Лихо - Кирилл Викторович Рябов

кошмары снятся. Вот сегодня приснилось, что я сам сигарета и меня курит какой-то человек. Ноги мои у него во рту, а голову он поджигает.

— Жуть. А как он выглядел?

— Да я толком и не помню. Страшно было. Почему-то мне кажется, он смахивал на моего отца. Хотя папа мой никогда не курил. А мама как раз курила. Хотя почему курила? Она и сейчас курит. Ей семьдесят.

— И как себя чувствует?

— Не очень, конечно. С сосудами проблемы, сердце шалит. Ну и ХОБЛ, конечно.

— Что-что? Хобот?

— ХОБЛ — хроническая обструктивная болезнь легких.

— Надеюсь, поправится.

— Это неизлечимо.

Выдрин не знал, что на это ответить, и лишь замычал, стараясь, чтобы звучало сочувственно. Но вдруг громко и болезненно икнул, так что в горле забурлила кислота. Водитель внимательно посмотрел в зеркальце заднего вида. И больше ничего не говорил. Выдрин достал смартфон. Сообщений не было. Он открыл «Гугл хром» и ввел в строку: «Услуги адвоката». Поисковик выдал больше пяти миллионов результатов. Задремавшая было тоска проснулась и вцепилась в глотку, как голодный дикий зверь. Из магнитолы Майя Кристалинская запела песню «Нежность», и Выдрин чуть не расплакался.

Он позвонил бывшей жене. Ксения ответила сразу и как будто ничуть не удивилась его звонку.

— Как поживаешь, Саша? — спросила она.

— Ничего хорошего, — ответил он.

— Ты, надеюсь, позвонил не для того, чтобы жаловаться? Пойми правильно, у меня своих забот столько, что на чужие проблемы нет сил.

— А зачем ты тогда спросила, как я поживаю?

— Во-первых, из вежливости. Во-вторых, надеялась, что у тебя все хорошо. Наивно, конечно. Бывшие не звонят друг другу, когда все хорошо.

— Я не собираюсь жаловаться.

— Правда? Значит, у тебя ко мне дело? Ой, погоди, тут Артем пришел. Скажу ему, что ты позвонил.

— Зачем? — спросил Выдрин.

— Потому что у нас нет друг от друга секретов. Каждый раз, когда я контактирую с мужчинами, я ему сообщаю. А он сообщает… Артем, мне бывший муж звонит. Я с ним разговариваю.

Артем что-то ответил.

— Я пойду в комнату. Но могу и при тебе говорить. Так вот, а он мне сообщает о своих контактах с женщинами. Что ты хотел?

— Мне нужен адвокат. Я вдруг вспомнил, что кто-то из твоих родственников был адвокатом.

Ксения не стала спрашивать, зачем ему адвокат. Она сказала:

— Память тебя не подвела, Саша. Адвокатом был Дима. Но, кажется, он забросил практику. Мы давно не общались. Почти год. Или даже больше.

Дима был ее двоюродным братом. Именно он познакомил Выдрина с Ксенией.

— Дима в психушке, — сказал Выдрин.

Ксения опять не стала спрашивать, почему он там оказался.

— Больше у меня нет знакомых адвокатов, — сказала она. — Правда, мой дедушка со стороны мамы был нотариус, но он давно умер.

— Да уж, мертвый нотариус мне не поможет, — сказал Выдрин.

Ксения вдруг захохотала. И сказала не ему:

— Бывший пошутил насчет моего дедушки. Артем что-то пробурчал.

— Не дуйся. Ты все равно лучше.

— Бу-бу-бу.

— Я ведь выбрала тебя, а не его.

— Ксюша, — позвал Выдрин.

— Что?

— Я ведь тут.

— И?

— А ты меня обсуждаешь, будто меня нет.

— Ну, в каком-то смысле тебя и нет.

— Но я же есть. И я живой человек.

