Исповедь. Мистический роман. Книга первая - Натали Бизанс

Хотелось остановить это мгновение, чтобы оно длилось вечно. Мы не могли оторваться друг от друга. Не могли надышаться. Его губы прикасались к моему лицу, крепкие руки источали такое тепло, что хотелось забыться в них навечно, отдать всю себя, а после – хоть смерть…

Внезапно, нежно, но настойчиво, он отодвинул меня в сторону. Буквально через несколько секунд дверь открылась, и в палату вошёл Виктор.

– Встреча одноклассников? Приветствую Вас, отец!

– Добрый день, Виктор!

Они обменялись рукопожатием. А я думала, что провалюсь сквозь землю, с трудом восстанавливая дыхание и пытаясь приобрести свой обычный вид.

– Всей душой благодарен Вам, случилось чудо, наша девочка начала есть!..

Часть 2

От Эрика 1

Уезжаю из любимого города. За окном ускользающей лентой проносятся дома, люди, знакомые улочки, скверы. Снова обрываю все концы, связующие меня с прошлым. Дом после смерти мамы я решил продать, чтобы некуда было возвращаться, очередная попытка сбежать от своих чувств.

«У неё хороший муж, семья… Я просто обязан справиться со своей любовью. Всё. Нужно думать о другом, переключиться!» – убеждаю сам себя, зная, что миссия не терпит отлагательств.

Память, наперекор всем стараниям, вновь и вновь прокручивает моменты нашей последней встречи: стук сердец, объединившихся на мгновенье, любимые измученные глаза, жар прощальных объятий, аромат её волос… Наконец-то, нашёл в себе силы всё рассказать, теперь она, по крайней мере, будет знать, что не напрасно и не в одиночестве страдала. Слава Богу, что удалось уберечь её от гораздо более сильных переживаний – жизнь их дочери теперь вне опасности. Девочке дали моё имя… О, Господи, какой неожиданный, подарок!..

Нужно спешить. Чувствую, как уходят драгоценные минуты, я должен успеть! Запрещаю себе думать о ней. «Сердце, уймись! Хватит болеть, что сделано, то сделано!» – переключаюсь на разум, ухожу туда, где находится сила. Мозг наполняется видением…

Сильно превышаю допустимую скорость, но мне помогают, ведут, расчищая путь. Знаю, что ничего не случится, потому что всё усиливается голос жаждущей отпущения души. Я нужен там. Меня ждут.

По сравнению с этим, мои личные страдания – ничтожны. Мамы больше нет. Любимая замужем. Нужно с этим свыкнуться и жить. «Господи, помоги! Знаешь, как я слаб. Только ТЫ наполняешь души священным огнём! Помоги преодолеть человеческую слабость…»

Глаза начинают слипаться, шутка ли, уже девять часов в пути. Волна предсонной неги накатывает смертельным ядом, тяжелеют веки. Появляется знакомый силуэт, предупреждает. Жму на тормоза. Со свистом в ушах останавливаюсь на обочине. Выброс адреналина в кровь приводит в чувство.

«Да, Ты прав, совершенно прав! Сдаюсь. Нужно вздремнуть». – не успеваю закрыть глаза, уже снится сон, тепло маминых рук так близко, так хорошо. В нашем доме есть кто-то ещё… Конечно, это – ОНА. При мысли о ней становится больно даже во сне. Тысячу раз обещал себе не вспоминать это имя. Но там контроль ослабевает: «Наташа… Наташенька… Натка моя!» – мне хорошо, что ты есть! Топот детских ножек, заливистый смех, радость наполняет душу. Мама зовёт обедать. Прибегают дети, Наташа подаёт горячее блюдо, все садятся за стол. Только меня никто не замечает, я стою прозрачной тенью, зову, кричу, но они не слышат, пытаюсь дотронуться, рука проходит сквозь материю беспрепятственно. И до меня вдруг доходит, что я – бестелесный дух.

Очнулся. Голос усилился, значит, времени мало. Завожу мотор. Осталось ещё каких-то сто, семьдесят, двадцать километров…

Вот, этот дом. Звук в моей голове разрывает мозг. Забегаю в подъезд, коридор, первый этаж, второй, третий, кажется, здесь!

Звоню. Дверь открыла заплаканная молодая женщина.

– Где умирающая? Я – священник.

– Здравствуйте, отец, она там – слева по коридору, – на глазах у женщины лёгкое недоумение, она пытается понять, кто меня вызвал. Я на ходу одеваю сутану, уже не до церемоний. Войдя в тускло освещённую комнату, увидел бледное лицо измождённой болезнью, умирающей женщины.

– Как её зовут? – я обернулся к застывшей в дверях дочери.

– Елизавета… – отвечает она, всё ещё удивлённая моим неожиданным появлением.

Достаю из сумки святую воду, миро, крест, освящённый в Иерусалиме, зажигаю свечу, провожу обряд Соборования. Больная стонет, не приходя в сознание, предсмертное дыхание, уже ничто не вернёт её назад. Душа зажата в тиски плотным кольцом страха, отчаянно сопротивляется, цепляясь за жизнь. Но выход – только один. Закрываю глаза:

– Ты слышишь меня? Я здесь! Я пришёл. Елизавета, ответь мне!

