Разделение вод - Александр Рыбалка

Внезапно в тишине башни раздался голос. Казалось, он звучал прямо в моей голове – или это так оно и было?

„Ты знаешь, кто я?“ – этот вопрос, заданный на святом языке (древнееврейском), прозвучал прямо у меня в мозгу.

Уж не сошел ли я с ума от страха? Но вопрос повторился еще раз.

„Ты знаешь, кто я?!“

– Нет, не знаю, – пробормотал я, собирая в памяти обрывки того, чему меня учили в хедере.

„Я Рахав, сар шель ям – князь моря“.

– Где ты? – мой голос дрожал и прерывался.

„Вот здесь, глупец, прямо под тобой. Я повелеваю океанами, даже сейчас, будучи заперт в этой башне. Когда-то Всевышний повелел мне разделить верхние и нижние воды. Я отказался, и тогда Он сделал это сам, а меня усыпил и запер в этом теле. Я – ангел моря“.

С перепугу я начал читать все молитвы, которые сохранились в моей памяти. Прочел с пятого на десятое „Шма, Исраэль“ („Слушай, Израиль“) и стал читать „Амиду“.

„Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого. Сейчас я сплю, и только маленькая часть моего сознания может разговаривать с тобой. Ты открыл башню, и ты должен помочь меня разбудить“.

– Зачем? – задал дурацкий вопрос я, и тут же пожалел об этом. Но ангел моря не рассердился:

„Тогда я вновь соединю верхние и нижние воды“.

Я понимал, что вряд ли планам Рахава удастся осуществиться, не будь на то воли Господа, но противоречить ни вслух, ни даже в мыслях не рискнул.

– Что я должен делать?

„Слушай меня. Не торопись – сейчас наверху все спят, и никто тебя не поднимет. И ты не задохнешься – я извлеку из воды достаточно воздуха, чтобы ты мог дышать“.

Сколько времени я провел в башне, не знаю до сих пор – я утратил чувство времени. Думаю, что немало. Снизу на меня смотрели два огромных глаза Рахава – вернее, тела, в которое он был заточен, ведь у самого ангела нет телесной сущности. Чуть придя в себя, я заметил в этих глазах сонное выражение – как у человека, которого разбудили посреди ночи, и он пытается проснуться.

Если даже спящий Рахав так силен, то каков же он будет, когда проснется?

Наконец ангел моря закончил свои наставления. Я не буду говорить тебе, чего он от меня требовал – это слишком ужасно. Но для этого я должен был подняться на поверхность, и даже выбраться на сушу.

„Ты все понял?“ – наконец прозвучал в моем мозгу последние слова Рахава.

– Да, да, конечно, – пересохшим ртом согласился я. Мне страшно хотелось пить, но вокруг меня была только морская вода.

Колокол дрогнул… Я уже думал, что мне конец, но веревка поползла вверх. Вскоре я уже вынырнул из башни, а еще через несколько минут оказался на поверхности.

Когда колокол подняли на палубу корабля и вытащили меня оттуда, мой вид испугал самых закаленных пиратов.

– Поднять все паруса! – закричал капитан Микаэло. Я еще не успел ему ничего рассказать, но он встретился со мной взглядом и кажется, что-то понял. – Мы больше ни секунды не будем оставаться в этом Богом проклятом месте!

– По местам стоять! Поднять паруса! – заорал квартирмейстер „Кровавого меча“. Пираты, словно очнувшиеся от наваждения, поспешили выполнять команду.

Мне показалось странным, что никто даже не поинтересовался, есть ли сокровища в башне – впрочем, об этом я подумал уже потом.

Благодаря приказу капитана я был избавлен от работы, так что смог незаметно снять кожаные „подводные“ штаны, а потом незаметно поменять одежду – никто из пиратов не заметил, что под водой я обмочился от страха.

„Кровавый меч“ поднял все паруса. Корабль, как и два последних дня, трясло мертвой зыбью. Вначале я боялся, что мы не сможем стронуться с места из-за Рахава, но потом сообразил, что для того, чтобы разбудить „князя моря“, мы должны добраться до суши. Медленно, тяжело, будто пробуждаясь ото сна, пиратское судно двинулось.

Когда мы достигли берега, капитан тут же вызвал меня в свою каюту.

– Что там случилось, Иче? – спросил он меня удивительно серьезным тоном.

– А почему вы думаете, что там в башне что-то случилось?

Капитан вместо ответа протянул мне зеркало. Редкая вещь на пиратском корабле, наши корсары обычно не прихорашиваются. Откуда оно взялось в капитанской каюте?

Я взглянул в зеркало и увидел, что в моей доселе темной шевелюре полным-полно совершенно седых прядей.

– Капитан, там, в башне, я видел Рахава.

– Кого?

– Князя моря, спящего в бездне.

