Исповедь Мотылька - Айя Субботина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я зубы не чистила! — вдруг спохватываюсь, стоит ему недвусмысленно потянуться к моим губам.
— Да по фигу, — смеется Олег, но я все-таки выкручиваюсь из его хватки и ускользаю из кровати.
Он недовольно перекатывается на спину, закладывает руки за голову, наблюдая за тем, как я, жутко смущаясь, поскорее натягиваю первую попавшуюся под руки футболку. Я, конечно, не была девственницей до него, но раньше мне было абсолютно все равно, как я выгляжу утром и что обо мне думает мой парень. А сейчас хочется быть чертовски идеальной. Даже если умом понимаю, что это — абсолютно деструктивное желание.
— Хочешь, я тебе пока кофе сделаю? — Наспех собираю волосы, пока Олег недвусмысленно скользит взглядом по моим ногам. — И у меня есть тостовый хлеб — могу сделать гренки с песто и яйцами, и… Олег?
— Да? — Он рассеянно моргает, и с трудом отрывает взгляд от моих коленей.
— Ты меня не слушал!
— Прости, Ви, у меня тяжелое утреннее… гммм… потребность, так что если ты не голодная прямо сейчас, то…
Звонок домофона прерывает его на полуслове. Мы оба смотрим на настенные часы, показывающие начало восьмого. В это время я, обычно, уже возвращаюсь с пробежки, но точно не встречаю гостей.
— Кого-то ждешь?
Я рассеянно пожимаю плечами и иду к домофону.
Возможно, Ира или Катя. Может быть, приехали навестить меня в моей зеленой тоске. Ну не может же это снова быть Крымова, в самом деле.
И только когда почти подхожу к домофону, вспоминаю, что так и не включила телефон, и в этом мире точно есть человек, который бы бросил все и примчался проверить, почему от меня нет никаких вестей.
— Мама? — рассеянно бормочу в трубку.
— Открой дверь, немедленно, — говорит она холодным даже через динамики голосом.
Даже на маленьком экранчике весь ее вид не обещает ничего хорошего.
— Мам, я… в порядке.
— Эвелина, впусти меня.
Это совершенно глупо, но я все равно пытаюсь найти хотя бы одну стоящую зацепку, почему не могу впустить на порог собственную мать.
— Ради бога, Эвелина! — злится она, и я нервно тычу в кнопку разблокирования электронного замка.
Она почти мгновенно исчезает за дверью, а я опрометью бросаюсь в спальню и натягиваю спортивные штаны.
— Ви? — Олег приподнимается на локтях, с непониманием разглядывая хаос, который я создаю вокруг себя, пытаясь создать видимость порядка.
— Мама, — отвечаю одним словом, потом снова смотрю по сторонам и понимаю, что наводить порядок бессмысленно, потому что ее вообще нельзя сюда впускать! — Черт.
Он молча роняет голову на подушку.
Я успеваю кое-как закрутить волосы заколкой, закрываю дверь и несусь в ванну. Щетку с порцией зубной пасты успеваю затолкать в рот как раз в ту минуту, когда раздается звонок в дверь. Открывать иду на таких слабых ногах, что приходится придерживаться рукой за стену. Блин, да в чем дело?! Я ведь взрослая, я имею право делать что захочу и с кем захочу, и…
— У тебя. Выключен. Телефон. — По слогам говорит мама, переступая порог и, как будто уже в курсе моей личной жизни, устремляет взгляд прямо в сторону спальни.
Я, надеясь, что это не слишком бросается в глаза, выхожу вперед, чтобы перекрыть ей дорогу. Делаю вид, что чищу зубы, но маму это абсолютно не впечатляет.
— Ничего не хочешь мне сказать? — требует она.
— Я… хотела побыть одна.
— И поэтому решила довести меня до инфаркта, — продолжает за меня, прекрасно зная, что ничего такого я говорить не собиралась. Ее любимая тактика — сама придумала, сама обиделась.
— Давай я быстро почищу зубы и мы пойдем куда-то позавтракать, и поговорим обо всем этом? — Правда и неправдами, но мне нужно сделать так, чтобы они с Олегом не столкнулись нос к носу.
Ладно, пусть я буду распоследней трусихой, но я не готова осуждать наши с Олегом отношения в контексте того, что, формально, он теперь не просто очень очень взрослый друг моего отца, но еще и женатый мужчина.
Но у моей матери всегда был хороший нюх.
Она еще раз пристально на меня смотрит, прищуривается, как будто у меня на лбу горит красная предупреждающая лампочка, и роняет взгляд на пол. В метре от нее — кроссовки Олега. Мужские кроссовки огромного размера, как и положено мужчине его роста.
— У тебя мужчина, — медленно растягивая каждый звук, констатирует мать.
— Я взрослый человек, — пытаюсь придать голосу значительности, — имею полное право проводить время как захочу и с кем захочу. У тебя в моем возрасте уже была я.
— Кто он? — Она как будто не слышит и пытается меня обойти, глядя прямиком в сторону спальни.
Мне показалось или оттуда действительно раздается голос Олега?
— Прекрати, пожалуйста! — начинаю закипать я, потому что все это выглядит просто абсурдно.
Я только-только перестала быть ребенком в его глазах — и вот теперь перед ним замаячила перспектива вляпаться в скандал с моей матерью. С которой они и так на ножах, по причинам, которые я до сих пор так толком и не поняла.
— Ты не имеешь никакого права вламываться в мою жизнь! — В отчаянной попытке ее остановить, я хватаю мать за плечи, потому что она упрямо прет вперед, не обращая внимания ни на какие мои слова. — Я никогда не говорила, как должна жить ты и что тебе делать! И я всегда принимала и уважала твои решения!
Короткий щелчок дверной ручки за моей спиной, и спокойный голос Олега:
— Доброе утро, Марина.
Мои руки бессильно падают вдоль тела, потому что взгляд матери в эту минуту действует на меня так же разрушительно, как криптонит на того большого мужика из комиксов. Она просто стоит и смотрит на меня искоса, и на ее лице можно без труда прочитать всю плеяду чувств — от непонимания, до раздражения и откровенного отвращения. Но еще там есть что-то, чего быть не должно.
Так же на меня смотрела Лебо.
Так же вчера на меня смотрела Крымова.
У нее взгляд… ревнующей женщины.
Женщины, которая застала своего мужчину в постели с другой.
— Ты все-таки переспал с ней, да? — Она безэмоционально отодвигает меня в сторону, хотя я уже не пытаюсь вмешаться, и подходит ближе к нему.
Олег не стал утруждать себя «полным парадом», и одел только джинсы. Пока
