Доктрина Русского мира - Коллектив авторов

Однако антирусские реформы Берии в марте 1953 года и последовавшие за ними реформы Хрущёва в области национальной политики привели к тому, что единство русского самосознания капля за каплей разрушалось в течение трех десятилетий, пока в конце 80-х нарыв не лопнул и территория Русского мира не покрылась разбрызгавшимся гноем…

Прошла уже четверть века с момента третьего расчленения Русского мира в 1991 году. Достаточный срок, чтобы осмыслить произошедшее и задуматься о перспективах на будущее. Это не новые перспективы, это всё те же три сценария, что и в XVII веке.

Первый – сценарий нового подчинения всех исторически русских земель Москве.

Второй – сценарий с Кудриным в роли Лжедмитрия либо с принцем Гарри в роли королевича Владислава. Да и Навальный в своей книге 2015 года открыто заявил о своих симпатиях к польской модели и к пути Лжедмитрия…

Третий – сценарий сохраняющегося раскола. С «Минском» как синонимом предательства и половинчатого решения, с этаким Андрусовским перемирием XXI века, и с двоящимся и колеблющимся Лукашенко в самом Минске. Однако третий сценарий, как мы уже знаем, вряд ли может быть для Русского мира окончательным. И вот почему.

Оглянувшись на судьбу сколь-нибудь близких, аналогичных «миров», мы обнаружим нелицеприятные вещи. Лишь имеющий многовековой опыт централизации Китайский мир сейчас фактически объединен под одним руководством, за исключением Тайваня и диаспор хуацяо в Юго-Восточной Азии. Судьба остальных миров сложилась куда плачевнее.

Немецкому миру по сравнению с Русским миром поначалу везло, потом – наоборот. Если русские земли были разодраны на части в XIV веке, то абсолютно все немецкие земли входили в состав Священной Римской империи вплоть до 1648 года, когда получили полную «незалежность» Нидерланды и Швейцария, а затем всё новые и новые куски немецких земель стала отрывать себе Франция. С середины XVIII до середины XX века немцы на этих землях подвергались угнетению. Не только Второму, но даже и Третьему Рейху не удалось добиться полного объединения всех немецких земель. Строго говоря, с 1940 по 1944 годы границы Германии вновь приблизились к старым границам Священной Римской империи до 1648 года, за исключением Швейцарии и Лихтенштейна, которые стояли у колыбели пангерманизма в эпоху наполеоновских войн, но позже были оттеснены на второй план и отлучены от немецкого народного единства. К настоящему моменту Немецкий мир, с одной стороны, раздроблен между разными государствами, но, с другой стороны, в современной Европе с относительно прозрачными границами немцы в общем и целом уже нигде не подвергаются угнетению, романской ассимиляции или лишению базовых прав и гражданства. Практически везде в местах своего проживания они могут свободно пользоваться немецким языком как единственным. Несмотря на значительную диалектную расчлененность немецкого языка, нигде, даже в Люксембурге, местные наречия не насаждаются в качестве «державной мовы» в ущерб литературному стандартному немецкому языку. Это позволяет говорить о кардинальном отличии судеб Немецкого мира от Русского, где невозможно сейчас представить дарование русским за пределами РФ нормальных прав граждан и провозглашения русского языка государственным, т. е. признания их государствообразующей нацией в новых «независимых» постсоветских странах, подобно тому как немцы признаны одной из государствообразующих наций в Бельгии, Люксембурге или Швейцарии (тем более – в Австрии как «немецкой Украине»).

Судьбы Французского и Итальянского мира к настоящему моменту в целом схожи с судьбой Немецкого мира. Несмотря на сохраняющуюся проблемой с нахождением существенной части итальянских земель в составе Франции и небольшой части французских земель в составе Италии, это уже не ведет к сколь-нибудь серьезным конфликтам: проницаемость европейских границ и дарование культурно-территориальной автономии сделали свое дело.

Судьбы Англоязычного мира настолько своеобразны, что о каком-либо копировании его опыта не может быть и речи. Неверно было бы думать, что внутри этого мира нет проблем. Имеют место различные трения, взаимные обиды и претензии существуют не только между Англией и кельтскими территориями, но и между англичанами и американцами, англичанами и жителями бывших доминионов (канадцами, австралийцами, новозеландцами и т. д.), наконец, между этими последними и США. Однако гибкая политическая культура и вековые навыки умелого администрирования позволяют сохранять относительное единство всем частям Англоязычного мира, разбросанного по всей планете за морями и океанами.

