Озорница - Тереза Медейрос

Всему приходит конец, и оркестр замолк. Кавалер повел Эмили на место. Джастин снял с рукава неприметный волосок и выступил вперед, и надо же такому случиться, что именно в этот момент откуда-то взялся Пенфелд с серебряным подносом и склонился перед герцогиней, предлагая отведать закуски. Пока хозяйка бала делала свой выбор, а Джастин томился, выжидая, когда освободится путь, Эмили перехватил другой добрый молодец, и оставалось только чертыхаться и кусать локти.

Оркестр заиграл вальс Брамса, мелодия которого как нельзя лучше соответствовала танцевальному стилю Эмили.

— Поесть не хочешь? — осведомилась матушка, положив в рот крохотную колбаску.

— Просто изголодался, — прорычал Джастин, впившись ногтями в спинку стула. Он не мог спокойно смотреть, как Эмили с улыбкой что-то щебечет своему партнеру, а на румяной щеке появляется знакомая ямочка.

— Превосходная пара, — воскликнул Пенфелд, провожая глазами Эмили.

Джастин промычал нечто невразумительное, что можно было истолковать и как согласие, и как возражение. Противно было смотреть на светловолосого хлыща, наверняка нашептывавшего непристойности в розовое ушко девушки.

— Питер недавно окончил Оксфордский университет, — поделилась информацией герцогиня. — У юноши хорошая голова на плечах, говорят, весьма сообразительный и толковый, проявляет живейший интерес к горному делу, которым занят его отец. На мой взгляд, открываются недурные перспективы.

— Какие перспективы? Перспективы чего? — резко спросил Джастин. Если толковый Питер посмеет хоть чуть-чуть сдвинуть руку ниже талии партнерши, его хорошая голова окажется в чаше с пуншем. Такие вот открываются перспективы.

Матушка не сочла нужным посвящать сына в свои далеко идущие планы и промолчала, а Джастину пришлось вытягивать шею из-за ее плеча, чтобы не упустить из виду Эмили.

— У него пушок на подбородке, как на спине старой крысы, — проворчал герцог, глядя на Питера, и непроизвольно потрогал собственную жесткую щетину, успевшую отрасти с утра, когда Пенфелд гладко выбрил хозяина.

— Не суди мальчика слишком строго, — заметила матушка. — Не так много лет прошло с тех пор, как и у тебя на бороде не росло ничего, кроме пуха.

Рука Джастина замерла и бессильно упала. Да, прошло не так много лет, но и немало. Он с усилием подавил желание броситься к ближайшему зеркалу, чтобы проверить, не появилась ли седина на висках.

На этот раз он не стал ждать, пока Эмили вернется на свое место, и как только прозвучали последние ноты, рванулся вперед, перехватил девушку на полпути и крепко взял за руку.

— Подарите мне этот танец, сударыня, окажите честь, — с поклоном обратился он к ней.

Она посмотрела на карточку, висевшую у рукава на золотой витой нити, и мило сморщила носик в задумчивости.

— Боюсь, ничем не могу помочь. У меня все расписано, — для убедительности она постучала ногтем по карточке. — Может, в другой раз вам больше повезет. Не теряйте надежды.

Его отвергли холодно и небрежно, но Джастин не был намерен сдаваться и еще крепче сжал руку Эмили. Он хотел уже было заявить протест, но тут опять помешали. За спиной раздался знакомый визгливый голосок.

— Добрый вечер, ваша светлость. Изумительный бал, не правда ли?

Герцог повернулся и недовольно воззрился на неумело присевшую перед ним в реверансе Сесилию дю Пардю. Так, видимо, ее научили в пансионе Фоксуорт. Она выглядела как неопытная школьница, и Джастин почувствовал себя глубоким стариком.

— Эмили, дорогая, пойдем со мной. Я должна представить молодого человека, который сгорает от желания познакомиться с тобой.

Приходилось отдать должное смекалке Сесилии. Как только она поняла, что Эмили выступает в роли королевы бала, прошлые обиды были тотчас забыты. Она рассудила, что сейчас не время сводить счеты, а гораздо выгоднее выставить себя в качестве подруги Эмили и тем самым повысить собственный статус. Сесилия взяла бывшую соперницу под руку и увела прочь. По дороге они щебетали без умолку, как старые добрые школьные подруги, а потом окунулись в веселую и шумную толпу молодых людей.

Джастин отволок свои старые больные кости на прежнее место и тяжело опустился на стул, где не так давно сидела Эмили. А когда маячивший на почтительном расстоянии Симс решился наконец предложить хозяину бокал шампанского, герцог просто забрал у него поднос и поставил себе на колени, оставив лакея с пустыми руками.

— Что, мой дорогой, решил горло промочить? — поинтересовалась герцогиня.

— Да, во рту пересохло, — ответил Джастин, осушил первый бокал и, не глядя, потянулся ко второму. Взгляд его метался по всему залу в поисках каштановых кудрей, увенчанных розами.

Джастин рассеянно крутил пальцами высокую ножку бокала, осматривая бальный зал, почти пустой, как и стоявший у него в ногах поднос. В голове шумело, на душе было мерзко.

Полночь давно миновала, у выхода скопилась толпа, герцогиня и Миллисент прощались с последними гостями. Конечно, там следовало быть и хозяину дома, но он испытывал сомнения в своей способности стоять прямо, не говоря уже о возможности вести светскую беседу, и предпочел остаться на стуле, вытянув ноги и откинув голову к стене. Джастина не привлекала перспектива карабкаться по длинной витой лестнице наверх, где ждала его огромная холодная кровать.

Очень удивляло поведение Пенфелда. Он и глазом не моргнул, когда его господин содрал галстук, повязать который перед балом стоило немалых усилий, и слуга, помнится, долго любовался плодами своих трудов. Сейчас галстук болтался жалкой тряпкой поверх воротника, но Пенфелд будто ничего не замечал и молча сидел рядом, что-то тихо насвистывая.

Эмили наконец удалось вырваться из толпы поклонников, и она направилась к Джастину, следившему за каждым ее движением. Шелковые розы, украшавшие платье, выглядели несколько потрепанными, но сама девушка смотрелась великолепно, ее можно было сравнить с весенним дождиком, пролившимся в пустыне. Она приблизилась, устало улыбнулась и зевнула, прикрыв рот ладошкой.

— Устала? Отдохни, — сказал Джастин, лукаво подмигнул и приглашающе похлопал себя по коленке.

В ответ на пунцовой щеке прорезалась ямочка, девушка укоризненно взглянула на герцога, прошла мимо, наклонилась, поцеловала Пенфелда в щеку и пожелала ему спокойной ночи, назвав слугу странным именем Пенсовик.

— Пенсовик? — удивился Джастин, с тоской глядя на девушку. — А как насчет меня?

Эмили замешкалась, передернула бело-мраморным плечом, и Джастин пожалел о невольно вырвавшейся просьбе. Видимо, сказывалось выпитое шампанское, и он вел себя как капризный ребенок.