Дьявол предпочитает Armani (СИ) - "К.О.В.Ш."

Волна решимости, которая охватила ее в кабинете у зама, снова подтолкнула ее. Пора было ставить точки над Ё. Она не любила его, нет. Но это не значило, что он не плюнул ей в душу, что ей не было больно до сих пор.

Спустя каких-то пять минут она стояла у двери в Пашин кабинет. Внезапно ей стало страшно: а вдруг, увидев его, она снова потеряет голову, как тогда в лифте? И все-таки она постучала.

— Войдите.

— Это я, — как-то глухо сказала девушка, закрывая за собой дверь.

Паша смотрел на нее с растерянностью. В этот раз она застала его врасплох. Это воодушевило девушку, и она подошла к его столу и остановилась, глядя на него сверху вниз. Снова оказавшись в его кабинете она вспомнила, как сказала, что останется у него. Как раз за день до того, как он позвонил ей, и она услышала женский голос. Снова стало гадко и как-то грустно, но она закусила губу, приказывая себе не киснуть. Потом.

— Не пиши мне больше, — потребовала она, глядя ему в глаза, с удивлением замечая, что они больше не кажутся ей такими уж красивыми. Глаза предателя.

— Я пришла к вам, чтобы сказать, как я вас ненавижу? — усмехнулся Паша, не уловив ее настроя.

— Тебе смешно? — вскинула брови девушка, чувствуя, как внутри все сжимается в тугой комок. Но в этот раз не от боли, а от злости. Он растоптал ее, а теперь еще и издевается.

— Нет, просто ты смешно злишься, — сказал мужчина, обходя стол и приближаясь к ней.

— Да что с тобой не так? — выдохнула блондинка, не понимая, что за игру он затеял. То стоит перед ней на коленях и в любви клянется, то насмехается. — Почему ты ведешь себя как…

— Как кто? — Паша чувствовал, что победил. Она пришла к нему, значит ей не все равно. Значит, у нее все-таки есть чувства.

Пока она думала, что ему ответить, он нагло положил свои руки на ее талию, притягивая к себе. Она вдруг снова растерялась, не зная, что и делать. Почему-то в его присутствии она всегда чувствовала себя маленькой девочкой, которая ведет себя глупо. Пора было кончать с этим.

— Как моральный импотент! — вырвалось у нее. Видимо, сказался недавний разговор с Полиной. — Перестань вести себя так, как будто ничего не случилось! Ты обманул меня, изменил мне, а теперь прибежал назад, словно ничего и не было.

Свету трясло от ярости: чертов Паша смотрел на нее убийственно спокойно, словно не слыша ни одного ее слова. Он не знал, что она рыдала на улице, когда он бросил ее по телефону, он не знал, как важны для нее были эти первые в жизни отношения, как больно ей было от того, как он ее бросил. Для него не случилось ничего особенного, а для нее разрушилось все то, во что она так искренне верила. Она мечтала провести ту ночь с ним, а вместо этого провела ее с Максом. Паша не знал, чего ей стоило тогда отшить его в столовке, не знал, как она, разваливающаяся на куски пошла к Максу в поисках утешения. Он не задумывался о ее чувствах, когда то бросал ее, то пытался вернуть. Он говорил, что любит ее, хотя даже не понимал, что значит это слово.

— Светик…

— Когда ты мне позвонил, мне было так больно… — тихо сказал она. — Ужасно больно, просто невыносимо. Я не думала, что так бывает. А потом еще и еще. Снова и снова ты делаешь мне больно и называешь это любовью. А это говно, а не любовь, ясно? Я не мазохистка, — она всхлипнула, ненавидя себя за это.

Паша молчал — ему было нечего сказать. Света смотрела на него и видела, что он знает, что ранил ее, но совсем не понимает насколько. Откуда ему знать? Для него все просто, полюбил и все, да только вот куда ей деть обиду, которая душит изнутри? Люди часто говорят «я понимаю», но на самом деле понятия не имеют, о чем говорят. В личном аду горят поодиночке.

Может, он правда ее любит. Может, он правда что-то осознал. От этого было только больнее, потому что было поздно. Она никогда не забудет и не простит. Она снова и снова будет смотреть в его глаза и видеть там предательство. Она будет знать, что на него нельзя полагаться и каждый раз вздрагивать от телефонных звонков, не зная, пошлет он ее или позовет к себе. И это будет сводить ее с ума.

— Свет, я не знал…

— Что ты не знал? Что нельзя бросать по телефону после того, как переспал с бывшей? — истерично хохотнула девушка.

