Доктрина Русского мира - Коллектив авторов

В противоположность разговорам о констатации существующего Русского мира как единого коммуникативного пространства, аналогичного испаноязычному или арабоязычному коммуникативному пространствам, где по каналам связи чаще передается ненависть, чем сотрудничество, мы выдвигаем на первый план задачу превращения Русского мира в реальность культурного, ментального, политического, государственного, религиозного единства. Говоря словами поэта Леонида Корнилова,

Расколотая Русская равнинаСрастается у мира на виду.Подняться евразийским исполиномНачертано России на роду.

В этом и заключается понятие Русского мира как задания для всех и каждого из нас.

Галина Иванкина

Русский мир: черты культурного стиля

Последние два-три года наметилась пренеприятная и опасная тенденция – ухарское размахивание ватником. Начиналось всё скромно. Данный термин сочинили русофобы для высмеивания и охаивания патриотизма. В самом предмете ничего позорного нет – в тех ватниках войну выиграли, мирную жизнь отстраивали, созидали и сеяли. «На картошку» из всяких НИИ ездили. По грибы ходили и ходят до сих пор. Однако идеологические противники переиначили сей образ, придав ему уголовно-маргинальную окраску: не дачный огород в октябре, а провинциальная рвань-пьянь. Итак, ватник – это уже не просто телогрейка, это – символ пропитого, грязноватого, полуграмотного российского мужика, чья супружница потребляет оливье из большого бельевого тазика и чей сын с пяти лет потягивает пивко под звуки пенитенциарного «шансона». Зато! – отмечают либерал-эстеты, – ватное семейство крайне патриотично! Они и есть – 86 путинских процентов. Неизлечимый рефрен либерала: «Я – 14, а не 86! Я мою шею и люблю стиль Ар Нуво! А они – ватники».

И вот, вместо того чтобы противостоять этой мерзости и пошлятине, многие наши люди кинулись… гордиться. Да! Мы такие! Питиё – есть веселие на Руси! Да, мы непознаваемые да с раздольною душой. Вприсядку – на обломках. Маргинальное – чудесно. Прекрасное далёко – пошло бы ты лесом! Нас и так неплохо кормят. Доходит до полного юродства – мы, мол, выиграли войну у железных немецких колонн, воевавших «по линеечке», ибо… рушим любые правила. Потому и знамя над Рейхстагом. То есть не храбрость и не святой фанатизм и даже не Т-34 – лучший танк столетия, а… иррациональность как базис. Вам не стыдно так думать? Русский мир – это многогранная культура и разносторонний ум. Это – сопряжение физики и лирики. Это – евразийская самоценность. Это – деревенские корни и футуристические мечты. В этом – наша сила, но и наша сложность.

Благодаря ей Русский мир в состоянии выжить даже в полной изоляции – за счёт своего собственного ресурса. Поэтому так важно помнить об уже достигнутом, о свершениях Русского мира.

Русский мир многогранен. Русский мир непознаваем. Он стоит на стыке – и на страже – Востока – Запада, вбирая в себя премудрость первого и романтическую дерзновенность второго, создавая уникальные теории, конструкции, смыслы. Попадая на русскую почву, всякая, пусть даже привнесённая идея, играет самобытными, ярчайшими красками. Пафосные строки Александра Блока про «…азиатов с раскосыми и жадными очами», кажется, не повторял только ленивый, точнее их цитируют именно ленивые, ибо нужно читать стихи полностью или не читать их вообще. «Мы любим всё – и жар холодных числ, / И дар божественных видений, / Нам внятно всё – и острый галльский смысл, / И сумрачный германский гений…»[57] Поэт пытается бравировать «…своею азиатской рожей», но он не забывает, что русскому человеку подвластно всё – и алгебра, и гармония, и галльские виньетки слов, и тевтонская философичность. Русский мир склонен и к логике, и к «душеведению», везде достигая совершенства. Но то – Блок. Эпоха Ар Нуво. Сейчас у нас иные времена и другие авторы. В своё время известная беллетристка Людмила Улицкая призналась на всю страну: «Нам очень повезло, потому что Альберту Швейцеру пришлось покупать билет, <…> и ехать лечить грязных, диких и больных дикарей. Нам же никуда ехать не надо. Достаточно выйти из подъезда – и мы уже в Африке. Вокруг нас такие же грязные, дикие и больные люди, которые нуждаются в сочувствии». Конечно, господа либерального толка безостановочно закатывают русофобские истерики, но каждый раз меня смущает одно обстоятельство. Паразитизм. Питаться соками и тут же – отравлять. Всё та же Улицкая, как писатель, обращена именно… к Русскому миру. Она с какой-то мазохистской ностальгией повествует о советской жизни – сложной, противоречивой, жутковатой, – она так видит, что поделать, – но вместе с тем тот образ узнаваем, хотя и выписан нерадостными красками. Романы и рассказики Людмилы Евгеньевны созданы для России и – о России. Она – будем откровенны – никому не интересна в благоуханных Франциях и умно утроенных Германиях. Улицкая – пусть и ненавидит всё вокруг – заточена под русское критическо-интеллигентское мировосприятие, а её многолетний успех стал возможен именно благодаря этому созвучию. Утратив связь с русской почвой, она закончится как автор. Или она считает своих же читателей – грязными и дикими? Основной потребитель её интеллектуальной продукции – русский интеллигент. В других странах, откуда иной раз берутся «…моды, авторы и музы», есть прослойка интеллектуалов, учёных, философов, но там нет этого социального феномена – интеллигенции. И это нельзя перенять, кстати, в отличие от моды, – это родилось в России, в православной, дворянско-разночинной среде и затем, после революции, активно пестовалось советской властью.

