Витязи в шкурах - Анатолий Дроздов

– Жизнь прожил, а хорта не видел, – тихо сказал Якуб, наблюдая, как звери жадно подбирают с травы еду. – Слышал только. А тут сразу двое. И как ты, княже, разглядел?

– Когда мы при монастыре жили, пустынник один в пещере обретался неподалеку. Братия его не любила, считала, что с нечистым знается. Он и вправду ведун. Меня учил. К нему отведу, – кивнул Улеб в сторону зверей.

– А почему жил при монастыре?

– Отец в Гомии княжил, умер, когда я отроком был. Стрый приехал, говорит: пустите с братом проститься. Долго просил. Они с отцом при жизни постоянно собачились, не раз ходили с дружинами друг на друга. Говорили бояре матери: не открывай ворота! Поверила она стрыю, открыла…

– Выгнал?

– Выгнал. Все имение забрал и еще смеялся вслед. Монастырь нас пригрел, отец при жизни много ему жертвовал. Мнихи учили меня, даже летописи вел. Как шестнадцать сровнялось, поехал в Киев, Гомий тогда в Киевской земле был, просить великого князя вернуть отчину.

– Не вернул?

– Сказал: молод еще я княжить. Сказал: послужи мне! Я и служил. В гриднях, потом в дружине. Даже вирником был.

– Хорошая служба! – причмокнул Якуб. – Приехал за вирой в вервь – ссадная тебе, уехал – стременная. На неделю барана вервь дает или две ногаты серебряных вместо мяса, каждый день – по две курицы. Хлеба и пшена – сколько съешь, да еще ведро пива каждый день. Денег тебе – пятнадцать кун за неделю! Сиди, собирай виру.

– Поди, собери! – возразил Улеб. – Смерды плачут за воротами, бабы их, дети. Не их вина, что мертвого купца на земле верви нашли. Где им сорок гривен взять? Откуда?

– Плетьми постегать – найдут! Плакать они умеют. А у каждого прикопано в кубышке… Смотреть надо, чтобы лихие люди по твоей земле не шастали! А, может, сами того купца прирезали, пограбили, да не вышло – вскрылось дело. Нельзя им верить!

– Не смог я вирником, – вздохнул Улеб. – Князь озлися и скажи: поди от меня!.. Я и пошел. У многих служил. А как услыхал, что Гомий опять в северской земле, пришел к Игорю.

– Помог?

– Обещал. Игоря сам беду пережил. Когда отец его умер, двоюродный брат выгнал Игоря из Чернигова. С матерью и братьями. Сказал мне Игорь: вот вернемся из похода…

– Ворочаемся… – вздохнул Якуб.

Оба замолчали, и в наступившей тишине было слышно, как жадно лакают воду в ручье наевшиеся звери.

– Завтра встаем с рассветом, – сказал Якуб. – Сымай, княже, седло с коня и ложись. Я покараулю. Потом Василько.

– Они покараулят! – кивнул Улеб в сторону шедших от ручья зверей. – Лучше тебя. Конного за версту услышат, а то и далее.

– Зря, что ли, мясом кормили?.. – проворчал Якуб, шагая к лошади за седлом…

Глава третья

Из вечернего обхода Мумит вернулся уже в сумерках. Маленькая иголочка, знакомо покалывавшая левый висок, даже заставила его взбираться на склон. Это было небезопасно – на склоне его могли заметить, но только сверху можно было целиком рассмотреть поросшее деревьями и кустарником плато, уловить движение врага, пробирающегося сквозь заросли.

Движения не было. Но иголочка не унималась и, подчиняясь ей, Мумит прочесал дальний край леса. Он доверял своему чувству опасности – никогда не подводило. Однажды они шли вечером по притихшему селу – ночевать, и Мумиту вдруг расхотелось шагать по пустынной улице. Свернул в переулок. Назавтра испуганный хозяин рассказал: на той улице в одном из домов спецназ устроил засаду, в нее угодили двое связников из отряда Абдуллы. В другой раз он вдруг изменил первоначальный план наведаться к схрону ночью, отправился днем. И уже на подходе заметил тоненькую проволочку, натянутую поперек тропы – схрон обнаружили и заминировали. Иголочка трижды помогла ему избежать рейдов спецназа, и одной воздушной зачистки. Тогда он с группой остался в лесу, передумав спускаться в долину, хотя все было спокойно. Они отдыхали на опушке, как вдруг из-за соседнего склона выскочили два "крокодила" – боевых вертолета Ми-24, и на бреющем полете прошлись над их маршрутом. Не задержись они в лесу – хватило бы одного залпа…

Все было, как и вчера, и Мумит устало пошел к пещере. Иголочка в левом виске не унималась. "Мы здесь слишком долго, – понял он, – целых семь дней. Надо уходить. Завтра же. С рассветом".

Решение было принято, и Мумит успокоился. И уже улыбкой встретил двух волков, сидевших у входа в расщелину. При виде его, они встали, будто бы ждали.

– Хотели в пещеру заходить, – сердито сказал стоявший на посту Ахмад. – Я прогнал.

