Разделение вод - Александр Рыбалка

А поздно вечером этого же дня в кабинете Сиверса собралось все руководство отряда по розыску тайных книг «Бергельмир».

– Могу вас поздравить – и себя тоже, – сказал Сиверс. – С этой минуты в наше распоряжение переходят три субмарины, стоящие сейчас в порту Киля. Это «U-465», «U-530» и «U-977». Вести поиски Рахава они будут вахтовым методом.

– Но если мы его найдем, как же разбудить «князя моря»?

– вдруг спросил профессор Зебетендорф. – Мне сейчас пришла в голову мысль, что это может быть не так просто.

– Мы скажем ему: «Вставайте, князь, вас ждут великие дела»! – Сиверс расхохотался. После визита к Гитлеру он уже успел принять несколько рюмок коньяку.

Подземный кабинет Сталина под Мавзолеем. 15 сентября 1943 года. Москва.

У Берии затекли лицевые мышцы – вот уже 15 минут он держал презрительную гримасу, изредка бросая косые взгляды на Кобу. Но тот как будто не обращал внимания, перебирая лежащие перед ним на столе бумаги.

– «Товарищ Глебов» занимается откровенным вредительством, – наконец сказал Берия по-русски склочным голосом.

– Почему, Лаврентий? – Сталин усмехнулся и положил доклад Спецотдела на стол текстом вниз.

Наступление Роммеля в Африке остановить так и не удалось! Мы задействуем наших ценнейших агентов на совершенно идиотские проекты!

– Да, недодумали, – Сталин позвонил обслуге, заказал два стакана чая с лимоном (специально, он знал, что Берия лимонов не любит, но пить все равно будет). – Если раньше Роммель рвался в Египет, чтобы найти Рахава, то теперь Гитлер его посылает в Палестину, чтобы уничтожить тамошних евреев. Он думает, что евреи могут владеть тайной «повелителя вод»…

– Тайной, родившейся в Спецотделе… – Берия злорадно засмеялся.

– Это не так уж плохо, – наставительно сказал Сталин. – Немаленькие силы гитлеровцев, в том числе наиболее отборные части – СС, вместо того, чтобы сражаться с нашими войсками, заняты на срочном уничтожении еврейского населения. Ты же сам знаешь, Лаврентий, – тут Сталин перешел на грузинский язык, – кто всегда входит в разные оппозиции? Евреи! С русскими работать хорошо. А евреи вечно во всем сомневаются! Так пускай пока ими займется Гитлер. А наши войска тем временем поведут наступление вглубь Европы. Так что ты зря, Лаврентий, ругаешь «Глебова». Тем более что идея-то – твоя…

Глухонемая горничная внесла в комнату на подносе два стакана чая с лимоном, поставила сначала перед Хозяином, потом перед Берия, и замерла в ожидании. Вся обслуга секретных кабинетов Сталина набиралась из глухонемых, чтобы никто не расслышал краем уха чего не положено.

Сталин сделал отрицательный жест головой, и горничная удалилась.

– Пей, Лаврентий.

Берия снял пенсне, чтобы не запотело, опустил в нагрудный карман френча, и начал, не остужая, прихлебывать горячий чай. Все лавры от его гениальной идеи теперь пойдут Спецотделу… «Лавры Лаврентия», – Берия усмехнулся. Ничего, он еще свое возьмет.

В свое время пример Павлика Морозова, невероятно раздутый с целью поощрения массового стукачества, натолкнул Берию на гениальную идею.

Взрослого человека можно подозревать в шпионаже. Его легенда всегда будет подвергнута тщательной проверке. Но кому, скажите на милость, придет в голову подозревать ребенка?

Точнее, мальчик 13–14 лет в глазах буржуазных разведок может выглядеть ребенком – но он уже морально дорос до того, чтобы выполнять задания советских органов, подобно Павлику Морозову.

А уж тем более, если человек вырос на ваших глазах, никуда не отлучался – вы сможете заподозрить в нем шпиона?

Стараниями Берии в 1933–1934 годах в Германию были инфильтрованы несколько мальчиков под видом сирот-фольксдойчей. Происходило это с помощью советских резидентов, но сразу же после внедрения помощь со стороны советской разведки заканчивалась. Все мальчики поступили в «гитлерюгенд», а как только позволил возраст – и в СС.

Они быстро росли по службе – Новая Германия делала ставку на молодых. В этих «детях СС» никто и никогда не мог бы заподозрить агентов советской разведки.

Берия любил театр, и ему часто приходило на ум сравнение с ружьем, которое в третьем акте обязательно должно выстрелить.

И вот сейчас одного из самых перспективных его агентов перехватывает Спецотдел! Много раз пытался Берия вырыть Бокию яму, но каждый раз натыкался на тайны, недоступные его мозгу мелкого кавказского интригана.

