Nomen Sanguinis. Имя крови - Олеся Константиновна Проглядова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я тебе скажу, чем бы это закончилось. Тем же, чем и у Древних, – разрушением. Мы слишком эгоистичны, жестоки и любим власть и просто спалим к чертям друг друга, людей и весь мир.
– Ха, так люди такие же. И спалят мир они куда быстрее. Нет, Гвинн. Этот мир должен принадлежать Истинным по праву сильных. Мы живем дольше и можем строить планы на поколения вперед. Мы знаем больше и больше умеем. Почему мы прячемся от людей в ночи, разве законы слабых властны над нами? Уж мне ли не знать, что ты – кукловод, ты дергаешь за ниточки. Не проще ли править открыто? – Каэтана потянулась и положила руки Гвинну на плечи, заглянув в глаза. – Я лично предпочла бы, чтобы ты был рядом со мной. Север так скучен. И мне там так холодно и одиноко. – Каэтана наклонилась и прошептала: – Мы бы вместе продолжили усмирять кланы ночью, а днем – наслаждались друг другом.
– Так кто же еще из Истинных все-таки был с отцом и сейчас продолжает его дело?
– Я же сказала, что не знаю. – Каэтана поцеловала Гвинна. – Все-таки последний раз? – проворковала она, когда Гвинн резко опрокинул ее на стол. – Сделай мне больно, милый. Но не сильно.
– Зависит от того, будешь ли ты сопротивляться, – проговорил он.
Глаза Гвинна сверкнули и начали темнеть. Каэтана закричала, выворачиваясь, попыталась укусить Гвинна, но он крепко прижал ее к столу. Он нашел взглядом ее зрачки, и Каэтана обмякла с остекленевшим взором.
Через несколько минут Гвинн сел обратно в кресло. Каэтана пошевелилась и со стоном сползла со стола на пол. Из уголка ее губы текла кровь, в глазах полопались сосуды.
– Мне кажется, последний раз был так себе, – спокойно проговорил Гвинн, отпив из бокала. – Прости, дорогая, знаю, это было неприятно.
– Подонок, – стуча зубами, проговорила Каэтана и забилась в угол.
– Ну что ты! Я всего лишь показал тебе, как это будет, когда возродятся Древние, ведь я наипрямейший потомок богов, носитель неослабленной Катастрофой и неразбавленной крови. Сколько поколений отделяет меня от Ллуга? Немного, по сути. Многие говорят, что я хуже моего отца. И знаешь что? – Он повернулся к ней. – Иногда я думаю, что они правы. Именно поэтому я уничтожу все твои запасы и запасы других Истинных. Спалю все лаборатории, чтобы никогда никто не смог докопаться до секрета древней крови.
– Как ты посмел? – Каэтана поднесла руку к глазам, потом скривилась от боли и застонала. – Я Истинная! Ты не можешь, не имеешь права ни лезть в мои воспоминания, ни тем более демонстрировать силу без моего на то разрешения!
– Как видишь, могу. По праву сильного. Как ты говорила… – Гвинн показательно задумался. – Ах да, разве закон слабых властен надо мной? Да я же герой твоих фантазий! Что тебя не устраивает?
– Я расскажу об этом Совету, пусть даже поплачусь сама, но тебя уничтожу! – прошипела Каэтана.
– Нет, ты не сможешь рассказать об этом никому и никогда, Каэтана. – Гвинн потянулся и присел на корточках возле нее. – Будешь помнить, но никогда никому не скажешь! Ну попробуй… Что я с тобой сделал?
Каэтана попыталась говорить. Ее шея напряглась, из глаз потекли слезы, но изо рта вырвался только сип.
– Это невозможно! Я – Истинная! – выкрикнула она, отдышавшись.
– А я – уже нет! Только не говори никому. А, ты же не можешь! – Гвинн улыбнулся.
– И чем же ты отличаешься от нас? Тебе не нравится то, что делаем мы, только по одной причине – ты хочешь править единолично!
– Одно я знаю точно, я не позволю властвовать вам. А теперь уходи!
Каэтана отшатнулась и выскочила из комнаты.
Гвинн долго стоял под душем, смывая с себя запах Каэтаны. Стычка с Истинной вымотала его, а сколько еще их предстояло. Он прошел в спальню, упал на кровать и, запрещая себе думать об Алии, но все же думая о ней, провалился в сон.
…Разрушенный замок стоял посреди пустоши. Яркое солнце не щадило его, освещая страшные темные пятна гари. Разрушенный донжон все так же поднимался к небу остатками стен, будто воздевая руки в молитве. Гвинн вдохнул. Пахло пеплом, дымом, смертью. Как в тот день, когда сгорела его мать.
– Она не смогла, слишком любила тебя, чтобы бросить все и отправиться на ее поиски. Никто не мог до тебя – недостаточно сильные, недостаточно любопытные для истины, – раздался за его спиной голос. – Но ты… Пора перестать бежать от того, что должно случиться. Так было предопределено. Так замыслено, и так будет.
Гвинн обернулся туда, где, как он знал, стоял кто-то, освещаемый ярким солнцем и невидимый в его лучах.
– Тебе не сбежать. Ты уже достаточно медлил. Пора.
– Что именно? – проговорил Гвинн.
– Ты знаешь, Гвинн. Пора встретиться со смертью…
Алия заметалась на кровати и проснулась. Она видела какой-то набор картинок: Каэтана, Гвинн, Джеймс. Она слишком устала за эти дни, прячась за проблемы Маркуса от мыслей о Гвинне. Она откинулась на подушки и снова закрыла глаза. Сон мгновенно утянул ее.
…Она шла по знакомой ей пустыне к фигуре вдали. Алия привычно отметила блеск золотых браслетов, падающие на плащ звезды и узоры, что они рисовали, тишину и смоляную вязкость этого места. «Кто ты?» – наверно, в тысячный раз задала она вопрос. И вдруг поняла, что тишины больше нет – песок снова начал свою тоскливую песнь. Ей в лицо ударили песчинки, сдирая кожу, и она упала, закрывая уши от страшного воя, который, казалось, разрывал ее, проникая в каждую клетку. Свернувшись клубком, она закрыла голову, надеясь, что сейчас проснется. Вот сейчас. Ну вот же. Но нет. Алия, превозмогая ветер, поднялась. Фигура в капюшоне стояла около нее, указывая рукой куда-то. Алия посмотрела в том же направлении, но там ничего не было. «Я видела его кровь на песке!» – раздался голос у нее в голове. Алия обернулась к фигуре, но та все так же указывала вдаль. И Алия прозрела.
На фоне разрушенного замка в потоке света стоял Гвинн.
«Я видела его смерть!»
Алия снова повернулась к женщине в огромном, как небо, плаще, простирающемся к самому горизонту. Капюшон соскользнул с ее головы, волосы толстыми черными змеями рассыпались по плечам,