– Пусть идут, – разрешил Мумит, – они ручные, не кусаются.

Звери, словно поняв, затрусили за Мумитом. В пещере их появление встретили смехом.

– Командир волков на службу взял! – оскалился Юсеф. – Какие воины, а? Оружия только нет. Может дать?

– Куда они его повесят? Между ног? – заулыбался Алу.

– Свой ремень с кобурой отдашь! – смеялся Азад. – Тебе все равно не на чем его застегивать – одни кости…

Мумит смеялся вместе со всеми. Он был рад этому приступу веселья. Неделя в пещере в постоянной настороженности выматывает больше, чем беганье по горам. Пусть…

Волки, ничуть не обращая внимания на веселящихся людей, затрусили вдоль стены и улеглись в дальнем углу. Уложили головы на лапы.

– Сначала один пришел – на разведку, – не унимался Юсеф. – Затем женщину свою привел.

– Какая женщина? – возразил остроглазый Азад. – Оба мужики!

– Значит, у него женщина такая, – улыбнулся Алу. – Давно по горам ходят. Совсем как мы…

Захохотали все.

– Зачем они пришли, командир? – тихо спросил Юсеф, когда смех утих. – Может, буря завтра? Прячутся?

– Жилье занимают, – спокойно отозвался Мумит. – Освобождается – на рассвете уходим.

Моджахеды замолчали и переглянулись. Затем, не сговариваясь, встали и разошлись по местам. Завтра предстоит долго и далеко идти. Надо хорошо отдохнуть. Мумит улыбнулся про себя – понимают с полуслова…

Владелец столичного ресторана "Кавказский стол" с любопытством разглядывал посетителя – за него попросили уважаемые люди. Гостю на вид было лет тридцать – тридцать пять, среднего роста, худощавый. На выдубленном солнцем смуглом лице ярко выделялись глаза: серо-стальные, как клинок дедовского кинжала. Незнакомец спокойно позволил себя рассмотреть, и в его ответном взгляде владелец уловил насмешку. Обиделся.

– Что нужно? – спросил грубо, нарушая обычай.

– Хочу работать официантом.

Незнакомец говорил тихо и почти без акцента, но слова произносил твердо, как приказ.

– У меня полно официантов!

– Но я буду работать бесплатно.

Владелец "Кавказского стола" смотрел с любопытством. Гость по-своему понял его взгляд.

– Чаевые тоже буду отдавать вам. До копейки. Каждый день

Владелец указал на кресло напротив. Гость сел.

– Как зовут?

– Валид, но можно Валерой, – гость достал из кармана документы и положил на стол. – Паспорт в порядке, регистрация есть.

– Меня тоже все зовут Захаром, – буркнул владелец, листая документ. – А на самом деле я Заза.

Валера вежливо улыбнулся.

– Зачем тебе бесплатно работать? – спросил Заза, возвращая паспорт. – Только не ври.

– Хочу открыть ресторан в Баку. Решил изучить дело. Друзья сказали, что ваш "Кавказский стол" – лучший в Москве. Хорошие повара у меня есть, а с официантами – беда. Буду сам учить.

– Хорошо, что не соврал, – удовлетворенно кивнул Заза. – Договорились. Только помни: каждый день…

Через месяц он вызвал метрдотеля.

– Дело освоил мгновенно, – доложил тот. – Даже удивительно: других месяцами учить надо. А этот… Ни разу не перепутал рыбный нож с десертным.

– Джигит ножи не путает, – хмыкнул Заза.

– Есть еще вилки, ложечки… Работает без лишних слов и очень любит порядок. Когда на кухне потек кран, починил его сам, хотя никто не просил. Починил печь для выпечки. Он инженер по образованию, я узнал.

– Значит, все хорошо?

Метрдотель замялся.

– Говори! – приказал Заза.

– Люди его боятся.

– Угрожает?

– Нет. Но глаз у него нехороший. Тяжелый. Не всем клиентам нравится… Думаю, лучше использовать на выездных банкетах. Наши их не любят. Сами знаете: чаевых может быть никаких, а вот в морду получить – запросто. Там заказчик у себя дома. А этот сам просится…

– Пусть работает на выездных, – согласился Заза. – И передай ему: не надо больше заходить ко мне каждый день…

По возвращению из-за границы Мумит самолеты больше не сбивал – русские сделали выводы из потери двух штурмовиков. Но их транспортные вертолеты ползали вокруг гор, словно сытые коровы, и группа Мумита за год сожгла четыре машины, под завязку набитые русскими солдатами. Группа уничтожила также три дорожных конвоя, причем один шел в сопровождении бронетранспортеров. Их и взорвали мощными фугасами, а затем запертую между двух горящих бронированных машин колонну расстреляли из гранатометов и автоматов. Раненых не добивали – русские огрызались отчаянно, а у Мумита было всего четверо моджахедов. Пришлось уйти. Но шуму все равно было много, и люди Мумита много смеялись, когда вечером по телевизору услышали, что на колонну напала спустившаяся с гор многочисленная банда.