Ничья 2 - Романовская Ольга
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И побыстрее, милая! – Тебо сопроводил свою просьбу звонким шлепком по мягкому месту.
Подавальщица хихикнула. Подобное вольное обращение ей польстило. Наградой за смешок стал тяжелы й взгляд одной из «ночных бабочек». Она перебралась ближе и вскоре приземлилась на колени капитана. Тот не возражал, а я с облегчением выдохнула. Пусть его занимает. Недолго просидели в одиночестве и другие мои спутники. Убедившись, что я пустое место, ни с кем не милуюсь, одна за другой возникли дамы с просьбами угостить их стаканчиком вина или помочь почистить трубку. Так я оказалась затертой к стене, балласт в теплой компании.
Девушки легкого поведения прежде виделись мне размалеванными и непременно в красном, хотя бы с алой розой в волосах. Недаром тетя Нэт называла этот цвет греховным. Увы, местные почитательницы Эрон предпочитали коричневый, зеленый, синий и белый. Сверху – та самая белая блуза с открытыми плечами, снизу какая-нибудь юбка до пола. Попадались и любительницы платьев, к примеру, рыженькая, пытавшаяся разговорить Адриана. Взглянешь на нее – обычная горожанка. И вырез скромный, квадратный, цепочка из храма поверх корсажа. Только вот наклонялась она умело, давая рассмотреть все свои прелести. Вроде, и не специально, из платья не лезет, а понятно. Кончилось тем, что красотка устроилась на коленях маркиза и, звонко хохоча, убирала пальчиком пивную пену с его губ. Зрелище мне не нравилось, но Адриан человек свободный, мужчина, имел право.
Ко мне тоже подходили, пытались развеселить, предлагали пересесть, но я предпочитала чахнуть за кружкой эля. Спутники заказали по третьей, а я еще первую не осилила.
Как только мужчины засобираются наверх, тоже уйду. Храм приучил не обращать внимания на специфические звуки, засну.
Хм, Тебо и брюнетка уже целовались. Не прошло и пары минут, как они удалились, обещав скоро вернуться. Даже интересно, кто кого удивит: девица помощника жреца или он ее?
Рука капитана по-хозяйски устроилась на талии проститутки. Та льнула к нему, что-то нежно шептала на ушко.
– А не составить ли нам компанию? – Капитан взглядом указал на потолок. – После доброго секса и эль слаще, и еда вкуснее.
– Я только за, – поддакнула голубка на его плече. – Ты как хочешь: просто или с извращениями?
– На месте решим, сладкая. – Верзила коротко поцеловал ее в губы. – О комнатке пока договорись.
– Хозяину придется доплатить, – предупредила девица. – Пять лир за каждые полчаса. Плюс мне по восемь.
– А давай только восьмью ограничимся, – капитан оказался скрягой. – Зачем нам каким-то хозяевам платить?
Проститутка согласилась и в обнимку с клиентом направилась в глубину таверны.
– Мы быстренько! – крикнула она то ли сутенеру, то ли подружке.
Не задержался за столом и маркиз. Правда, ушел он ненадолго, по малой нужде, непривычно для себя пошутив: «Заодно проверю, на все ли восемь лир Берт красотку чпокает». Это-то меня и насторожило. Адриан Безарт никогда так грубо не выражался. Поэтому встала, последовала за ним, ведомая все нараставшей тревогой. Якобы тоже эля перепила. Уборная во дворе, никто ничего не заподозрит.
Капитан во всю орудовал членом неподалеку от черного хода. Приспустив штаны, он, пыхтя от удовольствия, насаживал голую спутницу. Оставалось поражаться ее мастерству – так быстро раздеться и так сладострастно стонать. Ее попка наверняка превратилась в один большой синяк и собрала все занозы. В порыве животного желания капитан раз за разом вжимал ее в доски. Ноги проститутки обнимали его за бедра, позволяя сделать проникновения максимально глубоким. Сама она тоже непрестанно двигалась, хотя размеры возбужденного члена не способствовали подобной активности. Казалось, он разорвет лоно проститутки, но оно у них явно эластичное, натренированное, раз выдерживало натиск безжалостного тарана. Хотя девушке приходилось нелегко. Чтобы немного облегчить свою участь, она держалась за крюк от бельевой веревки. Вытянутые руки приподнимали грудь, аккуратную, не расплывшуюся с годами. Пожалуй, она даже была красивой, сборщице бы понравилась. На коже проститутки блестели капельки пота – на ее тело падали отсветы фонаря.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Вот капитан замедлился, усадил девицу верхом на член, и ей пришлось работать с особым усердием, отдуваться за двоих.
