Ратибор. Окталогия (СИ) - Фомичев Александр Игоревич

– Слышу я здравые мысли от тебя, княже, что не может меня не радовать, – пробасил удовлетворённо Ратибор. – И это славно! Заодно в пути пузенько малёха растрясёшь, а то совсем заплывёшь жирком‑то в своих хоромах от такой праздной жизни! Только вот Тихомир этот доверия не вызывает ни капли! Скользкий тип…

– У меня появилось пузенько? – Святослав, проигнорировав слова Ратибора про своего советника, озабоченно похлопал себя по животу и потрогал за бока, после чего вопросительно взглянул на приятелей.

– Если только самую малость, – озорно улыбнулся Мирослав.

– Наш рыжий дружка преувеличивает, не бери в голову, – хмыкнул Яромир. – Давайте лучше решать, когда выходим да кого потащим с собой в такую даль? Идти надо налегке, без обоза, иначе застрянем ещё в начале Гиблого тракта. Зима застанет нас аккурат в середине пути.

– Думаю около сотни‑полторы ратников взять, не более. Проверенных бойцов, естественно! И согласен я насчёт обоза. Не нужен он нам. Лишь задерживать нас будет! Помимо наших коней только рабочих лошадок возьмём под поклажу и провиант… – Святослав на секунду задумался. – Ну а выходим тотчас, как соберёмся, полагаю! Чего тянуть потапыча за ухо…

– Я готов, если что! – довольно проворчал в предвкушении славной вылазки Ратибор. – Хоть сейчас могу в путь двинуться!..

– Тебя там жена лупит, что ль, скалкой аль половником по буйной твоей бороде регулярно, что ты из родного дома норовишь побыстрее ускользнуть? – Мирослав удивлённо уставился на своего рыжего товарища.

– Думаю, Марфушка кухонной утвари не напаслась бы на этот гранитный подбородок, – усмехнулся едко Святослав. – Всю бы переломала!..

– А может, она его готовить да стирать заставляет? – хохотнул Яромир. – А если отказывается, то Марфа его, поди, веником по бокам и охаживает!

– Все высказались? – Ратибор, чуть прищурившись, с лёгкой улыбкой смотрел на веселящихся друзей. – Ваше счастье, что я с вами, балаболами, не одну бочку медовухи вместе осушил, а не то вы на себе познали бы сейчас, как неудобно с головой в заднице по потолку ходить…

– После этих слов боюсь спросить, чем это вы там с твоей Марфушей занимаетесь по ночам?.. – Мирослав снова прыснул в кулак, но тут же постарался принять серьёзный вид, ибо Ратибор начал слегка закипать, аки пузатый самовар какой.

– Тебе чего, друже, твой уютный домишко не мил уже стал? – Яромир озадаченно переглянулся с князем и Мирославом.

– Да мил‑то он мне, мил, конечно, – досадливо поморщился Ратибор. – Но не могу я там долго находиться, и всё тут! Все дела переделал уже давно, а лежать на печи кверху брюхом – не по мне! Не домосед я, понимаешь⁈ Хочу путешествий, приключений да рубки нормальной! Без походов и битвы доброй чахну я, аки одуванчик поздней осенью…

– М‑дя!.. Надо тогда срочно выдвигаться, пока наш одуван совсем не осыпался, – Мирослав не мог упустить возможность ещё раз уколоть старого приятеля.

– Я вот дам тебе как‑нибудь по твоей кучерявой макушке, Мирка, ты у меня точно рассыпешься на лютики!..

– Стража, а‑а‑а‑у‑у‑у! – сложив руки лодочкой, прокричал негромко Мирослав. – Вызовите кто‑нибудь сюда бравый отряд наших доблестных воителей, моя маковка в опасности!

Раздавшийся несмелый стук в дверь прервал шутливую перебранку между друзьями.

– М‑можно? Ик! – в трапезную осторожно заглянул двоюродный племянник Святослава, молодой паренёк лет двадцати – двадцати двух на вид, средней комплекции, с веснушчатым, раскрасневшимся лицом, обрамлённым светлыми кудрями. В руках он держал какую‑то мятую бумагу.

– Ты чего, Емеля, опять налакался, что ль? – Ратибор неодобрительно взглянул на беспутного повесу.

– Кто⁈ Я⁈ Ик! – Емельян возмущённо уставился на рыжебородого великана. – Окстись, Ратиборушка, я ничего крепче простокваши, ик, давно не употребляю!

– Давно, это сколько? Полчаса прошло хоть? – Яромир весело пялился на подвыпившего оболтуса.

– Вот чья бы корова мычала, Яромирчик, а одного княжьего воеводы, ик, помалкивала!..

