Ничья 2 - Романовская Ольга

Я повторила его снова и таки удостоилась ответа:

– На месте вам все расскажут. Я не уполномочен давать какие-либо объяснения.

Не уполномочен! Как казенно, неестественно прозвучало, словно офицер копировал чужие слова.

Покосилась на стол, за которым Адриан совсем недавно писал. Вот, даже клякса не высохла, а его уже нет. Отвернувшись, с трудом удержала наворачивавшиеся слезы. Стоп, Джанет, не говори о нем как о покойнике! Солдаты ведь говорили «долго не увидит женщин», а не «больше не увидит», выходит, речь о тюремном заключении, не о казни. Опять же на тебя смотрят, нельзя расклеиться на глазах офицера.

– Поторопитесь!

Мужчина не собирался ждать, пока я попрощаюсь с разбитыми надеждами.

Хлюпнув носом, украдкой смела в дорожный саквояж верхний лист бумаги. Вдруг на нем сохранился оттиск? Письма забрали, но с помощью нехитрого метода я могла бы восстановить их содержимое и, возможно, при условии, если… Словом, хуже Адриану я не сделаю, себе тоже.

Офицер не заметил или сделал вид, будто не заметил моего движения. Взяв меня под локоток, ведя чуть впереди себя, он направился к лестнице. Возле нее поджидал бледный хозяин гостиницы. При виде меня он испуганно затараторил: «Это не я!» О чем речь, понимали все, однако именно владелец заведения, несмотря на громкие заверения в обратном, оставался главным кандидатом на роль доносчика.

У гостиницы поджидал закрытый экипаж. Меня втолкнули внутрь, офицер уселся рядом и велел трогать.

Однако важная я особа, если меня охраняют трое солдат! И это не считая офицера.

Сжимая ручку саквояжа, размышляла о своей горемычной судьбе, мысленно продумывала ответы на вопросы следователя, только вот карета катила вовсе не к казенному дому. Когда мы остановились, я была искренне убеждена, что вскоре окажусь в застенках, а не на пороге богатого особняка. Приглядевшись, я поняла, что он мне знаком. Именно в этот холл меня некогда ввела Теодора, бывшая домоправительница Адриана. Теперь я начала понимать, кому понадобилась. Только один человек мог бы занять дом поверженного советника императора, закрепив тем самым свою победу.

Плотно сжав губы, приготовилась дать отпор врагу. Я никогда прежде не видела Альбуса Санса, но представляла его похожим на императора – к Неймару Сирху я тоже испытывала жгучую неприязнь.

– Наверх! – коротко скомандовал офицер и доложил незнакомому мне дворецкому, укоризненно поглядывавшему на горланившего солдафона: – Его милость господин советник приказали проводить немедля.

– Сейчас доложу, обождите, – сквозь зубы процедил слуга.

Однако офицер ждать не собирался, не иначе, торопился получить новый чин.

Новый хозяин обустроил дом по своему вкусу, хотя что я знала о прежней обстановке? Наложниц водили из гарема в спальню хозяина и обратно, почти ничего не заметишь.

Мы дожидались в приемной. На самом видном месте висел портрет императора. Добавить бы еще пару лампад, чтобы все понимали, виконт Рос – лизоблюд, а то вдруг сомнения остались. Рама новая, позолоченная, его императорское величество тоже не потускнел от времени. Не удивлюсь, если копию парадного портрета Альбус заказал сразу после получения вожделенного поста. Так сказать, зримо отблагодарил за милость. В остальном приемная напоминала присутственное место, только мебель богаче. Серые тканые обои с едва заметным цветочным рисунком, литографии видов столицы, диван, пара стульев и камин с часами на полке. Уже ночь – стрелка замерла на «двойке». Тяжко вздохнув, отвернулась, стараясь не думать, где сейчас Адриан. Лучше подготовиться к встрече с Альбусом. Маркиз себя оговаривать не станет, нужно ему не навредить.

Офицер усадил меня на стул и замер рядом, словно часовой. Еще один солдат маячил в дверях, остальные остались внизу. Мелькнула шальная мысль: не сбежать ли через окно? Мелькнула и пропала. Потолки высокие, а под окном вряд ли отыщется крыша пристройки или забытая после просушки перина, чтобы смягчить падение.

Как же томительно ожидание! Если треклятый Альбус жаждал меня видеть, отчего не спешит? Или с женщиной развлекается? Как в воду глядела!

