Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова

— Ой, а с головкой-то беда совсем! — и с этими словами она продолжила свой путь. Толстушка бросилась ее догонять.

— Ну ты же сама сказала…

— Я вообще ничего не говорила, — и назад Ника не оглядывалась.

Глава 5. Троянский конь и прочие тригонометрические напасти.

Недурно, если дружба начинается смехом,

и лучше всего, если она им же кончается.

Оскар Уайльд. «Портрет Дориана Грея»

Никита шел за девчонками, натянув на голову капюшон. Подходить к Веронике в такой ситуации он не хотел. Если судить по форме толстушки, она тоже учится в гимназии, а значит будет идти с ними до самой школы. Как отреагирует на появление парня сама Вероника, он мог только предположить. Баскетбольная площадка и игра — это одно, а вне ее они ни разу не говорили. Даже когда возвращались после матча.

Так он и прошел за девчонками следом до самой школы. А у крыльца его заметил Данька и заорал как ненормальный:

— Ник! Здорово, бро!

И Вероника, поднимаясь по ступенькам, обернулась, зеленые глаза словно мазнули по Нику, который шел следом. Парень на секунду замер. Она была на верхней ступеньке, а он стоял ниже, — рукой можно дотянуться — и смотрела, казалось, прямо в зрачки. Но на парня откуда-то сверху плюхнулся Данька, а ее подтолкнула толстушка, и Вероника отвернулась и зашла в школу. В этот момент Никита почувствовал себя дураком. Данька что-то говорил, но друг не вслушивался. Что, интересно, подумала Ника?

В чувства привел Данька:

— Так дашь?

Никита глянул на него.

— Что?

— Ты матешу сделал?

— Сделал.

— Дашь?

— Что? — переобуваясь, упрямо не понимал Ник.

— Да блин! Ник, ты чего тормозишь? Дашь списать?

— А… Списать…

Данька посмотрел внимательней на друга. Тот говорил, отвечал, но сам косил глаза куда-то в сторону. Он проследил за взглядом приятеля и увидел Веронику.

— О! глянь, та девчонка! — заорал он на весь холл и тут же получил кулаком куда-то в печень — несильно, но ощутимо.

Вероника оглянулась на них, и Ник опустил глаза, сделав вид, что занят туфлями. Когда он вновь посмотрел на девочку, она уже шла по коридору, за ней семенила толстушка.

— Ты чего? — возмутился Данька, держась за бок.

Ник заталкивал кроссовки в мешок и сверлил взглядом незадачливого друга.

— Не дам! — вдруг заявил он.

Данька спал с лица.

— Ты чё?

— А то! Списать не дам!

— Никитос, ты чего?

— А ничего! Ты, блин… Слов нет!

И сказав это, Никита забросил рюкзак за спину и пошел к лестнице. Данька с воплем страдальца бросился следом.

До урока оставалось минут десять. Галина Николаевна пока не поднялась в кабинет, и Данька скатывал домашнее задание из тетради друга. Он шевелил губами и водил пальцем по странице, боясь сбиться. Ник, подперев щеку рукой, с улыбкой смотрел на приятеля. Скрупулезность Даньки его забавляла. В класс влетел Тимка, плюхнулся рядом с Данькой, парта качнулась. Длиннопятый придержал стол, зыркнул на Тимофея и вновь опустил голову к записи. Тим заглянул в тетрадь.

— Блин! А у меня здесь четыре! — заявил он, и попытался подтащить к себе тетрадь, Данька глянул так, что Тим убрал руку.

— Сорян! — быстро сказал Тимка.

— Свою покажи, — предложил Никита.

Тимка достал тетрадь, парни склонились над ней. Ник ткнул пальцем в запись.

— А минус куда делся?

— Черт… — пробормотал друг и полез в рюкзак за ручкой.

— Гребанные минусы, синусы, косинусы… — проворчал Данька, скатывая домашку.

— Анусы… — в тон ему пробормотал Тимка.

— Анусы… — эхом повторил Даниил.

Ник едва не прыснул, но Тим с ехидной усмешкой поднес палец к губам и склонился к сосредоточенному Даньке.

— Формулу-то хоть помнишь? — совершенно серьезно поинтересовался он.

— Какую формулу? — не отвлекаясь, переспросил друг.

— Ануса.

Сзади раздался смешок. Тимка, выпрямившись, погрозил одноклассникам кулаком и, подавив улыбку, опять склонился к страдальцу.

— Данька, у нас завтра контроша! Помнишь?

Слово «контрольная» производило на Даньку странный эффект, словно запускался механизм очистки жесткого диска: парень забывал даже то, что знал хорошо.

— Анусы? Что-то знакомое… — пробормотал он.

— Ну конечно! — продолжал издеваться Тимка. — А как пишется?

— Отвали, скоро звонок, — огрызнулся Данька, разозлившись.

— Вот именно! Как вызовет тебя Николавна, как спросит, что отвечать будешь?

— Ну… — не отрываясь от тетради, пытался сообразить друг.

— Давай, давай. Я тебе помогу. Итак, анусы… Пишутся?

Данька поднял голову, почесал ухо, что-то бормоча под нос. Потом чиркнул ручкой на полях.

— Так?

— Вот видишь, молодец! А формула?

Даниил, сидя на математике за второй партой вместе с головастым Тимкой, не оглядывался в класс, и потому не видел, с каким любопытством, пряча улыбки, смотрят на него одноклассники. В его голове, заточенной исключительно под спорт, совсем не хотели уживаться синусы, косинусы и прочие понятия тригонометрии (то же самое обстояло и с прочими предметами). Он сначала слово «тригонометрия» и выучил-то неправильно. Тимка, зараза и балабол, «помог»: вместе с ним раз сто повторил «троягеометрия», а тот болтал что-то про Трою, про Троянского коня, ну Даниил и выдал у доски и коня, и Трою. Класс ржал, как тот самый конь, который вообще оказался деревянным (и какого он был из дерева?). В тот день Данька поклялся прибить Тимофея! И вот опять, анусы какие-то… И слово-то, блин, знакомое!

— Давай, давай! Рожай уже! — подначивал Тимка.

— Анус равно… синус минус… — бормотал Данька.

— Просто «синус» или «синус в квадрате»? — не унимался Тимофей.

— Точно, в квадрате! — облегченно воскликнул друг.

— А дальше? Начни с начала. Я страховать буду.

Даниил сделал сосредоточенное лицо и продолжил:

— Анус равно синус в квадрате минус… косинус в квадрате.

— Всё?

— Ну… вроде бы… — сказал бедолага и вернул Нику тетрадь.

— А как же «пи»?

— В смысле, «пи»?

— Да пи… пипец тебе будет, если