– Ты тот, кого я звала?

– Я помогу тебе! Видишь, тени стоят у врат? Это твои близкие ждут тебя…

– Вижу!..

– Там, куда ты идёшь, нет места страху! Отринь свой страх. Там – новая жизнь. Свет и любовь. Никто не причинит тебе зла. Только поверь! Расслабься, соберись с силами. Нужен толчок. Иначе – путь долог и труден. Ты заслужила освобождение.

Не мучай себя. Уже ничего не вернуть назад. Помни: ты возвращаешься домой, где тебя любят и ждут… – губы мои читают молитвы, а разум говорит с душой умирающей, открывая ей путь.

Она начала успокаиваться, вглядываясь в появляющийся проход, чёрная пелена отчаяния сползла с её души, обнажая для света духовную сущность.

– Всё будет хорошо. Верь мне, тебя встретят. Отбрось земное! Не оглядывайся назад.«говорю» уверенно, отдавая ей силы. Она принимает мой дар, наполняясь энергией и желанием освобождения.

– Пора! – я беру её за руку. Голова откинулась назад и через широко открытый рот вылетел последний хрип. Душа покинула тело. Повисла над ним. – Вперёд, только вперёд! К свету! В Вечность…

Она медленно поворачивается к туннелю, всё сильнее притяжение, последний рывок…

Я заканчивал читать последние молитвы под крики её дочери. Женщина рыдала, опустившись перед телом матери на колени. Помог встать, приобнял, соболезнуя, отдал остаток сил, всё, что только смог. Она перестала дрожать, немного успокоившись.

– Самое страшное – позади. Ваша мама ушла и больше не будет страдать. Ей там хорошо, поверьте мне. Не держите её, не мучайте. Душе нужны наши молитвы и вера, но не слёзы…

ими ничего не исправишь. Позовите другого священника на отпевание. Я сделал всё, что мог.

– Почему не Вас?

– Я не местный…

Такова моя миссия, призвание, крест. То, ради чего я родился и живу на этой Земле.

От Эрика 2

Уже стемнело, когда я приехал. Открыв с трудом скрипящую старую дверь подъезда, я поднялся в своё холодное жилище, устало опустился на стул возле входной двери. Сил ни на что уже нет, даже разуться. Молча уставился в темноту.

Скромное убранство этой двухкомнатной квартиры вполне соответствует моему образу жизни – ничего лишнего. В окна виден костёл, часы на нём только что пробили десять. Дождь стучит по стеклу, ветер срывает с клёнов во дворе последние листья, словно почтальон, разнося по улицам города письма ушедшего лета.

Наконец-то, голова свободна для собственных мыслей, временное затишье. Достав из холодильника бутылку кефира и кусок зачерствевшего за время моего отсутствия хлеба, я утолил голод. После душа лёг на кровать, закрыл глаза. Снова память рисует недавнюю встречу…

Обычно усилием воли я не позволяю себе погружаться в чувства, но не в этот раз. Нет ни желания, ни сил больше бороться с собой.

Итак, у Наташи всё хорошо. Она изменилась, стала ещё женственнее и краше. Вышла замуж, родила дочь. Виктор в ней души не чает, судя по-всему, приятный хороший человек. Что же сжимает в тиски моё бедное сердце, что не даёт покоя?!

«Я сам избрал этот путь. Но был ли у меня хоть малейший выбор? Как мог я в одиночку разобраться с тем, что происходит? Это бы свело кого угодно с ума и закончилось психиатрической лечебницей. Что я мог ей дать? Какую жизнь устроить? Сейчас она обеспечена и любима…»

Пустота и тишина. Казалось бы, давно пора привыкнуть, но человеческое слабое сердце нестерпимо жаждет теплоты, ищет любовь, томится ожиданием. Кому нужна была эта жертва? Моя самая большая ошибка в том, что сближением я обрёк и Наташу на страданья. Языки любовного пламени всё ещё терзают наши души. Столько лет прошло, а легче, увы, так и не стало. Боже, сколько раз я молил Тебя забрать эти чувства, освободить нас обоих?! Почему же дороже этой несчастной любви у меня ничего не осталось на свете? Я цепляюсь за неё как за спасательный круг утопающий!..

Снова приснился старый графский парк. Мы идём по тропинке вдоль туевой аллеи. На Наташе лёгкое, шёлковое платье ярко-синего цвета. Маленькая изящная ручка её лежит в моей ладони, она такая тёплая, нежная, ласковая. Нам снова по шестнадцать, будто и не было этих лет разлуки. Испытываю тихое блаженство от того, что она рядом. Мы беззаботно о чём-то болтаем и смеёмся. Солнце светит не только на небе, но и внутри нас. Щебечут птицы, распускаются цветы, мы влюблены, и мир бесконечно прекрасен. Но, откуда ни возьмись, появляются грозовые тучи, ветер становится сильным и безжалостным, раскаты грома такие, что земля дрожит под ногами, начинается ливень. Я пытаюсь укрыть любимую, но не знаю, как это сделать. Всё смешалось, земля и небо превратились в какой-то ужасающий смертельный хаос. Некуда бежать, негде укрыться. Наташа начинает растворяться и исчезает у меня на глазах, проскальзывая сквозь пальцы… «Не-е-ет!»