Турецкая романтическая повесть - Кемаль Бильбашар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Клянусь аллахом!
— Попомни мои слова. Вернется он завтра чуть свет…
Рыжий Осман не находил себе места. Мысль о том, что Хасан арестован по его вине, не давала ему покоя. В конце концов он решил пойти в касабу и во всем сознаться. Так и скажет в полиции: «Я разрушил стену! Хасан не виноват!» Только вот на кого дом оставить? Кто в поле работать будет, волов кто накормит?
Он начал колебаться: «А вдруг и меня возьмут и Хасана не отпустят? Мастан — заклятый враг Хасана. А я — лучший друг Хасана». Да, но теперь по вине этого самого друга Хасан сидит в тюрьме.
В конце концов Рыжий Осман решился идти. Да, он войдет в дверь с надписью «Булданский жандармский участок» и все расскажет. Обернувшись на дороге, он прощальным, торжественным взглядом обвел деревню. Самая нищая в нищем Кесикбеле, она показалась ему такой прекрасной… Слезы подкатили к горлу.
«Надо идти! — уговаривал он себя. — Иначе как мне смотреть в глаза Хасану? Аллах всемогущий, я ведь умру со стыда!»
И он зашагал вперед, подстегивая себя сосновой веточкой и радуясь, словно дитя, одержанной над собой победе. Затянул даже песню. После обеда он будет уже там, в участке. Его посадят, а Хасана выпустят.
— Вай, молодчина, Рыжий Осман! — приговаривал он, ликуя, словно не шел в тюрьму, а только что вышел из нее. — Тысячу лет жизни тебе, умник Рыжий Осман!
Хасан всем в деревне расскажет, какой он герой, и вся деревня, нет, весь Кесикбель заговорит о нем. Деды внукам будут рассказывать: «Был у нас Рыжий Осман, он сам пошел в тюрьму, чтобы спасти друга». Деревня гордиться им будет. «Герой, как Рыжий Осман», — скажут о ком-нибудь. «Вот это был человек!» «Хорошее сердце у него было!» «Лев, а не человек! Себя не пожалел, чтобы Хасана спасти!» «Так, значит, это он разрушил стену? А сам ведь и виду не показывал!» «Ну и молодец этот Рыжий Осман!».
«Да что вы, — скажет кто-нибудь. — Разве вы не знаете, что стену разрушил святой! Это Осман нарочно сказал, чтобы Хасана спасти…»
Размечтавшись, Рыжий Осман летел вперед как на крыльях.
Дойдя до старого верстового камня, он присел отдохнуть. Вся одежда на нем стала мокрой от пота, хоть выжимай! Он снял минтан, встряхнул его на ветру, стащил чарыки, постучал ими друг о друга, вытрясая набившуюся пыль.
От верстового камня дорога пошла на подъем. Чем дальше шел и чем больше думал Рыжий Осман, тем тверже он укреплялся в своем решении. Теперь ему хотелось только как можно скорее исполнить задуманное.
На краю дороги свернулась клубком змея, грелась на солнышке. Схватив подходящий камень, он одним ударом размозжил ей голову. Слава аллаху, вот уже одно доброе дело сегодня сделано! Плюнув на мерзкую тварь, Осман продолжал свой путь.
У источника перед городом он умылся, набрав в рот воды, попрыскал на минтан, почистился.
— Ну, совсем немного осталось!
До самого города он больше не отдыхал, только разок остановился, чтобы окончательно привести себя в порядок и явиться на место бравым молодцом. Ведь теперь он не просто Рыжий Осман — ему уготована великая судьба. Он расправил плечи. Поднял руки — они дрожали. Что же это такое? Неужели порчу на него наслали? Или заколдовали? Этак и умереть недолго. Его охватил страх. Не в смерти дело — все мы когда-нибудь умрем. Но умереть сейчас, умереть Рыжим Османом, какого все знали раньше! Собрав последние силы, он почти бегом ринулся в город. Он обязательно совершит то, что задумал, обязательно станет героем!
Перед входом в полицейский участок он остановился, чтобы сполна ощутить всю торжественность этой минуты. Сейчас он сядет в тюрьму… А Хасан пойдет домой и расскажет всем о его геройстве. Мысли плясали в его мозгу. Он поднялся на второй этаж и остановился перед роковой дверью. Дверь отворилась сама. Вышел жандарм с изжелта-бледным лицом.
— Тебе чего, земляк?
Перед глазами Рыжего Османа мгновенно пронеслись отец, мать, невеста, его поле, его волы…
— Ничего, — проговорил он, запинаясь. — Куда это я попал?
— Здесь полицейский участок.
Рыжий Осман попятился и одним махом слетел с лестницы. Очутившись на улице, он побрел в кофейню.
— Чаю, чаю! — крикнул он, повалившись на стул и еле переводя дыхание.