Одна из дверей приоткрылась, и из внутренних покоев в сопровождении слуг, низко опустив голову, выскользнула женщина в легком пеньюаре. Остановившись против меня, она приподняла накидку, защищавшую наложницу от любопытных взглядов. Ахнув, отшатнулась. Милена!

– Да, это она, – обращаясь к кому-то невидимому за спиной, подтвердила бывшая фаворитка Адриана и смешком приветствовала меня: – Добро пожаловать, Джанет! Недолгим вышло расставание. Рада тебя видеть.

– Не могу ответить тем же, – только и смогла вымолвить в ответ.

Так вот в чьи руки угодила блондинка! Зато сбылись ее чаянья: руки унизывали перстни, в ушах покачивались бриллиантовые сережки. Милене все равно, под кого ложиться, лишь бы хозяин осыпал подарками. Ради дорогих тканей и сафьяновых туфелек она шептала бы Альбусу на ложе не только слова любви, но и поведала о дерзкой выскочке Джанет. Уж не благодаря ли Милене нас нашли? По описанию моей скромной особы.

Старший слуга коснулся руки Милены, напоминая, даже фаворитке не дозволялось задерживаться наверху, ее место в гареме. Блондинка покорно укуталась в газ и поплыла к выходу. Она всегда умела произвести впечатление.

– Пусть зайдет. Одна.

А вот и Альбус Санс, пока незримый, но уже слышимый.

Офицер пробовал возражать: де, не положено, арестованная может сбежать, на что получил короткую отповедь:

– Я здесь закон!

Не больше и не меньше. Кузен Адриана мнил себя вторым человеком в империи, если не первым.

Дверь, из которой появилась Милена, распахнулась шире, и враг явил свой лик.

Как часто случалось, зло не родилось уродливым. Только в сказках отрицательные герои горбаты, усыпаны бородавками и пугают «заячьей губой». Альбус Санс, виконт Рос стоял в дверном проеме, словно капитан на носу боевого корабля. Накинутый поверх рубашки и домашних брюк халат легко сошел бы за мундир. Альбус оказался выше кузена, но в остальном сходство с Адрианом четко прослеживалось – та же линия подбородка, разворот плеч. Только лицо чуть более вытянутое, глаза голубые, а губы полнее. О таком рте часто говорят: порочный.

– Добро пожаловать! – Виконт отвесил мне ироничный поклон. – Давненько мечтал познакомиться со столь интересной девицей.

– Сомневаюсь, будто я представляю хоть какой-то интерес для вашей милости.

Вернула поклон вместе с подобием реверанса.

– Ну как же, таинственная рьянка, сумевшая всего за пару ночей стать фавориткой, а затем доверенным лицом моего двоюродного брата. Хранительница его тайн, соучастница его побега. Слишком много для обыкновенной женщины.

Сложно понять, комплимент это или угроза. Я бы ставила на второе.

Альбус посторонился, взмахом руки предлагая войти в клетку со львом. И я вошла.

Новоявленный обладатель золотой цепи с ключом – атрибутом власти советника – принял меня в рабочем кабинете. Тоже определенный знак – дружеские беседы здесь не ведутся. Сесть мне не предложили, поэтому осталась стоять посреди комнаты. Виконт тоже не спешил опускаться в кожаное кресло, рассматривал меня.

– У кузена хороший вкус, – наконец выдал он. – Во всем. Посмотри, как удачно подобраны вещи. – Альбус обвел рукой кабинет. – Они подчеркивают статус владельца, его благородное происхождение, близость к трону, но одновременно не перегружают разум. Мне особенно нравится эта статуя.

Виконт подошел к мраморной танцовщице и скользнул пальцами по каменному телу. Он умудрился сделать это так, что меня едва не вывернуло от омерзения.

– Одна из последних его покупок. Самая последняя – это ты. Афрон назвал сумму – дорого. Но ведь радость обладания того стоит, верно, Джанет?

Цепкие голубые глаза уставились на меня. Виконт упивался произведенным эффектом. Он все рассчитал, ни одно слово не произнес просто так. Альбус выбил почву у меня из-под ног, заставил нервничать.

– Хотя девушки их храма всегда стоят дорого, – продолжал размышлять вслух новый владелец дома и к, моему облегчению, наконец уселся в кресло. Его близость смущала. – Тебя ведь учили всяческим позам, умению обращаться с мужским органом, доставлять удовольствие телу и взгляду?