Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - Константин Закутаев

Исказившееся от боли лицо на долю секунды мелькнуло в кадре, грохот выстрелов, казалось, вырвался с экрана и заполонил пространство брезентовой палатки.

Танкиста отбросило к стене, кадр услужливо укрупнился, приблизив лежащее тело. Выстрелы звучали уже не общим нестройным залпом, а, словно, по очереди. Тело старлея дёргалось от каждого попадания, вскидывались, сгибаясь в локтях руки, разгибались в коленях ноги. Наконец всё стихло.

— Двадцать восемь, бл… — звенящим шёпотом сказал Саша Щепёткин, отвернувшись от экрана, — сейчас ещё одна мразь…

Он не договорил. Картинка чуть отъехала и в кадр, где-то по колено, влезли ноги в милицейских штанах и высоких ботинках. Наполовину невидимый мент, подошёл к лежащему офицеру и вытянул руку с «пээмом» в сторону его головы. Камера ещё немного отошла — мент был почти полностью в кадре. Вне его оставалась лишь голова. Однако было понятно, что это тот же самый сержант, к которому обращался убитый и который говорил без акцента.

— Как у них гаворят… — раздался его голос, только уже с неуловимыми вкраплениями чеченского наречия, — бэрежёного Бог бэрежёт…

Костя вздоргнул не от контрольного выстрела, который мент произвел в голову старлея, а от слияния, казавшегося знакомым голоса и непередаваемого акцента. Мелькнувшее в одну сотую доли секунды лицо с тенью от козырька кепки, когда эта тварь забирала документы у ещё живого офицера таким же контрольным выстрелом сложила мозаичную картинку.

Опер закрыл глаза. Он узнал убийцу в ментовской форме. Казалось, что голова сейчас лопнет от перенапряжения. Старый знакомецком в горле, привычно забуривался в дыхательные пути. Запись, так и не показав лицо «пэпса», закончилась. Повисла гнетущая тишина и в её вязких отёках раздался резкий выдох.

— Костян, ты чего? — немного непонимающе-встревоженно спросил Катаева Рябинин.

Все остальные тоже перевели взгляды от рябящего экрана на опера. Никто из них не мог и подумать об эмоциональном потрясении от просмотра какой-то, пусть и жутковатой, видеозаписи. Тем более, опера, видевшие Костю в ситуациях гораздо экстремальней.

Катаев открыл глаза и, со злой горечью, очень тихо, но услышали все, произнёс:

— Это Тимур.

Спецы непонимающе пожали плечами, но заинтересованно переглянулись.

— Ты уверен? — первым нарушил молчание Рябинин.

— Да. — Костя уже собрался, — Андрей, отмотай назад, на то место, где «мусор» у него документы забирает. Он там морду засветил на секунду…

Андрей не двинулся.

— Парни, вы нам-то объясните в чём хоть дело… — обронил он, — а то как-то непонятненько…

— Помните вы двоих пассажиров на «пятёре» или «семёре» брали здесь… на блоке? — вопросительно перевел взгляд с Андрея на Алексея Костя, — которых мы потом на пленных махнули…

«Визири», с разницей в секунду, кивнули. Костя продолжил:

— Информацию про этих «чехов» скинул вот этот любитель милицейской формы…

— Я думал Иса… — Щепёткин посмотрел на Рябинина.

— Это, типа, его кадр, — прокомментировал тот, — наркотой в Грозном банчит.

Саша покачал головой:

— Ахренеть как у вас заплелось…

Андрей в ускоренном режиме прогонял запись. Старлей снова был живой, а все остальные участники съёмки комично бегали на экране. Попрыгав с кнопки на кнопку, спецназовец остановил картинку в нужном месте.

— В натуре, похож… — Рябинин обернулся к другим операм.

— Вроде он… — Долгов ещё раз всмотрелся, — я не сильно его запомнил-то…

Поливанов, видевший Тимура один раз, да и то издалека, просто развел руками.

— Ещё кого узнали? — спросил Алексей.

— Первый раз вижу… — отрицательно мотнул головой Костя, — ещё и пацанёнок какой-то…

— Я тоже никого не узнал… — Серёга достал сигареты, — пойдём перекурим…

Все, курящие и некурящие, встав из-за стола, вышли на свежий воздух.

— Берём и валим! — сделав первую затяжку и выпустив через ноздри дым, с ходу предложил Щепёткин.

— Знать бы ещё где… — Рябинин отвёл глаза, — пропал он, сука. Дезу закинул… вкурил, что спалился и пропал.

— А Пса? — некурящий Лёха не стоял на месте, стараясь не попадать в плавающие слои дыма.

— Пса… — усмехнулся Сергей, посмотрев на зло сплюнувшего Костю, — Пса это такая животина, которую надо было завалить ещё год назад… В Бамуте…

Молчание «Визирей» можно было истолковать как ожидание объяснений.