Постепенно он пришел в себя и ужаснулся: «Что же я делаю?» Бросил на стол деньги за чай и кинулся к двери. Добежав до участка, он в два прыжка одолел лестницу.
— Начальника мне!
— Что такое? Зачем тебе начальник?
— Мне нужно с ним поговорить!
— Нашел себе приятеля! Иди-ка по своим делам.
— Я разрушил стену.
— Какую стену?
От удивления Рыжий Осман даже рассмеялся. Вот так жандармы! Про стену не знают!
— Да стену Мастана в Караахметли!
Жандарм задумчиво переступил с ноги на ногу.
— Пойдем со мной! — сказал он наконец.
Начальник жандармского участка с важным видом восседал за столом.
— В чем дело?
Рыжий Осман шагнул вперед. Лицо начальника плыло перед его глазами.
— Хасан не виноват! Это я разрушил!
— Что ты разрушил?
— Стену, стену я разрушил.
— Какую такую стену?
— Стену Мастана… В Караахметли у Мастана была стена.
— Ах, вон что! Так, значит, это ты сделал? — Начальник ткнул в его сторону указательным пальцем.
— Я! — Рыжий Осман вытянулся, выкатив грудь.
— Хорошо, чего же ты хочешь?
Указательный палец нажал зеленую кнопку над столом.
— Принесите машинку, составим протокол.
Бледнолицый жандарм, которого Рыжий Осман уже видел, принес печатную машинку и уселся за стол. Пока шел допрос, Рыжий Осман не спускал с машинки глаз, следя за тем, как от движения пальцев жандарма на белую бумагу выбегали строчки. Такое чудо он видел впервые.
После допроса начальник опять нажал кнопку звонка.
— Отведите его к судье.
В сопровождении жандарма Рыжий Осман спустился по одной лестнице и поднялся по другой. Они вошли в кабинет с черной табличкой на двери.
— Господин судья! Меня послал капитан…
Судья взял из рук жандарма бумаги и начал читать. Прочитав два раза, он глухо кашлянул.
— Заберите этого. Там еще кого-то держат по тому же обвинению. Как его… Хасаном, что ли, зовут? Выпустите.
Рыжий Осман вздохнул. Вот и случилось все так, как он хотел. Тот же невозмутимый жандарм отвел его в какое-то новое помещение, указал на стул и велел ждать. Рыжий Осман так и рухнул на стул — устал, оказывается, ноги уже не держали. Дверь отворилась, и вошел Хасан. Он удивленно уставился на друга.
— Я во всем сознался, — торжественно сказал Рыжий Осман. — Кланяйся там в деревне.
— Зачем ты это сделал? Меня бы все равно выпустили.
— Сердце у меня ныло. Не мог я снести, чтобы ты вместо меня сидел. Ну до свидания, Хасан, счастливого пути!
— Спасибо, друг. Да наградит тебя аллах!
Пришел новый жандарм и повел Рыжего Османа в тюрьму.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Утро настало, утро настало.Цигарка моя гореть перестала.
(Из народной песни.)Хасан не мог нарадоваться обретенным вновь солнцу и свету. Пятница впереди, он увидит Алие… Грудь его разрывалась от неведомого чувства, жаркого и тревожного. Слезы брызнули из глаз при виде родной деревеньки.
— Слава аллаху, слава! — шептал он.
Увидев Хасана в деревне, люди глазам своим не поверили. У Мастана-то хватка железная. Как это парень вырвался на свободу? Ну и ну!.. В который раз Мастан расставляет ему ловушки, а этот нищий Хасан из нищей Караахметли выходит из них жив и невредим.
— Рассказывай, как да что?
— Рыжий Осман… — Хасан почесал в затылке, кашлянул, — пришел к начальнику. Я, — говорит, — стену разрушил.
— Да что ты! Наш Рыжий Осман!
— Его посадили, а меня выпустили.
— Неужели он разрушил?
— Про то аллах знает.
— Не под силу ему одному такое дело.
Все новые и новые крестьяне, любопытствуя, подходили послушать, сказать свое слово.
— Как знать.
— Камень, от которого меньше всего беды ждешь, на голову и падает. Мы про Рыжего и не думали, а он вот что отмочил!
— Такую толстую стену! Да ему за месяц ее не проломить.
— А я так полагаю: это он наговорил на себя, чтобы Хасана спасти.
— Позлится теперь Мастан…
— Позлится… Хасан, а Хасан! С чего это Мастан все подкапывается под тебя? Тут что-то не так…
— Не знаю, — отвечал Хасан. — Не уживаются наши звезды на одном небе.
— Его звезда ни с кем не уживается. Дело не в том.
— Все время тебе пакости устраивает, нечестивец!
— Не печалься, брат, — успокаивали Хасана. — Есть на небе аллах!
— На него вся надежда…
Услышав о возвращении Хасана, Мастан ушам своим не поверил, вскочил:
