Князь Святослав II - Виктор Поротников

Облачко легкого раздражения коснулось красивого лица Анастасии.

- Благодарность? За цепи, коими Всеволод приковал меня к себе!

Догадался Святослав, что у Всеволода не все гладко в отношениях с женой, но вида не подал. В душе поддержал брата: такую красотку опасно надолго от себя отпускать. А Византия… Когда там порядок был? Вечно кровь льется!

- Слышал я, безбожные сельджуки[23] в пределы византийские вторглись с востока и будто рать их бесчисленная, - заметил Святослав. - Нелегкая война предстоит ромеям.

- С востока испокон веку кочевые орды одна за другой находят, византийские полководцы к этому уже привыкли, - промолвила Анастасия, - а бесчисленных ратей не бывает, князь. До Царьграда сельджукам все равно не дойти, ибо путь им преградит море.

- Как знать, - Святослав почесал голову, - арабы ведь в былые времена доходили.

В следующий миг Святослав пожалел о сказанном, заметив по глазам Анастасии, что не по сердцу пришлись ей его последние слова: будто он нарочно хотел унизить византийцев.

«На Руси живет Анастасия красавица, детей рожает от русского князя, русской княгиней величается, а сердцем все же в Царьград стремится, - мелькнуло в голове у Святослава. - Вот так и Ода моя!»

* * *

Подул холодный северо-восточный ветер - листобой. Поредели вершины деревьев. Потянулись на юг перелетные птицы…

Прячется барсук в норе. Линяет заяц-беляк. Наступает пора гона у лосей, оленей и могучих туров. Недаром на Руси октябрь называли «ревун».

В Покров день[24], когда припорошило землю первым снежком-легкотаем, собрался князь переяславский в Киев.

По уговору со Святославом должен был Всеволод перемолвиться с Изяславом об участи Ростислава. Меч не долго из ножен вынуть, но лучше перед тем постараться миром договориться. Может, одумается Ростислав и вновь сядет на стол владимирский, хотя, конечно, было бы лучше вернуть ему Ростов и Суздаль. Кабы внял уговорам князь киевский и помог бы Святославу Тмутаракань вернуть да Ростислава бы не обидел - крепкий мир установился бы на Руси.

Об этом размышлял Всеволод, выезжая во главе небольшой дружины через Епископские ворота Переяславля в степь, побелевшую от снега. О том же думал он в пути, устремляя взор в даль к просвечивающему насквозь лесу.

В селах близ дороги над соломенными кровлями избенок вьются дымки, темные фигурки баб в длинных шубейках спешат к речке за водой. Скирды сена желтеют на опушке леса. Мир и покой на Русской земле.

Всеволод вздыхает: всегда бы так.

От степняков хватает бед, чтоб еще князья русские свары меж собой учиняли. С этого и надо будет начать разговор с Изяславом. Неужто не поймет его брат? Неужто не одобрит?

На второй день пути заблестели на холмах над Днепром золотые купола храмов, показались крепостные стены и башни на крутых валах. Ветер донес дальний звон колоколов - звонили вечерю.

Всеволод придержал коня, обнажил голову, перекрестился.

… Жил-был в стародавние времена в греческой земле знаменитый оратор Демосфен. Столь искусно мог он сплетать словесный узор, так умело подать нужную мысль, что не было ему равных ни до ни после него. Речи Демосфена записывались и служили образчиками красноречия, не одно поколение греческих ораторов обучалось по ним. Читал те речи и Всеволод, прекрасно владевший греческим языком. Искусство убеждения - великое искусство. И правителю без него не обойтись.

«Худо-бедно, а бояр своих переубедить всегда могу, с послами иноземными речи тан веду, что последнее слово за мной остается, даже брата Святослава к своему резону подвел, а такого упрямца поискать! - подбадривал себя Всеволод перед встречей с Изяславом. - Плохо, что Изяслав к правильно построенным речам не привык. Он вокруг себя только лесть слышит да ругань. Заставлю-ка я его вступить в спор с самим собой, как когда-то мудрец Сократ проделывал!»

Но не вышло ничего у Всеволода, видать, не зря ему заяц дорогу перебежал при подъезде к Киеву. Не подействовали на Изяслава уговоры, не убедил он его, в чем хотел убедить, даже толком приступить к убеждению не успел. Изяслав сразу почуял, что Всеволод со Святославом заодно, и уже только из-за этого так понес на младшего брата, что хоть уши затыкай. Всеволод знал, что огонь маслом не тушат, поэтому помалкивал, а когда утомился Изяслав от гневных речей своих, извинился и распрощался.