Свидетели парочку не смущали. Да и не они одни сэкономили на комнате – у дровяного сарая пыхтели еще двое, явно заканчивая. Более того, женщина в перерывах между стонами договорилась о сексе с другим мужчиной. Тот согласился доплатить несчастные пять лир. Но вот они закончили. Мужчина оправил штаны, женщина получила деньги, наскоро оделась и удалилась с новым клиентом.
Адриана не было видно.
Развлечения капитана меня не волновали, и я собиралась вернуться, когда рот зажала ладонь.
– Немедленно уходи! – шепнул на ухо невесть откуда взявшийся хозяин. – Соври, будто у тебя желудочные колики, и поднимайся наверх. Я найду лестницу и помогу тебе спуститься. Не надо тебе на это смотреть, – помолчав, добавил он.
Вряд ли речь шла о сексе.
– Давай, иди!
Адриан отпустил и нетерпеливо подтолкнул в спину. Однако я не ушла, затаилась у двери так, чтобы меня не видели ни изнутри, ни снаружи.
Силуэт хозяина хорошо просматривался на фоне стремительно темневшего неба. С минуту он выжидал, словно готовился, а потом достал что-то из отворота сапога и решительно направился к капитану. Тот ничего не видел и не слышал, увлеченный приятным занятием. Проститутка тоже сосредоточилась на клиенте и слишком поздно заметила Адриана. Зато он не медлил. Нож блеснул в последних лучах заходящего солнца и вонзился капитану между лопаток. Вытащив его из дрогнувшего тела, хозяин нанес удар снова. Тихонько завизжала, закрыв лицо руками, проститутка. Лишившись опоры, она рухнула на землю вслед за бездыханным клиентом.
– Не поднимешь крик, не трону! – буркнул Адриан и вытер нож об одежду убитого. – Ты меня не знаешь, я тебя не видел.
Женщина закивала и осторожно, не спуская испуганного взгляда с маркиза, высвободила ноги. После отползла, прижимаясь к стене, и вцепилась в свою одежду, будто та могла защитить от ножа. Однако Адриана проститутка волновала не больше прошлогоднего снега. Убедившись, что капитан мертв, он вернулся в таверну через черный ход. Тут уж я не стерпела, вцепилась в рукав и зашипела:
– Зачем?!
– Я обещал отомстить и отомстил. Или ты думала, будто боров избежит наказания?
– Но вы… Но вас…
Слова застряли в горле. Хозяин совершил преступление, проститутка его опознает. Пусть сегодня из страха промолчит, но завтра обязательно расскажет.
– Не станешь трястись, спокойно уйдем. Возвращаемся по отдельности. Помни: у тебя несварение желудка. А я… Что-нибудь придумаю.
Несколько раз глубоко вздохнула, замедляя сердцебиение.
Адриан ушел, я осталась одна. Тихо всхлипывала в ночи проститутка, но я не могла подойти к ней, ободрить. В голове крутилось: надо вести себя естественно, не выдать хозяина.
Стоит поторопиться. Кому-нибудь приспичит в уборную, капитана найдут, еще на меня подумают.
Придерживаясь за живот, я побрела обратно в зал. Когда желудок сводит от страха, изобразить колики несложно.
Глава 5
Я до последнего не верила, что мы сможем уйти. Даже теперь, сидя на перевернутой бочке в забегаловке, больше напоминавшей притон, дрожала всем телом.
Адриан пил и вел задушевные разговоры у барной стойки так, словно обстановка и публика его не пугали. А мне тут категорически не нравилось. Везде одни бочки из-под рома и вина, даже нормальных столов нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Пахло всевозможным куревом, в том числе сладким, непонятным.
Маркиз втолкнул меня сюда после забега по петлявшим улочкам. Мы снова вернулись в порт, но оказались в другой его части, ближе к устью реки. По словам Адриана, той самой, которая протекала через столицу. Проституток тут поубавилось, зато прибавилось сомнительных личностей. Я бы отнесла к таковым абсолютно всех посетителей небольшого заведения. Оно занимало первый этаж узкого, как многие здесь, дома. Адриан объяснял, причина минимализма в деньгах: слишком дорого обойдется нормальный парадный фасад. Вот и вытягивались дома внутрь, а не вширь. Правда, местный кабак вообще не желал расти. Обычная комната в небогатой семье, где при всем желании не уместится больше двадцати человек. Все у всех на виду – неприятно.