Знак Чудовища - Роман Афанасьев

Когда он коснулся зверя, таившегося внутри Сигмона, тот взревел и отбросил силу мага прочь, так же, как отбрасывал силу вампиров. Старик вздрогнул, прищурился, стараясь сохранить волшебство, но опоздал. Зверь освободил Сигмона от чар мага. Тот вздрогнул, потянул меч из ножен, и тотчас с пальцев мага сорвалась ослепительная молния.

Тан вскинул клинок, ловя смертоносное сияние острием, и металл полыхнул голубым огнем. Эльфийский меч не подвел - молния винтом скользнула по клинку, споткнулась о гарду и с треском ударила в землю. Пальцы, сжимавшие рукоять, онемели, но Сигмон не успел этому удивиться, - он бросился в сторону, уходя от второй молнии. И вовремя: кувыркнувшись по траве, он услышал над головой зловещий треск. Поднимаясь, он ухватил подвернувшийся под руку топор, развернулся, с размаху швырнул его в мага и снова отпрыгнул в сторону.

Маг остался на месте. Сам он не шевелился, зато сухие ладони плели в воздухе невидимую паутину - быстро и ловко. Топор, не долетев до старика, свернул в сторону и ухнул в стену дома. Сигмон, не давая магу опомниться, подхватил полено и отправил вслед за топором. Старик взмахнул рукой, и деревяшка вернулась к тану, едва не разбив ему голову. Сигмон едва успел отбить ее мечом и тут же принял на клинок еще одну молнию. Потом метнулся к магу, понимая, что его спасет только скорость - дикая звериная скорость. Но старик вскинул руки и тан взмыл в воздух, как лист подхваченный ветром. Его подняло выше дома, швырнуло вперед… Кувыркнувшись через голову, Сигмон со всего маха рухнул на соломенную крышу, пробил ее насквозь и хлопнулся спиной о земляной пол. Сверху сухим водопадом посыпалась грязная солома.

Не чувствуя боли, Сигмон в бешенстве вскочил на ноги, отмахнулся от соломы, и прыгнул в окно. Кувырок вышел удачным, - молния опалила только стену. До старика оставалось совсем немного, пара шагов, нужно дотянуться до него, всего лишь дотянуться… Тан успевал. Уже успел. Но в шаге от цели, когда клинок уже запел, силы его оставили. Маг нашарил зверя, что скрывался в тане и придушил его стальной рукой колдовства. Зверь испугано взвизгнул, сжался в комок, и ноги Сигмона тотчас ослабели. Он с разбега пал на колени, проехался по траве и остановился ровно у ног мага, опустошенный и разбитый.

Чудовище внутри тана корчилось от боли, огрызалось на колдуна, но тот оказался сильней. Он все давил и давил, не давая ему развернуться в полную силу. Сигмон превратился в оболочку, в пустую коробку, стал всего лишь сосудом для кипящей битвы сил. Зверь был занят магом, маг зверем и тан остался в одиночестве. На него, Сигмона ла Тойя, никто не обращал внимания. В нем осталось только то, что было дано от рождения природой: его человеческие силы и больше ничего. Он ясно ощутил это и ужаснулся тому, насколько слаб. Он так привык к силе зверя, что забыл, каково это - быть обычным человеком, слабым и беспомощным. А ему нужна была сила, сейчас, сию секунду, потому что ладони мага уже окутало голубое сияние, и смертоносная молния могла сорваться с них в любой момент. Но чудовище, жившее в тане и наделявшее силой, сейчас ничем не могло помочь - ее сковали чары старика. Сил не осталось. Остался лишь слабый человек, лежавший у ног мага. И тогда Сигмон ла Тойя, бывший курьер второго вентского полка, сжал пальцы и оттолкнулся от земли.

