Замечательная жизнь людей - Владимир Звездин

Детство кончилось

Вот интересно – вспоминаешь сейчас и удивляешься, как все связано в жизни – какую роль сыграла эта встреча для меня буквально через два года. Любовь я искал, ее не было, был просто приятный секс. Да и слова такого – «секс» – тоже не было, просто было очень хорошо. Правда, через некоторое время меня ошарашили: не боюсь ли я той, с кем связался, она ведь девчонка «партизана», говорят, он скоро откинется. Слышал я о нем, гремел он на Кондратьевском, но встречать не приходилось. Решил, бог не выдаст – свинья не съест. И плюнул на предупреждение. Пассия моя как-то заговорила об этой ситуации, я, конечно, захорохорился, потом одумался: ладно, провожу тебя последний раз. Зашли в подъезд, и тут же оба не смогли отказать себе в удовольствии. После чего разошлись, как в море корабли, не встречались долго. Пока его снова не посадили. А встретились с ней на суде, когда собирались посадить меня.

Все, детство кончилось. Амнистия оживила народ. Стали появляться ребята в наколках. Заслушивались захватывающих историй о тяжелой, но интересной лагерной жизни. Оживились карточные игры. На Финляндском вокзале в отстоянных вагонах, как наши деды на маевки, так и мы на игры собирались кодлой и рубились в буру, очко, секу. Это была еще одна забота для нашей милиции. С играми появились проблемы: проигрыши, долги, разборки.

Я как-то спокойно относился к картам. Меня больше привлекала компания. Открыв рот, заслушивался бывалого про огонь, воду и медные трубы. Дом, где я жил, находился напротив Крестов – это, наверно, самая знаменитая тюрьма. Правда, окон у нас в комнате не было, но из туалета было хорошо видно два крыла первого корпуса. Иногда видно, как что-то передают из окна в окно – даже не рядом, а с разных этажей: так интересно и непонятно, как это получается. Зрелища эти меня захватывали и волновали. Я завидовал тем пацанам и представлял себя на их месте. Но я не мог перешагнуть через себя и совершить что-нибудь противоправное несмотря на то, что окружение мое не было белым и пушистым. «Люблю блатную жизнь, но воровать боюсь. Это про тебя», – сказал как-то один из дружков. Но когда играешь с огнем, обожжешься обязательно.

1954–1963

Предисловие к продолжению

Вот закончил я описание своего детства. Остановился и задумался: продолжать или нет? Ведь в процессе так называемого «творчества» воспоминания, которые предстают передо мной, осмысливаются совсем другим человеком. Оглядываюсь на себя более чем через пятьдесят лет и вижу оболтуса, еле-еле закончившего пять классов и ремесленное училище. Безотцовщина. Вроде не дурак, но никакой цели в жизни. Мечты какие-то нереальные, не выполнимые по всевозможным причинам. То не хватает образования, возраста, здоровья, то неизвестно нахождение отца… Да мало ли чего еще.

Я жил в замечательном городе Санкт-Петербурге, а раньше в мое время он назывался Ленинград – самый замечательный город. В этом я убедился. За свою жизнь я повидал много городов. Но как я жил? Болтался по улицам. Ничем не интересовался. Ни музеи, ни театры – ничто не влекло. Смешно сказать, в Русском музее я не бывал лишь потому, что думал, там лишь лапти да деревянные ложки.

Вот сейчас сколько таких ребят, живущих без цели и интереса. Когда я встречаю их, ловлю себя на мысли, что на мою мораль они в лучшем случае просто не отреагируют. Тут же вспоминаю себя: никто мне не был авторитетом, никого я не хотел даже слушать. Пока, как говорится, не клюнул меня жареный петух. Вот поэтому я и решил писать дальше. Может быть, кто-нибудь из молодых – они шарятся по Интернету, прочитав эти строки, воспримут их не как юмор. Для примера расскажу. Зима. Мороз. Молодые ребята без головных уборов. Подходит к ним пенсионер. «Зря вы не носите шапки. Вы знаете, что такое менингит? Если заболел человек, два исхода: или он умирает, или остается дураком на всю жизнь. Вот мы с братом в детстве оба болели, так он умер». Не хотелось бы быть на месте такого учителя.

Я, конечно, не претендую на истину, рассуждаю лишь исходя из своего опыта. У меня сын. Маленький он прямо задыхался от любви ко мне, когда его спрашивали, где твой папа? До армии считал, что я у него самый лучший. Но, видно, наши кухонные разговоры, наши рассуждения о жизни, власти, морали… Говорим одно, делаем другое. В их проблемы не вникаем, считаем их не важными. А двор, улица их принимает и воспитывает и не всегда плохо. И только от случая, кто ему встретится и будет для него авторитетом, зависит его будущее. Как правило, перебеситься должен каждый. Кто-то в детстве, другой, бывший таким хорошим ребенком, вдруг как с ума сойдет под старость лет. Нет, это не плохая молодежь, это наш менталитет. Не зря у нас такая поговорка: гром не грянет, мужик не перекрестится. И гром этот может быть и армия, и тюрьма, а результат все равно от случая – с кем поведешься, от того и наберешься.