— Не знал, что так все получится, — наконец честно ответил мужчина. — С тобой я был знаком пару месяцев, а с Настей жил три года. Ты мне нравилась, но с Настей я был давно, долго, а потом я понял, что это уже не то. Я понял это только когда все испортил. Но если бы этого не случилось, я бы так этого и не узнал.

— Мы ужасные люди, — рассмеялась сквозь слезы девушка.

Ей вдруг подумалось, что она ничем не лучше Паши. Она целовалась с ним, хотя, вроде как, встречалась с Максом. И вчера, думая об этой ситуации, находила себе такие же оправдания. Паша был ее болевой точкой, а Макс утешением, Паша ранил ее, а Макс исцелял. И все же она не смогла устоять, когда Паша начал плести ей про любовь. Хотя ей хватило пары минут, чтобы осознать, что это было ошибкой.

— Может, это значит, что мы подходим друг другу? — предположил мужчина, сжимая ее ладонь в своей.

— Нет, это значит, что мы два моральных уродца, — покачала головой Света, вынимая свою руку.

А потом посмотрела на него так, что он вдруг понял: это конец. И чтобы он не говорил, как бы он не извинялся, уже ничего не исправить.

Она не стала прощаться, просто развернулась и ушла, тихо прикрыв за собой дверь. И вроде бы она наконец высказала ему все, что хотела, поставила точку, оставив последнее слово за собой, а все равно было погано.

— Ты живой? — Макс скептически смотрел на друга, который закрыл лицо подушкой и лежал на разобранном диване у себя дома в позе морской звезды.

— Местами, — простонал Дан, которому только-только к вечеру стало получше.

— Выпей, — Макс протянул коктейль из таблеток в стакане и чашку со свежесваренным кофе.

Но в ответ Даниил только заматерился и прижал подушку к лицу сильнее.

— Я надеюсь, ты не хочешь задушиться подушкой, — хмыкнул Макс, откровенно угарая. Не часто мистера «идеальность» можно было застать в таком виде. — Ты напился с горя от неразделенной любви? Неужели этот день настал? — хихикнул друг в духе его секретарши.

— Отвали, — Дан откинул с лица подушку на пол и схватил стакан с лекарствами, — я бухал с шефом. Больше никогда не буду пить коньяк. А Илюха говорил, что все в компании ненавидят коньяк, могу понять теперь почему, — парень залпом выпил содержимое стакана и потянулся за чашкой кофе. — Черт бы их всех побрал. Я последую примеру Полины и Светы и тоже уволюсь.

— Боги! Ты-то зачем? Стой, Света увольняется?! — вспыхнул Макс. — Ты и ее довел?

— Нет. Не знаю… — пробубнил Дан, шаря рукой в кармане пиджака в поисках сигарет. — Я вообще женщин не понимаю. Светлана просто что-то орала, а у меня так голова болела.

— Дан, у тебя вроде адекватная мать, ты почему так женщин ненавидишь? — спросил друг, утягивая парня на балкон курить.

— Я их не ненавижу. Я просто их не понимаю. Они нерациональны, нелогичны, слишком эмоциональны и почти все чокнутые, — Дан выпил горячий кофе тоже залпом и снова схватился за голову, которая все еще пульсировала от боли.

— Но это же так прекрасно! Без них было бы скучно и бессмысленно, — улыбнулся грустно Макс, опять думая о Свете.

— В любом случае, Свету я не доводил до увольнения. В отличие от Полины, — заметил нехотя Дан.

— Тебе она нравится, — усмехнулся Макс.

— Ничего не выйдет. Я все испортил, как обычно. Женщины сложнее, чем аудит. И хватит об этом. Что у тебя со Светой и что за новости ты пытаешься мне рассказать какой день? — вспомнил Дан.

— На самом деле, — Макс пожевал губами и тоже достал сигарету, — кажись, Света вернулась к бывшему. Меня опять послали. Не везет мне.

— Она тебе нравится, — теперь уже Дан усмехнулся и достал вторую сигарету.

— Хуже, я люблю ее, — спокойно сказал Макс. — И я молчал об этом, потому что сначала хотел разобраться с работой, чтобы казаться серьезным парнем с серьезными намерениями. А в итоге, пока я носился, ее бывший подсуетился. Дан, мы сами виноваты. Все время, с самого универа. Сначала работа, потом все остальное. Так неправильно. Жить тоже надо. Близкие люди важнее. Я не поехал на прошлый Новый год к родителям, потому что были дела на работе и…