Капитан Микаэло бросил на меня осторожный взгляд – уж не повредился ли я умом от частых погружений? Но я подробно рассказал ему о том, что видел в подводной башне… По мере рассказа он мрачнел.

– Ты видишь эту книгу? – и Рапопорт показал мне толстую черную книгу, захваченную на корабле „Святой крест“. – Знаешь, что это такое?

Я взял книгу, пролистал ее… Вся книга была на латыни, текст иногда перемежался непонятными чертежами.

Но капитан Микаэло и сам сообразил:

– Откуда тебе знать латынь? Это „Трактат о крокодилах“ – страшная книга, написанная Натаном из Газы, пророком лжемессии Шаббатая Цви. Какой-то иезуит, хорошо знающий святой язык, нашел ее и перевел на язык христиан.

Пророк Иехезкель сравнивал Египет с огромным крокодилом, лежащим между рек египетских. А тайные книги Каббалы говорят о четырех демонах, каждый из которых имеет жилище в этом мире. Один из них – Рахав. Это он крокодил, живущий в Египте…

– Капитан, а вам не кажется, что мы забрались далековато от Египта?

– Египет здесь нужно понимать в переносном смысле – как бездну нечистоты… или ту бездну, в которую ты погрузился сегодня.

– Но и сам ангел моря был совсем не похож на крокодила?.. – при воспоминании о Рахаве меня передернуло.

– Крокодилы – это те силы, которые удерживают в бездне душу Мессии, и не дают еврейскому народу избавления. Возможно, Натан из Газы видел Рахава в своих видениях, но не нашел слов, чтобы его описать.

– Так что же теперь делать? – задался я вопросом. – Разбудить Рахава? Я никогда не смогу этого сделать – то, что он просит, слишком ужасно. И, кроме того, если „князь моря“ проснется, то тогда соединятся верхние и нижние воды, и в новом Всемирном Потопе исчезнет весь мир! А что говорит книга?

– Я еще не прочел ее целиком, – ответил капитан Микаэло. – Но, похоже, Натан из Газы не слишком задавался вопросом, как победить Рахава. Ему больше хотелось объяснить странные поступки, совершаемые Шаббатаем Цви, и доказать, что он и есть грядущий Мессия.

Ночью я сбежал с корабля, прихватив с собой только свиток майя – я украл его из каюты капитана. Через всю Мексику я шел пешком – мне очень нравилось, что там пустыни и нигде нет морей. Однако на побережье Мексиканского залива мне пришлось сесть на корабль, так как я решил отправиться в Палестину, чтобы молитвами на Святой Земле загладить свой грех – я ведь чуть не разбудил Рахава!

Я нанялся на один корабль, идущий в Лиссабон, простым матросом, но когда мы пересекали Атлантику, у меня от страха все валилось из рук, так я боялся мести ангела моря.

Из Португалии по суше я добрался до Палестины – путешествие отняло у меня два года. Здесь я записал все свои приключения…

Что же до нашего капитана Микаэля Рапопорта, то я о нем больше никогда не слышал. Ходили слухи, что „Кровавый меч“ пропал бесследно.

А сейчас дай мне немного поспать, я устал. Утром я расскажу тебе еще кое-что…

Рассказ солдата

С этими словами старик откинулся на подушки и забылся тяжелым сном. Еще бы – он рассказывал мне это почти до рассвета. Окна нашего госпиталя, выходящие на восток, покрылись розоватыми отблесками.

Я не знал – верить ли ему, или это обычный старческий бред? Я посмотрел – Иче-Янкель спал, я тоже решил немного подремать.

Утомленный рассказом старика (а еще больше тем, что мне всю ночь пришлось внимать истории на древнееврейском), я проснулся довольно поздно. Кровать Иче-Янкеля была пуста и уже почему-то застелена, по госпиталю сновали санитары – лично наш главнокомандующий, сам непобедимый Наполеон Бонапарт должен был посетить госпиталь.

Ну что тебе сказать? В тот день я видел великого императора вот точно так, как сейчас тебя. Он подошел к моей койке и спросил:

– Как самочувствие? Ты был ранен?

– Никак нет! Дизентерия, господин Первый Консул!

Маршалы, стоявшие за его спиной, сопроводили мой диагноз дружным хохотом. А я ответил:

– Хоть сейчас готов снова в бой за Францию и нашего Первого Консула!

– Хорошо, – Наполеон посерьезнел, – тогда сегодня же выписывайся, нас с тобой ждут великие дела.

И удалился со свитой по больничному коридору, навещать остальных раненых и заболевших солдат.

Пока я собирал свои вещи и получал бумаги, то все время поглядывал на пустующую койку Иче-Янкеля. В царящей в госпитале суматохе никто не мог мне ответить, куда он делся. Вещи его так и оставались вокруг койки. Когда я уже затягивал свой вещмешок, в палату завели французского солдата, раненого в стычке с шайкой бедуинов, и положили на койку старика, предварительно сменив на ней белье.