Война и люди - Василий Песков

И еще был момент, когда в Берлине над рейхстагом в дыму я увидел, как трепещет красное полотнище. Я не сентиментальный человек, но у меня к горлу подступил комок от волнения.

– Как долго вы работали над своей книгой «Воспоминания и размышления»? — Почти десять лет.

– Ваша книга вызвала большой интерес у читателей. Что вам известно об этом? — Я получил тысячи дружеских писем. Очень хорошие письма и от бывших солдат, и от тех, кто знает войну по нашим рассказам. Жалко, что не имею возможности всем ответить. Напишите, если можно, в газете о моей сердечной благодарности всем, кто откликнулся.

– Чем вы любите заниматься на отдыхе? — Я страстный охотник и рыболов.

– Георгий Константинович, сейчас, пожалуй, самый подходящий момент передать вам дружеский подарок моих товарищей, журналистов «Комсомольской правды». Это пластинки. В одной коробке — пластинки с голосами птиц Подмосковья. В другой — песни времен войны. Не могли бы вы к этому случаю назвать несколько своих любимых песен? — Мои вкусы, я думаю, не расходятся со вкусами многих людей: «Вставай, страна огромная…», «Дороги», «Соловьи»… Это бессмертные песни! А почему? Потому что в них отразилась большая душа народа.

– Какой народ, по вашему мнению, принес наибольшую жертву в войне? — Война от всех народов мира потребовала много жертв. Я счастлив, что родился русским человеком. И разделил со своим народом в минувшей войне горечь многих потерь и счастье Победы.

– Георгий Константинович, мы говорим с вами в канун праздника нашей Победы…

— Для нашей Родины всегда будет святым день 9 Мая, и всегда люди мысленно будут возвращаться к маю 1945 года. В те весенние дни был закончен великий путь, отмеченный многими жертвами. И наш человеческий долг: поздравляя друг друга с праздником, всегда помнить о тех, кого нет с нами, кто пал на войне.

Празднуя Победу, мы всегда будем вспоминать, какие качества нашего народа помогли одолеть врага. Терпенье. Мужество. Величайшая стойкость. Любовь к Отечеству. Пусть эти проверенные огнем войны качества всегда нам сопутствуют. И всегда победа будет за нами.

1970 г.

 Мгновения судьбы

Уже после смерти Георгия Константиновича Жукова, в день его восьмидесятилетия, «Комсомольская правда» решила опубликовать лучшую фотографию маршала. Ответственный выбор редакция поручила мне.

Два дня я провел в доме Жукова за почетной, но, признаюсь, очень нелегкой работой. Просмотрел не менее тысячи снимков. Самых разных: маленьких и больших, добротных, переложенных тонкой папиросной бумагой: снимков в альбомах, в рамках, в конвертах, в картонных ящиках, чемоданах. Мгновения человеческой жизни в разные годы запечатлели неизвестные люди и фотографы-мастера, подарившие маршалу снимки с сердечными надписями… Большая жизнь прошла у меня перед глазами на пожелтевших и совсем еще свежих бумажных листах.

Снимки его отца до нас не дошли. Да, возможно, и не снимался ни разу деревенский бедняк Константин Жуков, едва-едва кормивший семью крестьянским трудом. А фотография матери Устиньи Артемьевны Жуковой есть. В плотно сжатых губах, твердом взгляде, в руках, как-то по-особому сложенных на коленях, нетрудно увидеть характер волевой и решительный.

А вот снимки сына. Он, знавший лапти, на этой, возможно, первой своей фотографии очень наряден. Черный костюм, рубашка с модным атласным галстуком. На снимке надпись: «Мастер-скорняк». Обращаясь к листкам, исписанным пятьдесят лет спустя энергичным маршальским почерком и озаглавленным «Род занятий с начала трудовой деятельности», можно датировать этот снимок январем 1914 года. Георгию Жукову семнадцать лет. Он окончил учебу у скорняка и, наверное, по этому случаю снялся. Этот снимок с гордостью можно было послать домой, в деревню Стрелковку Калужской губернии. И мать, наверное, гордилась: сын вышел в люди. Какая гадалка могла бы тогда предсказать, что на галстуке этого начинавшего жить человека появится маршальская звезда!

Поворот судьбы к этому виден на втором снимке. Но опять же какой разговор о высоком предназначении его жизни — солдатская шинель, солдатская фуражка! Возможно, даже и шутка — «каждый солдат носит в ранце маршальский жезл» — была ему неизвестна.