Об этом я хочу написать, что со мной произошло, как складывалась моя жизнь, и что мне помогло остаться нормальным человеком. Пришлось похлебать. И детство, и отрочество, и юность прошли в годы, когда редко кто мог похвастать своим семейным достатком и выйти во двор с куском хлеба, намазанным маслом. Но самое интересное, что я и сейчас не жалею ни о чем. Считаю себя счастливым человеком. Годы, проведенные там, где Макар телят не гонял, не считаю потерянным.

Первый шаг на дно

Ленинград 1955 год. Кондратьевский проспект. Запрыгиваю по привычке в трамвай на ходу. На площадке парень, как будто знакомый. Вроде где-то видел, как зовут, не помню. Кивнул ему из вежливости и прошел на переднюю площадку. На повороте этот «дружок» сдергивает с пассажира ондатровую шапку – в то время это был дефицит – и спрыгивает на ходу. В вагоне легкая паника, и слышу ропот, бдительные граждане указывают в мою сторону – вон его дружок. Вижу, дело пахнет керосином. Чтобы мне не доказывать, что я не верблюд, пришлось с трамвая сигануть. Что я и сделал.

Видно, у пострадавшего было много сочувствующих или друзей. Трамвай остановили, организовали облаву, нас выловили и сдали в милицию. И началось осуществление моей заветной мечты. Я и не думал попасть с моим мелким преступлением в ДПЗ (Дом предварительного заключения) на самой Дворцовой площади. Даже не знал, что там такое заведение. Я уверен, что многие не знают. Вот когда наши деды выбегали из арки на площадь с Большой Морской улицы. чтобы захватить Зимний дворец и завоевать нам свободу, у них по правую руку находилось крыло здания, в котором и находится это учреждение. Сказать по правде, впечатляет – прямо настоящая тюрьма с прогулочным двором внутри и камеры выходят окнами на набережную Мойки, как в американских фильмах. Стена из решетки в двух метрах от окон. А бедолаги, которые хоть одним глазом хотят взглянуть последний раз на потерянную свободу, ползают по решетке, как обезьяны в зоопарке. Смешно смотреть, и это как-то разнообразит бытие. И отвлекает от горьких мыслей, чем все это кончится и когда?

Когда привезли на суд, признаюсь, я обрадовался – было много ребят и девчонок, я даже не ожидал. Мой «коллега» по грабежу был одинок. Его, правда, никто не знал. Миловидная девчушка, секретарь суда, подошла ко мне уточнить мои данные и шепнула, что меня, наверно, освободят. Что и случилось. Приговор прозвучал, и я немного разочаровался. Ему присудили пять лет, мне – шесть, но условно, с испытательным сроком пять лет. Освободили меня тут же. Это не описать. Радость безмерная. Все поздравляют, восхищаются – ну, прямо герой. Мало того, пробегавшую мимо секретаршу я шутя приказал своим друзьям поймать. Что они и сделали и подвели ее за руки ко мне, сидящему в кресле, как китайский мандарин. Я потребовал от нее ключ и домашний адрес. Всем было весело, на мою шутку она тоже пошутила. А через некоторое время подослала ко мне знакомую девчушку с поручением – пусть подойдет ко мне твой жених. А когда я подошел к канцелярии, она быстро сунула мне в руку бумажку, а там телефон и имя – Галя. Я обалдел: чтобы кто-то когда-нибудь вот так предлагал мне свою любовь или дружбу, убей не помню. Правда, в бочке с медом оказалась ложка дегтя – телефон был неправильный. Но это меня не очень огорчило.

Муки любви

В один прекрасный день я дома, дышу свободой. Заглядывает ко мне соседский шкет. «Володя, там девушка. Хочет, чтобы ты к ней вышел». Выхожу – мама моя родная! Стоит Галя, говорит: «У меня обед, шла мимо». – «Я сам, между прочим, тебе звонил». – «Я после поняла, что телефон неправильный написала». Проводил ее до работы и условились вечером сходить в кино. Так и закрутилось.

Ее знакомство с моей мамой в силу служебных обстоятельств дало ей возможность появиться у нас дома. Место жительства у Гали было в пригороде, в поселке Лисий нос. И когда наши с ней прогулки порой затягивались, и электричка уходила, ей приходилось ночевать у нас. Мама не возражала и даже пускала ее к себе в кровать. Галя мне очень нравилась. Но когда они объединились с матерью в один блок и взялись меня воспитывать, тут я взбунтовался. Такой союз меня не устраивал. Тем более, что жениться мне было рано. Потерять ее я уже не боялся и легко склонил ее к половому акту. Правда, удивился и огорчился, что отдала она мне свою невинность. Было как-то не по себе, такое чувство, будто я теперь чем-то ей обязан. И вместо того, чтобы к ней привязаться, стал ее избегать. Вновь вернулся к друзьям. Стал приходить домой пьяным.