Мрачно ехал Всеволод по узким улицам Киева. На расспросы бояр своих не отвечал, лишь зыркал сердито. Бояре замолкли, брови нахмурили. Недоумевали, чего же такого наговорил Изяслав брату своему, что тот ни дня в Киеве провести не хочет, хотя имеет здесь терем свой.

У Золотых ворот догнал переяславцев Изяславов дружинник верхом на коне и ко Всеволоду обратился:

- Князь, брат твой, спрашивает, куда ты на ночь глядя? Погостил бы у него.

- Иль не все еще мне высказал князь киевский? - сердито усмехнулся Всеволод.

Дружинник замялся, не зная, что сказать.

- Пусть лучше мне ветер в поле песни поет, чем брат родной орать будет, - сказал Всеволод. - Передай Изяславу, что ежели он мудрым князем прослыть хочет, то пускай речи свои на тех невидимых весах взвешивать научится, кои в душе у каждого человека имеются. Слово, как и злато, тоже вес имеет.

Передал дружинник ответ Всеволода Изяславу.

К тому как раз супруга вошла. Вошла, прислонилась округлым плечом к дверному косяку, с презрительной улыбочкой глядя на мужа.

Отпустил Изяслав дружинника и опустился в кресло.

- Ну что, муженек, перессорился с братьями? - прозвучал негромкий голос Гертруды, в котором слышался едва заметный мягкий акцент.

- О чем ты? - поморщился Изяслав, бросив на жену косой взгляд. - Размолвились мы со Всеволодом, только и делов!

- Сегодня со Всеволодом размолвился, вчера - со Святославом… - Гертруда раздраженно заходила по комнате. - Разума ты лишился, свет мой! Не таковские у тебя братья, чтоб понапрасну обиды терпеть. А ну как оба за мечи возьмутся?

- За меня Бог и «Русская Правда»[25]! - воскликнул Изяслав и потряс кулаком. - Не посмеют братья мои закон преступить, отцом нашим нам завещанный.

- Дивлюсь я твоей самоуверенности, муж мой, - промолвила Гертруда. - Ради власти и богатства люди порой отцов, матерей, братьев жизни лишают. Примеров тому множество, а ты за «Русскую Правду» спрятался и успокоился. Вместо того чтобы клин меж братьями своими вбить, ты их сам на себя исполчаешь.

- Не дойдет у нас до войны, - отмахнулся Изяслав и встал с кресла, ему вдруг опротивел этот разговор. Разве дойдут его слова до женщины, в роду которой постоянно творились злодейства между кровными родичами.

- Семена раздора вы уже посеяли, теперь ждите всходов, Ярославичи! - гневно бросила Гертруда в спину удаляющему Изяславу.

Не копьём, а умом

В лето 6573 (1065) пошел Святослав,

князь черниговский, на Ростислава.

Гигантской широкой дугой от полноводного Днестра до верхней Волги раскинулись на южных рубежах Руси холмистые степи, уходившие к обласканным солнцем берегам Сурожского моря[26] и лесистым предгорьям Кавказа. Немало племен прошло здесь, направляясь с востока на запад, немало сражений видела эта земля. И по сей день белеют черепа и кости людские в степном разнотравье, напоминая о лихих годах.

На заре нашей эры пришли вдруг в движение народы, жившие за Рипейскими горами[27] и на среднеазиатских равнинах. Словно от камня, брошенного в неподвижное озеро, пошли как круги по воде нашествия за нашествием. Что явилось тем камнем? Эфталиты[28], напавшие на Кушанское царство[29], или кочевники жуань-жуани[30], пришедшие из Китая, - неизвестно.

Обширные степи от Дона до Кавказского хребта в те времена занимали аланы[31], соседями которых были сарматы[32], жившие в Крыму и по берегам Днепра. Сарматов потеснили готы[33], расселившиеся у берегов Понта Эвксинского, и славяне, обосновавшиеся в междуречье Днестра и Южного Буга. Не обходилось и без кровопролитий, когда сосед пытался потеснить соседа, однако до бессмысленных истреблений людей и уничтожения их жилищ дело не доходило.

Пока не пришли гунны.

Эти жестокие завоеватели с огнем и мечом прошли от Тянь-Шаньских гор до Карпат, согнав с обжитых мест многие племена. Гунны разгромили аланов и готов. Готы двинулись в пределы Римской империи. Аланы укрылись в долинах Кавказских гор. Славяне с равнин ушли в леса. Но и гунны не задержались надолго на вновь обретенной земле, а устремились за Дунай, в Европу.