Остается рассмотреть еще два гигантских мира, очень похожих на Русский мир и своими географическими масштабами, и полупериферийным положением в современной мир-системе. Это Арабский и Латиноамериканский миры. Оба раздроблены на десятки государств, подчас ожесточенно враждующих друг с другом, но при этом сохраняющих единство стандартного литературного языка (арабского и испанского соответственно).

Арабский мир сформировался целиком в составе халифата Омейядов (661–750 гг.) и уже к IX веку распался на части. От 80 до 90 % Арабского мира было вновь собрано воедино чужими, турецкими руками в эпоху расцвета Османской империи в XVI–XVII вв. (за ее пределами, однако, всегда оставались Марокко, Судан, Оман, некоторая часть внутренней Аравии). При всем том, что в плане вероисповедания в Арабском мире на 80 % преобладает суннизм, чем он похож на православный Русский мир, слишком сильные географические и исторические различия между арабскими странами и регионами контрастируют с однородностью евразийской степи и лесной полосы, составляющих основу России. Поэтому неудача панарабских проектов не может свидетельствовать в пользу неудачи проекта четвертого объединения Русского мира, даже если на сегодняшний день градус ненависти между некоторыми частями русского народа не уступает градусу ненависти между некоторыми арабскими странами.

Латиноамериканский мир по своему происхождению является колониальной частью католической Испании от нынешнего Сан-Франциско на севере до Огненной Земли на юге. Подобно тому, как Русский мир возник только после крещения Руси, точно так же Латиноамериканский мир сформировался лишь после Конкисты и утверждения католицизма и власти мадридских королей в Новом Свете. После свержения испанского господства в начале XIX века возникло сначала несколько крупных государств, которые затем раздробились на более мелкие. К настоящему моменту наступило трезвое осознание невозможности политического объединения территорий столь огромных и в то же время географически крайне разобщенных друг от друга высочайшими горами, узкими перешейками и непроходимыми джунглями. При всём том степень культурного и языкового единства стран Латинской Америки столь высока, что любые экономические интеграционные проекты всегда осуществляются с огромным успехом, если этому не противодействует в форме грубого вмешательства Вашингтон. Таким образом, Латиноамериканский мир как пример мира, культурно и экономически единого, несмотря на формальную политическую раздробленность, не может стать образцом для России, как бы этого кому-нибудь ни хотелось.

И лишь Китайский мир с его упорным стремлением к политическому единству оказывается конгениален Русскому миру…

Таким образом, русский народ не относится к числу тех народов, которые существовали и расселились по свету задолго до возникновения мировых религий. Русский народ принадлежит к числу исторически молодых. Без крещения Руси князем Владимиром и объединения всех ее земель под властью одной династии и одного митрополита отдельные славянские племенные союзы не осознали бы себя органическими частями Русской земли.

В отличие от ряда других миров, формально аналогичных Русскому по этим показателям, историческая Россия-Евразия отличается отсутствием серьезных географических преград между Карпатами и Хинганом, между Северным Ледовитым океаном и Черным морем. Это обусловливает естественную тягу не просто к языковому, культурному, религиозному, но и к политическому единству Русского мира – с одной столицей и с одним правителем. Веками противники пытались оторвать целые куски от Русского мира. Ни один народ не испытывал в этих подъяремных землях таких страданий и такого принуждения к ассимиляции с чужеземцами и к перевоспитанию в антирусском духе, как русский народ. В условиях существования собственных внутренних противоречий внутри России (социальных, экономических, религиозных) это могло бы надломить осознание общерусского единства и покончить с самой мыслью о Русском мире, однако этого не произошло. Три раза – в середине XIV века, в 1917–1920 годах и в 1991 году – Русский мир был искусственно, вопреки ясно выраженному желанию народных масс, разорван на части. Дважды – при Екатерины II и при Сталине – Русский мир времен золотого века Владимира и Ярослава – снова воссоединялся, причем последний раз в полном объеме. Сейчас, в начале XXI века, все объективные тенденции ведут к третьему и последнему реальному объединению Русского мира. Его чувствительное поражение в 2014 году было далеко не полным и не окончательным. Возможно, это было последнее поражение, которое Запад смог нанести Русскому миру. Субъективно противники России могут вложить еще много ресурсов в попытку закрепить разрез русского народа на куски «по живому», однако переломить объективные тенденции им не дано.