А потом снимок 1923 года. Буденовка, шинель с «разговорами», и на шинели (так все носили тогда) — боевой орден. Этот снимок командира кавалерийского эскадрона Георгия Жукова мы, помню, рассматривали с Жуковым-маршалом. Как сложилась эта привычная нам теперь форма «красных» в Гражданской войне? После революции появилась необходимость одеть Красную Армию в новую форму. Был объявлен конкурс на новую форму военной одежды. Так появилась островерхая шапка, напоминающая шлем, и шинель с полосами-застежками на груди («разговорами»). Жуков воевал в этой форме.

И еще один снимок. 20-е годы. Гражданская война окончилась. Известны ее герои. О них поют песни, снимают фильмы и пишут книги. Два десятка людей на снимке пока еще никому не известны. Но это люди, талант которых определился. Они молоды, многим менее тридцати. Однако уже по ордену на груди. А у Рокоссовского — два. Снимок сделан во время учебы на командирских курсах. У людей впереди еще испытания службой, учеба в академии. Их имена прогремят в 43-м. Но любопытно видеть их вместе уже в 1924 году: Еременко, Баграмян, Рокоссовский. Во втором ряду крайний — Жуков.

Жуков, пожалуй, первый из этой плеяды проявил свой талант полководца уже не в учениях, а в сражении очень ответственном. Снимки с надписью «Халхин-Гол». Их много. Разные. Жукова мы видим тут и над картой, и в беседе с X. Чойбалсаном, и в укрытии, где он вместе с солдатами, беседуя, отбивается от комаров… И вот он уже со Звездой Героя. Это за Халхин-Гол.

Георгий Константинович очень гордился этой победой. Чувствовалось, для него самой важной была проверка в бою всего, чему научился, чему посвятил свою жизнь. Память об этом сражении не заслонили другие большие победы. В разное время с радостью принимал он гостей из Монголии. Я был однажды на одной такой встрече. Мои снимки теряются в сотне других фотографий, передающих радость людей, породненных боями на Халхин-Голе.

Поразительно мало снимков первого года войны. Особенно снимков, связанных с пребыванием Жукова в Ленинграде, под Ельней и на линии обороны Москвы. Я обратил на это внимание в одной из бесед с Георгием Константиновичем. Он усмехнулся: «Тогда не до снимков было…»

А потом целый чемодан фотографий. Разных, но главным образом небольших, сделанных журналистами и армейскими фотокорами, понимавшими важность всего, чему были они свидетелями. Многие снимки присланы Жукову после войны. Рассматривая некоторые из них, он, обладавший прекрасной памятью, говорил: «Не припомню, где это было».

Год 43-й, 44-й и 45-й. Жуков в машине у самолета, над картой в землянке, с ложкой у солдатского котелка. Жуков идет по окопу, смотрит на поле боя в перископ из укрытия. Жуков у аппарата в разговоре со Ставкой, за беседой со стариками в освобожденном селе. Жуков за решением какой-то важной задачи со своими соратниками. Всюду предельно собран и энергичен. Маршальские погоны, но одежда почти солдатская: обычная гимнастерка, иногда летная куртка, плащ. На этих снимках он такой, каким и был в жизни. Чувствуешь: все, кто его окружает, привыкли к требовательности этого человека. У этой постоянной, порою и жесткой требовательности результатом была победа. Всегда. И потому: если говорит Жуков, все его слушают очень внимательно.

Ни одной фотографии, сделанной в Ставке. «И не ищите. Ставка, насколько я помню, не собиралась в полном своем составе ни разу, — сказал Александр Михайлович Василевский. — Приглашались люди по отдельным конкретным вопросам. Это были самые разные люди, члены Политбюро, командующие фронтами, конструкторы, директора больших предприятий…» Фотограф, как я понял, ни разу не приглашался на совещания, определявшие ход войны. И мы об этом можем только жалеть, ибо все важно и интересно для нас сейчас: солдатский окоп и главный командный пункт.

Фотографии заключительных дней войны… Самые интересные из них — подписание документов капитуляции фашистской Германии. Жуков тут — главное действующее лицо. Думаю, и сам Георгий Константинович снимки этого исторического момента назвал бы наиболее важными из всего, что хранилось в его архиве. Снимки эти известны в самых мелких подробностях. И все же с волнением видишь их лежащими рядом со множеством фотографий мучительно долгой войны. Мне рассказывали, как спешно, на специальных самолетах везли эти снимки в редакции газет многих стран. Все хотели как можно скорее видеть документальное подтверждение: поставлена точка, войны больше нет. От имени советского народа эту «последнюю точку» — подпись под историческим документом — поставил Георгий Константинович Жуков. В его имени слились для нас миллионы имен людей, живых и мертвых, завоевавших этот час нашей славы и нашей гордости, час 8 мая 45-го года в Карлсхорсте.