Верхом на звезде - Павел Александрович Антипов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если же пройти дворами, можно набрести на остановку электричек «Радиаторный». Тут недалеко одноимённый завод, на котором Вадим с Лёхой отработают в своё время несколько дней. Лёхины светлые ресницы будут покрываться копотью, словно он пользуется косметикой. Однако это будет ещё через год-два, про это, пожалуй, я не успею рассказать. Вообще же можно с лёгкостью жить где-нибудь в Заславле и ездить в училище на электричке. Я таких учеников не знаю, однако знал много людей, которые выходили на «Радиаторном» и шли на работу. Прямо как в большом городе. Также в районе училища находится гастроном «Азарэнне», а около него переход со знаком «Слепые пешеходы».
Шурик пошёл разбираться с очередью на экзамен, а Лёха – искать телефонную карточку, нужно было связаться с Костей. Я остался на крыльце под скульптурой чувака с арфой и рассматривал толпу абитуриентов и их родителей. Они курили, ходили взад-вперёд, стояли группками и о чём-то разговаривали. Чей-то младший брат весело лавировал-лавировал, да не вылавировал между стоящими.
– Лёша, не кричи, – успокаивала его мамаша.
Несколько окон училища были открыты. Оттуда, как я уже говорил, были слышны звуки оркестровой ямы. По-моему, был июнь, было тепло, и на небе ни облачка, правда. Отличный день.
Вскоре вернулся Лёха. Он подошёл с девочкой, которую представил как Дашу из Жодино. Именно она выручила его с телефонной карточкой, он дозвонился до Костиных родителей и с облегчением узнал, что сегодня в БГУ консультация, а экзамен завтра. Волосы Даши были так черны, что чернее ничего и быть не может; браслеты Даши были из скрепок мелких; бусы Даши – из скрепок крупных. Я думаю, ей было лет 15, ну не больше 16. Она протянула нам сигареты со словами «что естественно, то не безобразно».
Подошёл Шурик и сообщил, что будет играть одним из последних. И я решил, что успею съездить по делам Криса Мартина: надо было получить денежный перевод, оформить приглашение и отослать его в Брюссель.
14
Я вернулся на проспект Машерова как раз, когда к остановке подъезжал 91-й автобус. На нём было написано «Маршрут высокой культуры». Веснянка – Пионерская – Дипгородок (оттянутый разворот) – проспект Машерова – Немига – Максима Богдановича – Веры Хоружей – Куйбышева – Беды – Некрасова – Якуба Коласа – Калинина – Франциска Скорины – Филимонова – АС Московская.
Я сел на Гвардейской ул., проехал Юбилейную г-цу, Алесю маг., и вышел на Немиге ст. м.
Почти всю дорогу никто не заходил, а вот на Немиге мне пришлось пробиваться через толпу пассажиров, которых не очень-то заботило, что мне надо выйти. Моя память проворачивает со мной странную штуку. У меня ощущение, что весь холм к рогатому собору святого духа был в то время заасфальтирован. Такой холм из растрескавшегося асфальта, в щелях которого ветер треплет травку. Я понимаю, что, скорее всего, это была широкая асфальтовая дорога, которая вела наверх к бывшему иезуитскому костёлу, впрочем, не будем погружаться аж в такое прошлое. Глубина погружения не имеет никакого значения. Всё так быстро течёт и так моментально изменяется, что нет никаких фотографических сил остановить мгновение. Ведь между мной пишущим и мной идущим в паспортно-визовую службу какие-нибудь лет десять, а тот я идёт в асфальтовую гору, а я-теперешний смогу пройти уже только по лестницам, на которых пасутся голуби и туристы.
Я-тот свернул к площади Свободы. Слева восстанавливали торговые ряды, в которых сейчас ресторан, справа здание гостиного двора с автоинспекцией внутри. Художники мирно торгуют своим ширпотребом на месте будущей ратуши, которая им и в страшных снах не снится. Не снятся им ни кони с бронзовой пролёткой, ни гостиница Европа, которую поставят на месте «Блюз-кафе», которое до того было павильоном «Пингвин», где шариками продавали клубничное-малиновое-киви-фисташковое… Если тебе повезло и ты в детстве ел мороженое «Пингвин», то где бы ты ни был, потом оно до конца дней твоих останется с тобой, потому что «Пингвин» – это праздник, который всегда с тобой. О боги, знал бы Вадим, что пройдёт несколько лет, и там, где мы с ним отстаивали очереди за мороженым, выстроят гостиницу «Европа», а его техникум пригонят сюда на бесплатный субботник вкручивать розетки в будущих номерах, и на третьем этаже в номере с видом на не существующую пока ратушу его треснет током так, что он пошлёт к чёртовой бабушке всё училище с его преподавателями и никогда больше не будет ходить на эти субботники.
Пока я-этот предавался сладким воспоминаниям, я-тот уже дошёл до кинотеатра «Победа». Всё, хватит! Не буду говорить, на месте какой разрушенной церкви он был построен.
Как начнёшь, то уж не остановить, тут было то, да это. А река Немига! Где, мать вашу, река Немига?! Спустили в трубу! Блядь! Я сижу тут на стипендии в Курземе, и вот вам городок Кулдига, смотрите, центр как игрушечный, узкие кривые улочки, шпили, арки, брукаванка. А маленькая речка аккуратно течёт между домами, прямо из окна можно в неё плюнуть, плевок твой поплывёт в Венту, потом в Балтийское море и мировой океан! Где моя река Немига? Где тот город, что стоял на её берегах, почему, блядь, Кулдига стоит, а старый Минск снесли на хер?! Сносят, сносят всё старое красивое и строят всё новое некрасивое! Каждые пять лет всё меняют! Не успокоятся!
Ну ладно, ладно, они не успокоятся, так успокойся хоть ты. Что тебе надо, можешь сказать?
– Мне нужен город такой, как прежде.
– Что значит как прежде? Что это за город?
– Нормальный старый город!
– Что в этом городе будет? Представь-ка, вот у тебя есть возможность построить это старый город. Конку вернёшь?
– Какую ещё конку? Ну это вряд ли. Можно без конки. Но Минску надо вернуть тот вид, который он имел, скажем, в 20-е, 30-е годы. Но и то не всему, конечно, Минску, не будешь же спальные районы сносить. Тогда и мой район снести придётся. Деревни там строить, всё такое. Нет, это уже абсурд какой-то. Только центр восстановим.
Значит, так, берём все довоенные планы, все эти чёрно-белые фотокарточки, выселяем людей из всех этих новостроек по улице Немиге, сносим к чёртовой бабушке, насыпаем