— Он работает на все разведки мира, — продолжил Сергей, — и нашим и вашим стучит… и сливает и наших и ваших…

— И давно вы это поняли? — поинтересовался Андрей.

Каждый из них понял серьёзность и обоснованность серёгиных утверждений.

— Окончательно? — Рябинин, плюнув на окурок, бросил его в ведро около палатки — … когда нас на Первомайке к Аллаху чуть не отправили… Одним «трёхсотым» отделались… Почти случайным…

— М-да… — Щепёткин тоже бросил окурок, — и чего делать?

— Будем искать… — интонацией Семён Семёныча из «Бриллиантовой руки» разрядил обстановку Костя.

— Найдёте — не забудьте нас позвать, — очень серьёзно сказал Андрей.

— Кассету переписать дадите? — попросил Рябинин, — дальше нас не уйдёт. Слово даю.

— Без вопросов, Серый, — согласно кивнул Щепёткин, — только, как бы сказать… э-э… мы одну копию «контрикам» отдали… Имейте в виду.

— Тогда организовывай встречу, — решился Рябинин, — может, что полезное извлечём.

— Танцы с волками устроим, — улыбнулся Костя, — кто из кого больше вытащит.

— А чего устраивать-то? — удивился Саша, — вы английский знаете?

— Ну так… — неопределенно ответил Катаев, — не понимая куда клонит «Визирь», — в рамках школьной программы.

— Тогда, соме on! — ленинским жестом указал куда-то в сторону Щепёткин.

— Да погоди ты! — осадил его Сергей, — куда погнал — то?

— Тут через дорогу они стоят… там всегда кто-то есть…

Сергей посмотрел на оперов, потом на Алексея с Андреем.

— Давай так, мы, с Костяном, до «смежников» дойдем, а вы с этих качков, — он кивнул на «Визирей», — копию стеребите…

— Зачем так-то, Серый, — кривляясь, скорчил плаксивое лицо, Лёха, — мы и без лещей все отдадим.

Под дружный гогот Рябинин и Катаев направились на выход, за Щепёткиным. Всё-таки до контрразведки топать было прилично. Шагая по дороге и глотая пыль, Щепёткин, взяв на себя роль гида, рассказывал и показывал, кто где дислоцируется. Пару раз мимо пролетали бээмпэшки и офицерам приходилось пережидать, когда уймутся облака пыли. Потом их обогнал строй солдат, мотающих кросс и, под занавес, метрах в двадцати над головами прошли два «крокодила»[54], заставив невольно пригнуться.

Контрразведчики располагались в двух модулях, похожих на те, в которых жили журналисты около Дома правительства. Охрана, по всей видимости, знала Щепёткина в лицо и двое бойцов, молча пропустили офицеров на территорию.

— Жопа в мыле, рожа в ветках — это наша контрразведка! — без стука, оглашая помещение поговоркой, завалился Щепёткин в первый модуль.

В отличие от репортёрских вагончиков, здесь не было никаких санузлов, внутри, по каждой стороне стояли четыре кровати со столом посредине. На одной из них, под окном, лежал высокий мужчина в десантской тельняшке и спортивных штанах, своей рыжей бородой, сильно смахивающий на Кузьмича из «Особенностей…». Он, без интереса листал глянцевый «Форбс» на английском языке. За столом что-то писал худощавый парень лет двадцати семи, в накинутой на голое тело «афганке».

— О-о-о, спешал форсес! — машинально перевернув бумаги, поднялся он навстречу вошедшим.

«Кузьмич», отложив журнал, сел, шуруя под своим ложем ногами в поисках шлёпанцев. Поздоровавшись, Саша представил Костю с Серегой.

Контразведчики (высокого звали Олег, худощавого Евгений), неожиданно радушно, для контрразведки-то, элиты, приняли оперов уголовного розыска (в иерархии спецслужб, вроде как, ниже некуда).

— Присаживайтесь парни, чайку? Кофейку? — гостеприимно суетился Женя.

Олег, широко улыбаясь, выволок из-под кровати канистру:

— Вино есть домашнее… как компот… Будете?

— Давайте вина! — махнул лопатообразной ладонью Щепёткин, — а то с чая энурез скоро заработаю. Комиссуют на хер.

Опера и Саша расселись за столом. Олег разлил вино в, выставленные Женей, разномастные кружки.

— У нас Макс с Лёней «в поле»… уже дня три как… — занимая своё место за столом сказал Олег, — Бараева «работают»…

— Кстати, Саша, имей в виду… — Женя, обращаясь к Щепёткину, тоже сел за стол, — мы вас на реализацию заказывать будем, если Арби объявится…

— С нашим удовольствием, — кружка с вином потонула в огромном кулаке «Визиря», — а то он оборзел совсем, по городу в открытую катается… даже менты жалуются…