Князь Святослав II - Виктор Поротников

- Ростислав извиняется перед тобой, матушка, за то, что оказался столь неблагодарным к твоему гостеприимству и…

- И что?.. - как эхо спросила Ода.

Ее большие глаза так и впились в лицо юноши.

- И кланяется тебе, матушка, - продолжал Глеб и опустил взор.

Но Ода была прозорлива: она прекрасно разбиралась в мужчинах.

- Наверное, Ростислав шлет мне не поклон, а нечто более приятное всякой женщине, - с мягкой улыбкой произнесла княгиня. - Не так ли, князь Глеб?

Юноша покраснел еще больше и кивнул головой.

- Ростислав шлет тебе свой поцелуй, - выдавил он, не поднимая глаз.

Сердце Оды от радости запрыгало в груди, улыбка стала еще краше.

- Неужели, Глеб, я так тебе неприятна, что у тебя не возникает желания поцеловать меня? - спросила Ода с еле уловимым акцентом, какой появлялся в ее речи при малейшем волнении.

- Мы же поцеловались с тобой, матушка, при встрече, - неуверенно промолвил Глеб и взглянул на Оду.

Конечно, ей не дашь двадцать девять лет и целовать ее приятно, если бы в приятности этой не было чего-то такого, что слишком уж кружит голову. За прошедшие четыре года мачеха Глеба еще больше похорошела, а может, это он стал старше и смотрит на нее теперь не как на свою приемную мать, но как на красивую молодую женщину. Ода поднялась с кресла.

Глеб тоже встал, решив, что разговор окончен и ему пора уходить. Но в следующий миг он понял, почему так пристально и с таким ожиданием глядит на него его прекрасная мачеха.

Глеб шагнул с решимостью обреченного и наклонился - Ода была ниже его на целую голову. Юноша хотел поцеловать щеку, но Ода подставила ему губы и, сама не сознавая, тем самым исполнила давнее заветное желание Глеба.

- Ростислав вряд ли поцеловал бы меня сыновним поцелуем, - пояснила Ода, серьезными глазами глядя на Глеба. - Он многим был обязан мне и… твоему отцу. Понимаешь?

- Не совсем, - откровенно признался Глеб. - Мне показалось, матушка, что Ростислав неравнодушен к тебе.

- Тебе только показалось. - Ода вновь улыбнулась и провела ладонью по щеке Глеба.

- Нет, не показалось, - возразил Глеб, теперь в нем заговорил ревнивый мужчина.

- Тогда прости его, - нашлась Ода, - ведь христианину пристало прощать своего ближнего. Если дьявол и искушал Ростислава моими прелестями, то он переборол себя и бежал от меня аж вон куда! Хотя, полагаю, истинная причина бегства Ростислава не во мне, ибо не было меж нами греха и быть не могло. - Ода так посмотрела в глаза Глебу, что разом убила все его подозрения, если они и были у него. - Я рада, мой милый, что промеж вас не было вражды, ведь вы двоюродные братья с Ростиславом. Нет хуже зла, чем проливать родную кровь. Ты хоть и молод, но, видать, тоже понимаешь это. А вот отец твой не такой человек…

И уже лежа в постели с мужем, Ода терзалась мыслями о том, как бы ей уменьшить гнев Святослава против ретивого племянника, как спасти красивую голову Ростислава от опасности, которая уже нависла над ней. Дружина у Святослава сильная, и грозен черниговский князь в рати. Даже Изяслав его побаивается.

Сон сморил Оду далеко за полночь. А когда она открыла глаза, в окна спальни глядел серый осенний день. На широкой скамье у стены рядом с ее одеждой лежала нижняя рубаха мужа, а самого Святослава не было.

Ода кликнула Регелинду, свою служанку. Та бесшумно появилась в дверях.

- Приготовь теплую воду, Регелинда, - приказала Ода и села на постели. - Чем занят мой муж? Где он сейчас?

- Господин поднялся очень рано, приказал седлать коней и отправился в Киев, - ответила служанка.

- Ступай, - сказала Ода и бессильно упала на подушки.

Она опоздала. Быстрые кони уже несут ее супруга к Изяславу, неприязнь которого к Ростиславу лишь сильнее разожжет пламя гнева в сердце вспыльчивого Святослава.

Ода уткнулась в подушку и заплакала от бессилия и отчаяния.

* * *

Встреча двух князей, двух братьев, произошла в белокаменном дворце, где некогда жил Ярослав Мудрый, который выстроил его для себя на высоком месте недалеко от Софийских ворот. Зная гордый нрав Святослава, Изяслав поднялся с трона навстречу брату, едва тот вступил в высокий просторный зал в сопровождении небольшой свиты. Черниговские бояре сняли собольи шапки и отвесили великому князю низкий поклон, лишь варяг Регнвальд поклонился не столь низко, как все.