— Я понимаю, Саша. Я не хотела тебя обидеть. Правда-правда. У тебя еще ко мне есть какие-то вопросы?

— Нет.

— Тогда я с тобой прощаюсь.

— Пока, — сказал Выдрин.

Он нажал отбой и увидел, что машина уже стоит во дворе его дома. А сам он совсем протрезвел.

— Приехали, — сказал водитель. — Вам здесь удобно? Или к какой-то парадной подъехать?

— Все хорошо. Спасибо.

— До свидания! Удачи вам.

— И вам.

Выдрин вылез из салона. Моросил дождь. На детской площадке собрались местные забулдыги, кричали, смеялись и пили. Плохая погода их не пугала. Один наклонился, стащил штаны и похлопал себя по ягодицам. Шатаясь, к нему подбежала страшная женщина и выписала поджопник. Он взмахнул руками и рухнул как подстреленный. Выдрин немного завидовал их свободе и беззаботности.

Он пересек двор. У парадной стоял Дима в ношеном синем халате, из-под которого выглядывали пижамные штаны.

— Дима, — сказал Выдрин.

— Саша, — ответил Дима. — Як тебе.

— А я как раз о тебе вспоминал. Тебя что, выпустили из дурдома?

Дима почесал ухо:

— А ты что, сам не видишь? Конечно, меня никто не выпускал. Я сбежал.

Они поднялись в квартиру. Дима снял тапки с босых ног. И переобулся в гостевые выдринские тапки.

— Есть хочешь? — спросил Выдрин.

— Сначала хочу умыться.

Он ушел в ванную. Выдрин переоделся и заглянул к Диме. Тот стоял перед раскрытым шкафчиком и пил одеколон из флакончика.

— Дима! — воскликнул Выдрин. — Перестань! В конце концов, у меня есть водка.

Дима вернул полупустой флакончик на место.

— Говорят, я неизлечим. Врач сказал, что мне поможет только гильотина. Так что и смысла никакого нет торчать там.

— Как тебе удалось сбежать?

— Да это не так сложно. Понес очистки выбрасывать на помойку и перелез через забор.

— Тебя будут искать.

— Кому я нужен? Я же не маньяк. Вот если бы какой-нибудь людоед сбежал. Кстати, я слышал, во втором корпусе сидят сразу два людоеда. И как только они не сожрали друг друга?

Дима захохотал.

Выйдя на кухню, он сам заглянул в холодильник и достал недопитую «Талку».

— Здравствуй, мама, — сказал Дима.

— Постой. У меня к тебе дело. Оказывается, ты был адвокатом?

— Я и есть адвокат. Только давно не практиковал. Но хватка никуда не делась. Тебе что, нужен адвокат?

— Очень! Моего кота забрали.

Дима стал пить из горла. Его левый глаз сам по себе закрылся. А правый засиял.

— Ну послушай! — сказал Выдрин. — Это важно. Диего забрали в полицию. Или это ФСБ? Я толком не понял. Ему нужен адвокат.

Дима поставил пустую бутылку на стол и сел. Открыл глаз. Приложил ладонь ко лбу и вздохнул.

— Ты слышишь? Его будут судить. Ему грозит пожизненное. Им плевать, что он кот. Мне ничего не объясняют. Не дают с ним встретиться. Мне сотрудник сказал, что я могу нанять адвоката.

Дима смотрел на него из-под руки.

— У меня есть немного денег. Слушай, если ты не можешь, скажи, к кому обратиться. У тебя ведь наверняка есть знакомые адвокаты.

— Эх, — сказал Дима, — дороги! Пыль да туман. Холода, тревоги да степной бурьян.

И затянул:

Знать не можешь доли своей,

Может, крылья сложишь посреди степей.

Выстрел грянет, ворон кружит,

Мой дружок в бурьяне неживой лежит.

Выдрин сел рядом. Покосился на пустую бутылку. И пожалел,