Лихо - Кирилл Викторович Рябов

сходит в магазин, купит огромный кусок вырезки и сам зажарит с разными специями и овощами. От таких мыслей настроение улучшилось. И ему стало немного стыдно.

Но никто из соседей так и не открыл. Лишь в одной квартире залаяла собака. Выдрин вернулся к той, в которой орал телевизор. Хотел постучать, но почему-то не решился. Поднялся этажом выше и позвонил в квартиру Ильи Абрамовича.

— Это вы, Выдрин? — спросил тот через дверь.

— Да, я, — ответил Выдрин.

— Какая-то сволочь заляпала глазок, теперь мутно видно.

Выдрин плюнул на него и протер рукавом.

— Теперь вижу, — сказал Илья Абрамович и открыл. Вид у него был недовольный. В руке он держал надкушенный бутерброд с сыром.

— Можно позвонить от вас? — спросил Выдрин.

— Что за дурацкие вопросы? Конечно, можно!

Он вошел в маленькую прихожую. На тумбочке стоял старомодный дисковый телефон. Выдрин снял трубку, крутанул диск и на секунду почувствовал себя ребенком. В детстве он часто звонил с точно такого же аппарата в «Сказку по телефону». Илья Абрамович ушел на кухню.

— «Скорая помощь», — ответил женский голос.

Выдрин продиктовал адрес.

— Что у вас случилось?

— Человек упал и сильно ударился головой.

— Возраст?

— Я не знаю. Лет сорок.

— Мужчина?

— Да, мужчина, — сказал Выдрин.

— Конечно, — вдруг ответила диспетчер. — Будь это женщина, вы бы так и сказали, что упала женщина. А человек — это, конечно, всегда только мужчина.

Выдрин приоткрыл рот.

— «Скорая» выехала, ожидайте.

— Спасибо, — пробормотал он в гудящую трубку.

Илья Абрамович вернулся с ножом:

— Надо вскрыть абсцесс.

Выдрин попятился.

— Эти идиоты, эти коновалы вам прогревание назначат и загонят в гроб, — сказал старик, наступая. — Уж я их знаю хорошо. Им только попадись! Выпустят из вас потроха и станцуют на них. Идемте на свет. Тут темно. А у меня рука уже не та, что прежде.

— Илья Абрамович! — закричал Выдрин. — Это просто маленькая шишка. Я головой ударился. Ничего страшного. Она сама пройдет.

— Что?! Так зачем вы тогда позвонили в эту душегубку? — Он опустил нож, потом поднял и осмотрел лезвие: — Черт, я не тот ножик взял.

Бормоча ругательства, он опять ушел на кухню. Выдрин кинулся к двери и стал возиться с замком. Илья Абрамович вернулся без ножа.

— Так что, сдадитесь им на милость? — спросил он.

— Это для моего друга «скорая», — сказал Выдрин. — Откройте, пожалуйста. А то они приедут, а меня нет дома.

— Пха! Они если и приедут, то через час. А что с вашим другом?

— Он тоже ударился головой.

— Вы там бодались, что ли?

— Нет, это все случайно вышло.

— Не хотите мне сказать?

— Он упал. А я ударился, когда пытался вызвать «скорую».

— Ничего глупее в жизни не слышал. Кстати, вы нашли вашего кота?

— Нет.

— Как жаль. Домашнему бедолаге на улице не выжить.

— Он не на улице. Он в тюрьме. Его арестовали. Илья Абрамович открыл замок.

— Приложите к голове холод. И примите горизонтальное положение.

— Хорошо, — сказал Выдрин. — Спасибо.

— Стойте. Раз уж зашли и уходите, захватите мой мусор.

Он третий раз ушел на кухню и вернулся с полиэтиленовым черным мешком.

— Спасибо, — зачем-то повторил Выдрин.

— Пожалуйста, — ответил Илья Абрамович.