Кулак тана вошел точно под седую бороду. Маг лязгнул зубами, взмыл в воздух, взбрыкнул ногами и хлопнулся на спину. Чудовище внутри Сигмона радостно взревело, развернулось во всю силу, жаждя крови врага, но тан уже не нуждался в его помощи.

В мгновенье ока он надавил коленом на грудь старика, ухватил его за бороду и прижал к горлу клинок. Оставалось только чуть нажать, и голова мага покатилась бы по вытоптанной траве. Но Сигмон остановился. Он смотрел в голубые глаза - ничуть не водянистые, не выцветшие, совсем не стариковские глаза. И не шевелился. Маг смотрел на него и молчал. В его глазах не было ни страха, ни гнева. Только немного сожаления, словно после проигранной партии в кости - не больше. Он был стар, по настоящему стар и смерть не страшила его. Он успел к ней привыкнуть. Сейчас он только немного расстроен тем, что все кончилось именно так, а он не успел в последний раз посмотреть с обрыва на зеленые долины.

- Ну, - сказал маг. - Чего ждешь?

Сигмон не ответил. Услышав хриплый голос, он вздрогнул, и лезвие куснуло шею старика - чуть-чуть, не больше, чем бритва, срезающая волосок.

- Давай, - сказал маг, и в голубых глазах появилось презрение. - Ты пришел отомстить? Покончим с этим.

- Нет, - ответил Сигмон. - Я пришел не за местью, а за спасением.

- Спасение? Ты ожидал встретить тут одного из богов?

- Всего лишь отшельника, что мог бы прочитать рукопись одного старого мага.

Голубые глаза старика вспыхнули огнем, - в нем смешались настороженность, интерес, гнев… Тан отпустил седую бороду, оттолкнулся от груди мага и встал. Меч с лязгом отправился в ножны.

- Вставай, - сказал Сигмон. - Я не желаю тебе зла, Леггер.

Он отвернулся и затаил дыхание. Все должно решиться прямо сейчас. Или удар в спину, быстрый, точный и беспощадный или…

- Леггер давно умер.

- Твоя рукопись. Чучело у барона. Старый отшельник, избегающий магов и людей. И еще - когда ты выходил из дома, то прихрамывал. Ведь тебя не зря прозвали Хромым Леггером?

Маг не ответил, лишь старчески закряхтел, с сожалением и досадой. Тан понял, что он понимается на ноги, но не обернулся. Он смотрел прямо перед собой до тех пор, пока старик не положил руку ему на плечо.

- Иди за мной, - буркнул он, поглаживая горло. - Надеюсь, чайник, в отличие от крыши, еще цел.

И не оборачиваясь, сильно припадая на правую ногу, Леггер пошел к хижине.

Травяной отвар оказался великолепным, хоть в нем не было листьев южного чая, до которых так охочи северяне. Зато в нем был чудесный сбор трав растущих в горах, трав спелых, душистых, охотно отдающих радость и тепло.

Сигмон неспешно потягивал кисловатое варево и чувствовал, как к нему возвращаются силы. В голове прояснилось, перестала болеть спина, отступили все тревоги и страхи. Старый маг очень хорошо разбирался в травах.

Они сидели на деревянных чурбачках, за низким столиком из связанных палок, и пили чай. Маг шумно прихлебывал из широкой глиняной чашки, слепленной кое-как, и рассматривал дыру в крыше. Разглядывал с сожалением, прикидывая, как ее чинить и сколько на это уйдет сил. Сигмон просто пил отвар. И молчал.

- Когда умер старый Мериод, я, наконец, смог спуститься с горы, - сказал маг и тан вздрогнул: в полной тишине слова мага прозвучали раскатом грома.

- Он не знал, что я здесь живу, - продолжал Леггер, разглядывая чашку. - Но если бы встретил, то непременно узнал. Он узнал бы меня, даже если я просто подошел бы на пол-лиги к замку Нотхейма. А мы с ним никогда не ладили. Даже в молодости. А уж к старости он сделался совершенно невыносим. Как и я сам.