Коварные пески - Виктория Холт

Эта женщина морочит голову, как все цыганки, подумала я, напускает таинственность, делает вид, что ей открыто больше, чем всем нам и, наверное, для ее цыганских хитростей женщина, едва избежавшая смерти, очень подходящий объект.

И в то же время она мать, которая хочет узнать о своем ребенке.

— Оллегра очень умная девочка, но она довольно ленивая и не умеет быть собранной. Если бы она умела сосредоточиваться, дела с учебой у нее шли бы гораздо лучше.

Сирина, кивая, слушала меня, а затем сказала:

— Вам ведь известно, как идет жизнь в том доме. Что сэр Уилльям, он любит Оллегру? Он собирается найти для нее мужа?

— Она еще слишком молода для этого.

— Молода! Да я в ее возрасте… впрочем неважно. Так любит он ее или нет?

— Сэр Уилльям был все время болен с тех пор, как я приехала. Мне никогда не доводилось видеть их вместе.

Она вдруг рассвирепела.

— Но ему придется о ней вспомнить. В конце концов, она его внучка.

— Уверяю вас, он об этом не забывает.

— Конечно, она не то, что полагается, — сказала Сирина. — И все же она его внучка… и от этого никуда не денешься. Знаете, кого я боюсь? Эми Линкрофт. Жутко хитрая женщина. Она хочет вытолкать мою Оллегру и на ее место всунуть Элис. — Сирина, сузив глаза, бросила злобный взгляд в сторону дома. — Но если она посмеет это сделать, я… я заставлю ее пожалеть, что она вообще появилась на свет, да еще родила свою Элис.

— Уверяю вас, она весьма по-доброму относится к Оллегре.

— По-доброму? Она же хочет отпихнуть мою Оллегру и поставить на ее место Элис. Но ей лучше этого не делать.

— Не думаю, что кто-то старается кого-то отпихнуть. Уверена, что сэр Уилльям позаботится и об Элис, и об Оллегре.

Я сделала нетерпеливое движение, чтобы уйти. Зачем я стою здесь, на кладбище, спрашивала я себя, и спорю с цыганкой.

— А что если Непа снова выгонят?

— Выгонят?

— Ну, как раньше. Отошлют куда-нибудь. Сэру Уилльяму даже вид его неприятен. Ходили слухи, что он хочет его лишить наследства за то, что тот застрелил Бо. Ну, а тогда кто станет наследником? Если выгонят Непа? У него же есть внучка, моя Оллегра. Поэтому…

— Я действительно должна уже идти…

— Послушайте! — Ее глаза с мольбой глядели на меня, и она вдруг стала очень красива. И в этот момент я поняла, почему Нейпьер мог влюбиться в нее. — Присмотрите за Оллегрой, хорошо? Дайте мне знать, если кто-то попытается обидеть ее.

— Я, конечно, сделаю все от меня зависящее, чтобы ее никто не обидел. А теперь мне пора идти.

Сирина улыбнулась мне и кивнула.

— Я буду все время следить, — сказала она. — И никому не удастся меня отсюда прогнать. Не осмелятся. Я так им и сказала. Ни Неп, — о, ему бы хотелось, чтобы я ушла, — ни Эми Линкрофт. Я им обоим сказала, и они знают, что это значит.

В тот же вечер я снова увидела свет в часовне. Элис пришла ко мне, чтобы отдать первую накидку на подушку, которую уже успела вышить.

— Посмотрите, вам нравится этот цветок? Это анютины глазки. Говорят, что эти цветы наводят на размышления. Но если хотите, я вышью другой. Может быть, вам будет приятно, что на всех подушках вышиты разные цветы?

— О, Элис, как красиво! — сказала я. Элис довольно улыбнулась.

— Рада, что вам нравится. Вы всегда были добры ко мне и к маме. Как раз на днях мама говорила: как хорошо, что к нам приехала миссис Верлейн.

— А ты спасла мне жизнь, — с благодарностью откликнулась я. — Такое не забывается.

У Элис зарделись щеки.

— Но я просто случайно оказалась там. Любой на моем месте сделал бы то же самое.

— Но все же ты проявила большую смелость, войдя в горящий дом.

— Я не думала об этом. У меня в мыслях было только то, что вы там, и как ужасно, если… Но мама говорит, что не надо об этом вспоминать. Для вас лучше не думать о том, что произошло тогда… если вы, конечно, можете. Вышивка у Оллегры тоже выходит очень милая. Она действительно старается. Мне кажется, иногда она такая непослушная, потому что считает, что должна быть такой. Из-за своего происхождения, с которым ей не повезло. Мне ведь в какой-то степени тоже. Конечно, для мамы и сэра Уилльяма было бы лучше подождать… и потом пожениться. И теперь видите, он на ней все никак не женится. Это потому что она сразу ему уступила, но не надо из-за этого думать о ней плохо. Она сделала так, потому что любила его. Могу я сесть у окна? Я очень люблю сидеть в оконной нише. Таких в этом доме много. Какой у вас чудесный вид на ельник.

— Да, красивый. Я весьма признательна твоей маме, что она выбрала для меня именно эту комнату.

— Здесь все комнаты красивые, но естественно, маме хотелось, чтобы у вас была одна из лучших. Бедняжка Сильвия! Я надеюсь, что ей уже лучше. Она выглядела неважно, когда мы видели ее в последний раз. Она едва могла говорить с нами, и доктор сказал, что она должна оставаться в постели, по крайней мере, еще три дня. Я хочу подобрать для нее книги и отнести ей завтра утром.

— Она любит читать? — спросила я с сомнением.

— Нет. Но тем более мне следует дать ей интересные книжки, верно, миссис Верлейн? Тогда она, возможно, сумеет полюбить чтение и развить свой ум…

И вдруг у Элис перехватило дыхание. Она смотрела в окно. Я подошла к ней и увидела, как в темноте вспыхнул огонек.

— Вон там! — воскликнула Элис. — Опять! — Она встала. — Давайте пойдем ко мне, миссис Верлейн. Из моей комнаты лучше видно.

— Нет, спасибо, Элис, — ответила я. Она мрачно кивнула и пошла к двери.

— Я рада, что сегодня вы его снова увидели, — сказала она, — потому что мне показалось, что вы решили, будто это делает Сильвия. А сейчас вы знаете, что она в постели… Значит, это никак не может быть Сильвия. Теперь я пойду к себе и понаблюдаю, не вспыхнет ли свет опять. Мне кажется, что в один прекрасный момент я смогу увидеть там что-то еще.

Как только она ушла, я надела плащ и, быстро спустившись по парадной лестнице, вышла в сад.

Я могу успеть застать его врасплох. Если это не Сильвия, то кто? Тот, кто хочет, чтобы поверили слухам о привидении и таким образом память о том несчастном выстреле продолжала бы жить. Кто-то еще надеется, что Нейпьер будет изгнан из дома.

Земля под ногами была немного раскисшей после недавнего дождя, и высокая влажная трава на опушке ельника прилипала к одежде. От моих шагов раздавалось легкое хлюпанье, и я боялась, что эти звуки могут меня выдать. Самое главное сейчас побыстрее туда добраться. Я должна оказаться в часовне до того, как злоумышленник скроется оттуда.

Луна в эту ночь не светила, но небо было усеяно звездами, и при их свете я могла вполне различать дорогу. Когда впереди возникли очертания часовни, меня, признаться, сковал страх.