— Может покурим?

— Мы не курим… — улыбнулся Олег, — но компанию поддержим… Пошли…

На крылечке разговор вновь сошёл на общие темы. Опера, теперь уже точно, поняли, что Граф Олега с Женей особо не интересовал. Да и из их объяснений выходило, что у грушников тоже негусто в этом направлении с информацией.

— Мужики, спасибо вам большое… — Рябинин решил, что пора попрощаться.

— За что? — искренне удивился Олег.

— За вино! — рассмеялся Щепёткин.

— Если честно, мы другого приёма ожидали… — признался Катаев… — я, лично, думал, что через губу общение будет… с понтами…

— Костя, мы давно в структуре, — серьезным тоном ответил Женя, выглядевший не намного старше Катаева, — переболели уже…

— Не хотелось бы в долгу оставаться, — по лицу Рябинина, Костя увидел, что тот принял какое-то решение, — как говорится, алаверды. Мы Саше кассету оставим, там секунд тридцать-сорок всего, но все заснятые — это люди Графа… это уж точно. Мало ли попадутся где, нас курсаните….

— Конечно… — Олег и Женя заинтересованно переглянулись, — а запись откуда?

— В Старой Сунже сходняк был… Мы ехали мимо и случайно сняли… — весело ответил Сергей, — как папарацци.

— Бодрые вы парни… «Случайно»… — Олег покачал головой, — и давно?

— С неделю где-то…

— Пригодится, чего уж… — Олег ступил на крыльцо, — добьём канистру-то?

— Нет, вы уж извините, ехать надо, — Сергей приложил руки к груди.

— Мы зело на самолёт опаздываем… — якинским книксеном из «Ивана Васильевича…» отшутился Костя.

— Ну, приятно было познакомиться! — Олег и Женя потянули руки для прощания.

— Хоть раз в жизни живых контрразведчиков увидел, — пожал Костя протянутые ладони.

— Ну и шуточки у вас, господа милиционеры, — пробурчал Олег.

— Деньги будут — заходите ещё! — Женя засмеялся.

Как сказали бы в программе «Международная панорама» на этой мажорной ноте лидеры государств расстались.

Возвратившись в палатку к «Визирям», опера и Саша Щепёткин узрели картину с идиллическим названием: «У самовара я и моя Маша». Уголовный розыск и спецназ сидели в палатке, о чём-то мирно беседуя, дули горячий чай вприкуску с пряниками, печеньем и конфетами, грудой вываленными на столе.

Коротко пересказав результаты посещения «смежников» и честно признавшись в употреблении алкоголя, Рябинин и Катаев, в свою очередь, поинтересовались копией.

— Обижаете вы нас постоянно, товарищ майор, — Алексей укоризненно улыбнулся, — мы вам даже в подарок кассету со свадьбой отдаём, у нас ещё есть…

В подтверждение его слов, Саша Долгов похлопал себя по боковым карманам камуфляжных штанов, куда были втиснуты футляры с видеокассетами. Костя и Серёга от чая отказались — жидкости в организме было предостаточно и поторопили чаёвников.

Трогательная процедура прощания тоже не затянулась. Саша Щепёткин пообещал, по первому зову, выделить на следственные действия «коробочку» и пару отделений, взяв взамен обещание на реализацию по Тимуру.

В конторе, когда они вернулись, царил небольшой шухер. Один из офицеров МОБа, Коля Глотов, чей трёхдневный запой технично прикрывался другими участковыми начудил в переговорном пункте.

В корягу пьяный, он, разговаривая с женой, вдруг, ни с того ни с сего, начал прощаться. С пьяной слезливостью объяснял, что не может смотреть на пустую кровать Ромы Крылова и сейчас, после сеанса связи, пойдёт в кубрик и застрелится. Дверь в телефонную кабину была открыта и оператор-женщина услышала этот пьяный бред. Перепугавшись, она, оставив вместо себя пятнадцатилетнюю дочку, побежала на КПП. Там, на несчастье Глотова, находился Жоганюк, который за какой-то «залёт» «драл» дежурную смену. Выслушав сбивчивый рассказ женщины, он организовал «приёмку» участкового, который, к слову сказать, и стреляться-то не собирался, а попросту решил «взбодрить» жену.