Почему я вдруг вспомнила об этом неприличном фортеле госпожи сочинительницы? Это повод поговорить о Русском мире и его парадоксах – о всеобъемлющей, экстравертивной культуре и – о стремлении замкнуться в рамках исключительной самости. Извечный восток – запад, данное свыше евразийство сознания. Наша культура, как никакая другая, обращена сразу ко всем течениям – у нас отсутствует специализация, ибо держать первенство и в балете, и в космосе – сие не просто выбор, это уже миссия. Возможно, вы замечали, что у России нет, по сути, слабых мест – у нас есть великая литература, мощная музыка, фундаментальная научная база, талантливая живопись и – грандиозная архитектура. Везде – сплав индивидуальности. Русский человек может быть и приземлённым, и возвышенным, поэтому во всём мире говорят о загадочной русской душе: в голодные и неустроенные 1920-е наши люди создавали грёзу о домах-коммунах в космосе и прочих «летающих поселениях». Твердили: через четыре года здесь будет город-сад. Впрочем, русские снова удивили мир – в разгар кризисных мер и падения рубля выстаивали многочасовую очередь на выставку Серова.

Публицист и общественный деятель патриотического толка Егор Холмогоров в своей статье «Очередь в Русский мир» отмечает: «Россия странная, холодная, мало пригодная для жизни и творчества страна при полярном круге. Вы слышали что-то о великой канадской литературе, великой норвежской живописи или шведской музыке? Ведь в этих странах гораздо теплее и всё более обустроено, чем в России? И только Россия с её несовершенной социальной организацией и многострадальной экономикой ухитряется в одиночку поддерживать великую культуру во всех значимых областях творческой деятельности человека. Эта культура являет собой суть и смысл существования России»[58]. Напомню, что просвещённая Франция сдалась немцам почти без боя, дабы получить от фашистов своё законное право жрать круассаны и стряпать шляпки, а в «дикарском» Ленинграде продолжали работать театры, и музейные работники сохраняли шедевры – иной раз ценой собственной жизни.

В либеральной среде принято, нет, скорее… модно полагать, что русские ничего не выдумывали, а только брали у Запада красивые идеи – от дендизма до коммунизма – и потом лепили из них нечто особенное. Мол, балет, хотя и числится во всём мире «русским», но всё же был привнесён из Франции, а без общемировых разработок в области космических исследований никакой Королёв попросту невозможен. Да, конечно, театр в Россию пришёл из Европы: основоположником императорского балета значится француз Жан-Батист Ланде, а родоначальником русской оперы – итальянец Франческо Арайя. Что характерно, и французскую оперу создал итальянец Джованни Баттиста Люлли, да и с балетом не всё так просто – моду на это зрелище ввела Екатерина Медичи, которая была тоже не из-под Тулузы. Что же касается англичан, то они любят пошутить, что лучший британский композитор – это… Георг Фридрих Гендель, как известно, долгое время работавший в Англии. Первым французским кутюрье записан англичанин Чарльз Фредерик Ворт. Символом французского величия до сих пор считается понаехавший корсиканский артиллерист.