Счастье - Ким Чжэгю

Прежде чем решить, как жить дальше, Сор Окчу все тщательно взвесила. Она вернется в родные места. Там, в заводской больнице, она получит стационарное лечение, ей будут делать грязевые ванны и другие процедуры. За счет государства ей изготовят протез, с помощью которого она сможет свободно передвигаться. Ей окажут всю необходимую помощь.

После обеда Сор Окчу навсегда, как ей казалось, покидала госпиталь. До самых ворот ее провожали врачи, медсестры, больные, с которыми ей пришлось провести не один месяц. Трудно было без волнения смотреть на это трогательное прощание.

— Ну, будь здорова, желаем тебе успехов и в труде, и в учебе…

— Счастливого пути, не забывай нас, пиши… А как тебе передать, если на твое имя придет письмо?

— Письмо?

Сор Окчу растерялась. Вдруг она вспомнила о своем письме, которое оставила Хо Гериму… Потом подумала о матери Дин Юсона: старушка иногда навещала ее в госпитале. И как ни горько ей было, она решила оборвать и эту нить, которая как-то связывала ее с Дин Юсоном.

Некоторое время она стояла задумавшись.

— Не беспокойтесь. На мое имя не будет писем. На свете нет никого, кто бы мог мне написать, — твердо заявила она.

Тепло попрощавшись со всеми, Сор Окчу медленно заковыляла к станции.

Она уже купила билет и сидела на платформе в ожидании поезда, когда на платформу вбежал запыхавшийся доктор Пак. В течение последних двух лет он был ее лечащим врачом.

— Значит, окончательно решила уехать?

Доктора Пака на несколько дней вызывали в соседний госпиталь на операции. Вернувшись и узнав, что Сор Окчу выписалась, он примчался на вокзал.

— Извините, доктор, что я не попрощалась с вами. Я вам очень благодарна. Спасибо за все, что вы сделали для меня, — почтительно проговорила Сор Окчу.

— Я не за тем прибежал, чтобы принимать вашу благодарность. В любом случае вы должны продолжать лечение, — пожимая ей руку, убежденно сказал доктор Пак. Он был крайне огорчен, что ему так и не удалось до конца вылечить девушку.

— Спасибо, доктор, — еще раз поблагодарила Сор Окчу врача.

— Я глубоко верю в восстановительную хирургию, — сказал доктор Пак, — придет время, и вас вылечат. И это время не за горами.

— Я очень признательна врачам за их доброжелательность и чуткость. Но я не могу больше находиться в госпитале и спокойно ждать, когда настанет это время. Мне нужно работать, закончить институт. Я тоже верю, что настанет день, когда я буду здорова. Еще раз спасибо вам за все. До свидания.

К платформе медленно подошел поезд. Попрощавшись с доктором, Сор Окчу поднялась в вагон.

На следующий день в полдень Сор Окчу уже была в Хаджине. Через шесть лет возвращалась она в родные места. Нахлынули воспоминания. Хотелось пройти пешком до поселка, но сильное желание как можно скорее встретиться с земляками взяло верх, и она села в маршрутный автобус, который уже возобновил здесь свои рейсы. Вскоре автобус стал подниматься на перевал. Рзору открылось море цветущих хризантем, которые, казалось, приветствовали возвращение Сор Окчу. Ее охватило радостное волнение. Но это была не прежняя ликующая радость — теперь к ней примешивалось чувство горечи, наполнявшее ее измученную душу. Многое при шлось пережить ей за минувшие годы: фронт, ранение потерю родителей. Раньше, бывало, всегда хотелось соскочить с автобуса, убежать в поле и нарвать целую охапку хризантем. Теперь она даже не подумала об этом Все ее мысли были заняты тем, что ее ждет в поселке, как сложится ее новая жизнь.

Автобус поднялся на перевал и остановился. Из окна Сор Окчу посмотрела вниз на бухту: у самого подножия горы раскинул корпуса новый завод. Из письма Ди Рёнсока она знала, что в поселке строится новый большой завод, но она и представить себе не могла, что строительство так быстро завершится. Вдоль набережной вытянул ся ряд многоэтажных домов, в окнах квартир отражался солнечный свет.

Как неузнаваемо преобразился по сравнению с до военным временем родной поселок! И ей казалось, что она тоже причастна ко всему, что здесь произошло, что она тоже участвовала в послевоенном восстановлении поселка. И чувство гордости наполнило ее душу.

Да, здесь, с этими людьми, которые строили новый завод, предстоит ей начать новую жизнь. Она почувствовала прилив свежих сил. Теперь она уже нисколько не сомневалась в правильности своего решения вернуться домой.

Огибая выступы гор, автобус, петляя, спустился к набережной.