Изяслав с радушной улыбкой обнял и расцеловал Святослава.

Глядя на двух этих людей, трудно было увидеть в них кровное сходство. Изяслава природа наделила высоким ростом и дородной фигурой, он был выше Святослава, носил длинные, расчесанные на прямой пробор волосы светло-русого оттенка, такого же цвета усы и бороду. Глубоко посаженные серые глаза Изяслава глядели с легким прищуром, унаследованным от отца, как и привычка при смехе высоко задирать подбородок. За пышностью в речах и одежде Изяслав не гонялся, и уже будучи великим киевским князем одевался скромнее многих своих бояр. Это качество Изяслав унаследовал от своего отца Ярослава Мудрого.

Святослав, в отличие от брата, был невысок, но широкоплеч и мускулист, держался всегда подчеркнуто прямо, ходил с гордо поднятой головой. Голубые холодные глаза были очень переменчивы, и по ним можно было определять его настроение. Волосы Святослава были темные, подстриженные в кружок. Бороду он не носил, зато имел длинные усы в подражание своему знаменитому прадеду. Святослав любил подчеркнуть свое княжеское достоинство богатством одежд и золотом украшений и ревниво относился к попыткам своих приближенных хоть как-то выделиться на его фоне.

Святослав не выносил долгих предисловий. Не стал он сыпать любезностями и на этот раз, а сразу перешел к деду. На известие, что Ростислав объявился в Тмутаракани, Изяслав отреагировал странным образом. Сначала рассмеялся, потом закивал головой, что-то при этом соображая, и вдруг заговорил совсем о другом.

Святослава это разозлило, и он прямо сказал брату, что приехал в Киев говорить о Ростиславе, все прочее ему не интересно.

Изяслав сделал удивленное лицо и развел руками.

- Так ведь распря с Ростиславом как будто разрешилась, брат, - сказал он. - Сел племянник наш в Тмутаракани, ну отдай ему Тмутаракань. По мне, там ему и место!

Изяслав глянул на думных бояр, стоявших полукругом возле трона, и прочел одобрение на их лицах. Однако такой оборот не устраивал Святослава.

- Отдай, говоришь? - с недоброй усмешкой произнес он. - Что ж, ты сам, брат, не уступил Ростиславу Новгород, откель он сына твоего едва не выбил?

Доброжелательность на лице Изяслава сменилась надменностью.

- Не понимаю я речей твоих, Святослав. Я завещанию отцову следую, из коего выходит, что старший сын киевского князя должен в Новгороде сидеть. Ростиславу же гордыня глаза застит, он мнит себя выше сыновей моих. Думает, погребен отец его Владимир в Софии новгородской, так значит и стол новгородский для него!

- А, лукавишь, брат, - улыбнулся Святослав. - Помнишь, когда отец первый раз занемог и призвал нас к себе, то просил соблюдать старшинство в роду нашем - передавать стол киевский от брата к брату. Про княжескую лествицу упомянул, а в конце добавил, чтоб Новгород был за Ростиславом и потомством его.

- Не помню я такого! - вдруг рассердился Изяслав. - Завещание отцово при мне, и там ясно прописано, что давал отец наш Ростиславу Ростов и Суздаль. Про Новгород нет ни слова!

- Да ты и эти города у Ростислава отнял! - запальчиво воскликнул Святослав. - Свел его в захудалый Владимир, хотя обещал в Смоленске посадить.

- Ты зачем пожаловал? - вскинулся Изяслав - Напраслины на меня возводить?! Я на киевском столе сижу и за всю Русь промышляю. И коль не угодил я, чем Ростиславу, в том не моя вина, а его беда.

- Ах вот как! - Святослав приподнял свои черные брови и ядовито улыбнулся.

- Да вот так-то, брат! - со значением поддакнул Изяслав.

- Так пусть твое величие промыслит и про моего старшего сына, - сказал Святослав, - посади-ка его в Смоленске. Тогда я, так и быть, уступлю Тмутаракань Ростиславу.

- Что же, в твоей вотчине для Глеба и стола не найдется? - недовольно спросил Изяслав.

- А вот хочется мне видеть сына своего в Смоленске! - дерзко ответил Святослав.

- Слава Богу, что не в Новгороде, - криво усмехнулся Изяслав и неторопливо зашагал к трону.

Бояре заулыбались, а толстый Тука даже захихикал в кулак.

Не доходя до трона, Изяслав обернулся:

- Знаю, давно ты метишь на смоленский стол, но там ныне сын мой княжит. Об этом ты подумал?

- А ты переведи Святополка в Туров иль Вышгород, - подсказал Святослав, - да хоть в том же Владимире посади.

Изяслав дара речи лишился: уж не издевается ли над нам Святослав!