– Твоя икота выдаёт тебя с головой, летописец ты наш! – Мирослав добродушно рассмеялся.

– Что, уже и поикать, ик, нельзя⁈ Разве это запрещено⁈ – насупился пьяно молодой писарь. – Это просто у меня пузырики в животе булькают иногда от волнения…

– Он считает, что, пожевав мяты сушёной, перебивает запашок перегара своего и я ничего не чую, да только это ведь не так совершенно, – Святослав огорчённо вздохнул.

– А ведь и правда, – Мирослав потянул воздух носом, – мята вместе с бодяжными выхлопами – это страшное сочетание!.. Ещё бы чесночку навернул, вообще бы благоухало у тебя в палатах…

– Вот‑вот! Чего тебе, племяшек ты мой ненаглядный? – Святослав вопросительно посмотрел на застывшего в дверях Емельяна.

– Да письмишко тут опять прилетело… Из этого, как его там… Из Караима, вот! – Емельян неуверенно переводил взгляд со своего дяди на троих друзей. Все четверо явно оживились и вопросительно таращились на молодого летописца.

– С этого начинать надо было, Емеля, – буркнул недовольно Ратибор, – а не топтаться на входе, аки девица на выданье!

– Ну, что на пороге‑то замер? Заходи да докладывай, чего пишут⁈ – Святослав нетерпеливо заёрзал. – Надеюсь, что‑то новенькое…

– Да всё то же! – Емельян зашёл, наконец, в обеденный зал и присел на край лавки, не преминув при этом налить себе полную кружку вина из расписного кувшинчика, что стоял практически нетронутым до этого на столе. – Лишь одно слово: «Помогите».

Друзья безрадостно переглянулись.

– Похоже, ничего больше отправитель сих писем накарябать не успел, ибо сильно спешил… – пробормотал растерянно Мирослав.

– Надо выдвигаться! – Святослав решительно рубанул воздух рукой. – День на сборы, и в путь! Не будем тянуть быка за вымя, которого у него и нет!..

– А можно мне, ик, с вами? – Емельян скорчил жалостную гримасу и умоляюще уставился на присутствующих, переводя взгляд, в первую очередь, с дяди на Ратибора, ибо прекрасно понимал, за кем тут последнее слово. Святослав на то и князь, чтобы решения такие принимать, а рыжебородый богатырь если упрётся, то переубедить его будет практически невозможно, а к его мнению прислушиваются все без исключения, кто с ним знаком хотя бы шапочно, это Емельян уже уяснил для себя очень хорошо.

– А вот это вряд ли! Ибо тебе наверняка не понравится сие непростое путешествие, Емеля!

– Отчего же ты так, ик, решил, Ратиборушка⁈

– А оттого, хмельной ты оленёнок, что нигде: ни по пути, ни в самом Караиме нужных тебе погребков, скорее всего, ты не сыщешь!

– Каких ещё погребков, Ратик⁈

– Винных, Емеля, винных…

– Да ладно⁈ Что, прям совсем ни одного⁈

– Совсем, Емеля, совсем.

– Ну а чего, по пути кабаков нет, что ль⁈ Как же там люди живут, а⁈

– Какие люди там живут⁈ Ты когда‑нибудь по Гиблому тракту ходил, бестолочь?

– Эм, не доводилось…

– Оно и видно! Как ты думаешь, откуда у него такое громкое название? Да потому что редкий путник назад возвращается из тех краёв. Кто обычно ходит к Забытым пустошам? Лишь самые смелые, отчаянные да глупые. Ну или кому терять больше нечего да жизнь своя опостылела… Как ты думаешь, много трактиров по такой дороге мы встретим на пути в Караим, который и основали‑то, года не прошло ещё?..

– Эм… ик! Два? Один?.. Что, ни одного⁈ – мгновенно расстроившийся племянник князя залпом осушил свою кружку и тут же налил себе ещё под насмешливыми взглядами сидящих за столом друзей.

– В точку, Емеля, в точку. Ни о‑д‑н‑о‑г‑о. Да и вообще, это не праздная прогулка, если что, лоботряс ты синеватый! – Ратибор осуждающе смотрел на белобрысого пропойцу, споро выхлёбывающего в одно лицо кувшин с вином.

– Можно с собой взять телегу‑другую, ну и нагрузить как следует добром всяким…

– Как раз собирались, Емеля, спецом для тебя по обозу медовухи и вина с собой тащить за сотни вёрст, лишь бы ты от жажды не окочурился в пути! – хохотнул язвительно Мирослав. – Может, тебе ещё гарем красавиц заморских с собой захватить? Ну, чтобы ты не заскучал в дороге?