Сор Окчу вышла из автобуса и невольно направилась туда, где раньше стоял их дом. Но вместо дома ее взору предстали поросшие бурьяном развалины. Ни тщательно ухоженного приусадебного участка, ни площадки для стирки белья, ни тропинки, по которой отец по утрам отправлялся на работу. Теперь ей уж никогда не увидеть свою ласковую мать, когда-то радостно встречавшую дочь, возвращавшуюся из школы. И никогда ей не услышать голоса отца, порой с суровым видом журившего ее за невыполненные уроки. И как им теперь было бы больно видеть дочь-калеку.

Отогнав печальные мысли, Сор Окчу пошла к новым жилым домам. Она нашла дом Ди Рёнсока и вошла во двор; хозяин, сняв куртку, колол дрова.

— Дядюшка! — окликнула его Сор Окчу.

Мужчина прекратил работу.

— Да неужто Сор Окчу? — Он словно не верил своим глазам, глядя на подходившую к нему девушку в военной форме без погон и с рюкзаком за плечами. — Так и есть, Окчу. Слышь, Окчу приехала! — крикнул он жене, хлопотавшей на кухне.

Та выбежала во двор, как была, с мокрыми руками.

— Батюшки, и правда Окчу! — Не скрывая радости, Соннё вглядывалась в лицо девушки, словно желая убедиться, что это действительно была Сор Окчу. Она помогла девушке снять рюкзак и пригласила ее в дом.

Сор Окчу была очень тронута теплой встречей, которую оказали ей эти в общем-то чужие люди.

— Ну, что же ты стоишь, садись, — сказал Ди Рёнсок, оглядывая Сор Окчу сочувственным взглядом. — Трудно тебе, дочка, наверное, пришлось… а ногу так и не поправили. — Он с состраданием посмотрел на Сор Окчу и уже мысленно добавил: «Да и родителей еще потеряла».

— Ничего, дядюшка, — непринужденно, с улыбкой ответила девушка и смело села на стул, словно ей это не составляло никакого труда.

— Да… — вздохнул Ди Рёнсок. У него все же немного отлегло от сердца.

Тут в дом вошла их бывшая соседка.

— Что же это такое! Сор Окчу приехала, а они скрывают! — воскликнула женщина.

Затем из соседних домов пришли еще женщины, и скоро дом заполнился людьми. Видимо, ребятишки, игравшие во дворе, разнесли окрест весть о приезде Сор Окчу.

— Ой, как тебе идет военная форма! Кажется, и ростом ты стала выше! — слышалось отовсюду. Сор Окчу гладили, брали за руки, обнимали.

Девушка была довольна: земляки ее встретили сердечно, и она еще больше укрепилась в своем решении, что именно здесь, среди этих отзывчивых людей, она сможет заново построить свою жизнь.

Ди Рёнсок пригласил женщин сесть, чтобы можно было спокойно разговаривать. Все устроились вокруг Сор Окчу, заполнив собой просторную комнату. Ди Рёнсок по-отечески посматривал на Сор Окчу — этим он как бы говорил ей, что она разумно поступила, вернувшись в родные края.

— Правильно сделала, что приехала, твоих родителей все здесь уважали и до сих пор хранят память о них. Ты не должна отчаиваться, ведь жизнь не стоит на месте, все еще будет хорошо, — сказал он.

— Я знаю, дядюшка, поэтому и приехала.

У Сор Окчу было радостно на душе: она находилась среди добрых людей. Как ее тепло встретили! Теперь она уже не беспокоилась за свое будущее…

— И очень хорошо, что приехала. Да, слышал, ты храбро сражалась на фронте, — начал Ди Рёнсок разговор о другом.

— Кто вам это сказал? — Сор Окчу даже немного растерялась.

— В прошлом году осенью приезжал тут один демобилизованный офицер.

— Офицер?

— Да, говорил, что работал вместе с тобой в полевом госпитале.

Сердце Сор Окчу замерло.

— Интересовался, где ты, да заодно хотел рассказать твоим родителям о твоих подвигах во время войны. Хороший, видно, человек.

— А как он выглядел? — спросила Сор Окчу.

— Высокий, стройный, худощавый. Мне запомнились его глаза — такие большие, добрые. И очень обходительный, сердечный человек. Сильно переживал, когда узнал о гибели твоих родителей. А уехал поспешно, я даже обедом его не успел угостить. Вот какая досада.

Сор Окчу больше ни о чем не спрашивала. Она поняла, что это приезжал Дин Юсон. Мысли понеслись чередой. Теперь он, наверное, работает в каком-нибудь крупном госпитале. А ее, видимо, не забыл, раз приезжал сюда, чтобы узнать о ней. Девушке было и радостно, и больно. «Дорогой Юсон, вы не забыли меня, вы по-прежнему храните нашу любовь, в чем мы так и не смогли признаться друг другу. Благодарю вас за все. Мои чувства к вам тоже остались неизменны, и я буду до конца дней верна вам. Но я не могу быть рядом с вами. Поймите и простите меня».