Спускаясь к себе, Выдрин почему-то вспомнил, как несколько месяцев назад они с Леной лежали голые в кровати и ели ягодные лукошки. У него начался отпуск. Бывший муж забрал детей, и Лена приехала на четыре дня. Моменты абсолютного счастья. Диего спал у них в ногах, свернувшись калачиком. Теплый, как хлеб из печи. И груди Лены напоминали небольшие караваи. Выдрин намазал ей соски вареньем и стал слизывать. Лена гладила его по затылку. Но никто так и не признался друг другу в любви. Он мог бы, но боялся. А Лена? Теперь, наверно, все уже кончено. Ничего больше не будет. Можно не ждать.

Первым делом Выдрин заглянул в комнату. Слепых по-прежнему лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Вспомнив совет Ильи Абрамовича, Выдрин вышел на кухню и только тут заметил, что принес соседский мусор домой. Кинул мешок в угол и заглянул в морозилку. Там лежал смерзшийся ком говяжьего фарш — еда Диего. И пачка овощной смеси — его еда. Он взял овощи, вернулся и подложил Олегу Львовичу под голову. Тот приоткрыл мутный глаз и сказал:

— Позвони прошмандовкам.

— Не могу, телефон разбил. А ваш не нашел нигде. Не волнуйтесь, Олег Львович, «скорая» вот-вот приедет.

Но старик оказался прав. Ждать пришлось больше часа. За это время психотерапевта два раза вырвало. Судя по всему, перед тем как прийти, он съел то ли пиццу, то ли шаверму. Выдрин убрал рвоту кошачьим совочком. Олега Львовича он перевернул на живот, а пакет с овощной смесью положил ему на затылок. Шишка выросла размером с кулак, почернела и выглядела страшно. Выдрин ходил по комнате, боясь взглянуть на беспомощное тело. Время будто замерло. Наконец в дверь позвонили. Выдрин побежал открывать. На лестнице стоял мужчина в синей униформе.

— У вас домофон не работает, — сказал он. — Мы чуть не уехали.

Врач зашел, оглядел лоб Выдрина:

— Шишечка-то малюсенькая. Столовую ложку приложили, и все дела. Головой потрясите. Сосчитайте до десяти.

— Да я не себе вызвал, там в комнате человек лежит.

— Трезвый?

— Да. Но ему очень плохо. Его даже вырвало.

— Ну показывайте.

Выдрин отвел врача в комнату. Тот скинул размякший пакет овощей с головы Олега Львовича, натянул перчатки, пощупал шишку:

— Вы головами, что ли, бились?

— Нет. Он упал. А я ударился, когда вам звонил.

— Он что, два раза упал? Сначала передом, потом задом?

— Это сложно объяснить, — промямлил Выдрин.

Врач потряс Слепых за плечо:

— Уважаемый, как себя чувствуете?

Олег Львович издал тихий стон.

— Ясненько. Встать сможете?

— Носилки, может? — сказал Выдрин.

— Да он и так нормально дойдет. Помоги-ка.

Они усадили Слепых на кровати. Тот с трудом держал голову и закатывал глаза.

— Значит, ничего страшного? — спросил Выдрин. — Я что-то испугался. Он, кажется, не очень соображает.

— Очухается. Поднимаем.

Поставив Олега Львовича на нетвердые ноги, они повели его к выходу. Шагал он медленно и неуверенно. Будто пьяный. Колени то и дело подгибались. А носки так и норовили столкнуться. Выдрин обхватил его руку рядом с подмышкой и держал что есть силы.

— Аккуратненько, не падаем, — повторил несколько раз врач. — Ножками, ножками. Сейчас ляжем. Отдохнем. Так, порожек переступаем.

Они втиснулись в кабину. Лифт пополз вниз. Олег Львович тихо испортил воздух. Хотя, возможно, это сделал врач.

У подъезда стояла карета «скорой помощи». Водитель и фельдшер курили у кабины. Выдрин задался вопросом, почему фельдшер не поднялся вместе с врачом. Ответа не