Nomen Sanguinis. Имя крови - Олеся Константиновна Проглядова

– И они не повторятся. Ни мне, ни ей это не нужно, Начо.

– Да что ты? Вот уж позволь мне тебе не поверить!

– Придется! Как и принять тот факт, что и я не враг ни вам, ни себе. Я знаю, что еще ничего не закончилось. Отец вернется, и нам нужно быть готовыми к этому. Нам всем! Мне надо укреплять свои позиции, а вам мобилизовать свои войска, а не идти на поводу у Алии и заниматься поиском того, чего нет.

Алия разбила бокал, бутылку, сломала стул и стол, как только услышала отчет о произошедшем. Спокойно и последовательно. Потом остановилась:

– Он так и сказал? И все на самом деле чисто?

– Да, девочка! Ты точно не ошиблась? Может быть, это твоя…

– Что? Обида? Договаривай, Начо. Но у меня блок, я точно знаю, что должна что-то помнить!

– Алия, я дам тебе отпуск. Приведи мысли в порядок, и да. Официально все твои контакты с Инициатором запрещены. Давно пора было это сделать.

– Не то чтобы очень хотелось. – Алия снова выругалась и завершила звонок. После этого она сломала и ноутбук. Затем подошла к двери. За ней было тихо – шумоизоляция комнаты помогала избежать настойчивого внимания, – но она знала, что Маркус там.

Алия обратила внимание, что с ним творится неладное, когда они возвращались с того задания, где… Лучше не вспоминать – это вызвало такой коктейль эмоций, что она готова была снова ломать мебель.

Маркус нервничал, больше обычного уходил в себя. Да и Квентин вел себя странно, приглядывался к Маркусу, иногда что-то говорил ему. Тот кивал и еще глубже погружался в свои мысли. По прибытии ей пришлось разбираться с навалившимися проблемами и нерешенными делами. Она периодически заходила к Маркусу, но тот говорил, что работает и все в порядке, однако дверь держал закрытой. Потом Алия и вовсе улетела на очередное задание, выполняя которое с головой погрузилась в ничего не значащий конфликт двух кланов, а Маркус остался на базе.

Вернувшись, Алия снова набрала работы, которая была не важна и не нужна никому, кроме нее, чтобы забыться. А Макрус оставался один…

Алия вдруг поняла, что ее друг в беде, когда во сне увидела олененка, который тонет в болоте. Она хотела зайти к нему, но он так и не открыл. И не ответил.

Тогда она нашла Квентина и в буквальном смысле прижала его к стене.

– Джеймс, – выдохнул он, пытаясь разогнуться после «разговора» с Алией.

– Опять?

– Да, он уверен, что видел его в месте нападения.

– Почему не сказал мне?

– Потому что там не было Вечных. Маркус был взвинчен, и многое навалилось, я надеялся, что он отойдет.

– Да-да, навалилось. Что-то нам всем слишком много кажется. И мне, и Маркусу. А ты придурок, – беззлобно сказала она Квентину. – Упертый черствый придурок, который должен был мне сразу сказать.

– Стерва! Могла бы и сама заметить.

Алия вздохнула. Квентин был прав.

Маркус был скрытным и ничего не рассказывал о себе очень долго. Они уже переехали с базы Легиона, когда она однажды нашла его лежащим в углу, свернувшимся клубком. Он молчал, глядя в стену стеклянными глазами. Алия связалась с Квентином – единственным, кто еще был близок с Маркусом. Тот долго мялся, но все же признался, что такое случается время от времени и просто надо дать Маркусу время – он придет в себя. Тогда так и случилось. Алия была терпеливой и доброй, не лезла к Маркусу, не выспрашивала, и наконец он рассказал, что иногда ему мерещится его Инициатор и его накрывают кошмары. Больше ничего.

Вот только в этот раз все было гораздо хуже. Он уже очень давно сидел взаперти и никого к себе не подпускал: ни на базе, ни в их общем жилище вне ее.

Решившись разобраться прямо сейчас, Алия снова настойчиво постучала в дверь, потом написала сообщение, зная, что он точно прочтет. «Я не уйду. Буду сидеть здесь, пока не поговорим». Она легла прямо на пол у входа в комнату и приготовилась ждать, отправляя каждые полчаса: «Я все еще здесь и не уйду».

Через несколько часов дверь приоткрылась. Алия вошла в темную комнату, освещенную только экранами. Маркус сидел перед ними. На одном из них Алия увидела, как входит в комнату.

– Маркус?

Он не ответил. Алия подошла к нему, положила руку на плечо. Он вздрогнул, но продолжил что-то искать на нескольких экранах сразу, проматывая раз за разом одну и ту же запись. Алия подвинула кресло и села рядом с Маркусом, взяла его руки в свои и осторожно развернула его к себе.

Судя по всему, Маркус долго не спал. Сосуды в его глазах полопались, он тяжело дышал и периодически вздрагивал. Алия достала из кармана пакет с кровью:

– Пей.

Маркус автоматически начал пить.

– Пойдем, мой хороший, – сказала Алия, когда он допил. Он замычал, качая головой, но она была настойчива.

Алия практически дотащила Маркуса до кровати и легла рядом. Она тихо шептала что-то успокоительное, а потом начала петь колыбельную и резко остановилась, поняв, что слышала ее от Гвинна. Маркус уже спал. Он вздрагивал и стонал, и Алия потихоньку, как давно научилась у своего Инициатора, прокралась в его сознание и успокоила друга. Когда его дыхание стало тяжелым, но ровным, Алия села на место Маркуса.

Она просматривала видео. Обрывки, которые были в их распоряжении – из-за глушилок не осталось внятных записей с камер на базе и над ней. Но Маркус неутомимо искал, отслеживал перемещения неподалеку, просматривал все машины, которые проезжали мимо – отматывая в прошлое год за годом. Алия ничего не видела. Да, были машины и вертолеты, которые явно двигались в сторону базы, но в какой-то момент записи о них исчезали. Никаких данных не оставалось, ничего, что могло бы напугать Маркуса, не было. Алия рассматривала туристов, которые появлялись периодически в поле ее зрения. Тоже ничего. Наконец она обратила внимание на запись, что на повторе просматривал Маркус. Одна из «букашек» сняла сверху несколько минут из жизни их лагеря. Запись резко обрывалась и не фиксировала даже момент атаки. Алия прокрутила ее раз, другой, третий. И снова ничего. Отмотала на начало и только теперь заметила в кадре тень, мелькнувшую под деревом. Это было снято за два часа до нападения. То ли ветер шевелил листву, то ли какой зверь пробежал.

Маркус застонал во сне, и Алия автоматически, сама удивляясь легкости, с которой это сделала, прокралась в его