– Не нервничай, Лаврентий, – допив стакан до половины, наконец сказал Коба. – Одно дело делаете. Кстати, агент Глеба сейчас отвлек у Гитлера три подводные лодки. А знаешь ты, сколько сил надо, чтобы эти три лодки уничтожить? Сколько горючего сжечь, глубинных бомб бросить? Да еще если она сама противолодочный корабль не потопит… А тут – простенькая операция, и три лодки сняты с боевых действий.

– Иосиф Виссарионович, ну а мы-то знаем, где на самом деле находится Рахав? – Берия воспользовался случаем, чтобы отставить стакан с недопитым чаем.

– На самом деле, – важно сказал Сталин, подняв палец, – Рахав не находится нигде. Но если бы он существовал – как реальность, данная нам в ощущение, – то Коммунистическая партия во главе с товарищем Сталиным знали бы, где его искать. Коммунистическая партия знает все!

«Уж Бокий-то наверняка так не считает», – подумал про себя Берия, но промолчал. Он знал, когда и что можно говорить Хозяину.

Кабачок «Вишневое пиво». 19 ноября 1943 года. Город Киль, Германия.

Вот уже несколько лет, как улицы Киля не пахнут морем.

Хотя море никуда не делось – просто привычные запахи йода, свежей рыбы, гниющих водорослей и сушащихся сетей сменили запахи военные. Теперь улицы в приморском городе пахнут соляркой, машинным маслом и разогретой сталью. Вместо веселых моряков, просаживающих в кабаках жалованье с пышнотелыми германскими красотками, все чаще появляются за стойками баров эсэсовцы. Эти что на суше, что на море – все одно. Смотрят на всех презрительно, как будто давно поняли что-то важное, непонятное окружающим. И стального цвета глаза глядят поверх голов – в будущее. В такое будущее, до которого не дай Господь дожить.

Капитан цур зее Вильгельм Бернхарт уже основательно нагрузился, а Михаель Дейч все продолжал подливать ему пиво. И как это хозяину кабачка удавалось добиться такого необычного, густо-вишневого цвета для пива? Казалось, пил бы и пил его.

– Мы ищем там черт знает что, а в это время на Балтике идут бои! – время от времени стучал кулаком по столу Бернхардт.

– Тише, тише! – успокаивал его Дейч. – Если вам удастся найти то, что надо – исход войны будет предрешен. Я думаю попросить, чтобы гросс-адмирал направил для поисков еще несколько субмарин.

Капитан только махнул рукой:

– Самое неприятное, что мы точно не знаем, что ищем, – как он ни был пьян, но все-таки сообразил, что подобные темы лучше обсуждать потише (по всей Германии кишели осведомители гестапо с «ташен-бухами», книжечками для доносов за пазухой). – Хоть бы знать, как выглядит этот Рахав? Или где он прячется? Может, он вообще зарыт под землей… то есть под морским дном. Мне недавно… – тут Бернхарт перегнулся через стол, едва не опрокинув кружку с красным пьянящим напитком, – удалось прочитать донесение с лодки «U-977». Там плавает мой старый друг, капитан Гейнц Шеффер. Он сообщает, что в районе мексиканского побережья он видел развалины древнего города и какую-то башню. Но он не имеет четких указаний, что ему делать дальше. Высылать водолазов? Осматривать каждый грот, каждую пещеру на Тихоокеанском побережье? Каких вообще размеров то, что мы ищем?

Штурмбаннфюрер Дейч принялся показывать руками:

– Не думаю, чтобы «князь морей» был очень большим. Где-то… где-то…

– Нет, пускай «Бергельмир» скажет точно! – крикнул внезапно протрезвевший моряк. А может, это очередная порция пива ударила капитану в голову. Бернхарт не привык пить, и чтобы напоить его, Дейчу потребовались немалые дипломатические усилия. – Идет война, а мы ищем черт знает что!… нас погубит!

Слово, которое посетители «Вишневого пива» не расслышали – на собственное счастье – было заглушено Дейчем (он во все горло потребовал счет). Но сам он это слово расслышал прекрасно. Капитан сказал: «Гитлер».

Пригородный лес неподалеку от Берлина. 12 марта 1944 года. Германия.

Прижимая к груди пакет, Дейч выбрался из леса на шоссе, огляделся (в этот ранний час его никто не видел), бросил пакет на заднее сиденье «Оппель-адмирала», а сам сел за руль.

Ну вот, здесь уже безопаснее. Далеко не каждый имеет право сунуть нос в его машину. Эсэсовское звание, а главное – удостоверение отряда «Бергельмир», подписанное самим фюрером, надежно защищали от полиции и дежуривших на всех углах отрядов пожилых штурмовиков (от СА осталась старая гвардия, чудом уцелевшая во время чисток, а все, кто помоложе, отправился на фронт).

Острым перочинным ножом Дейч разрезал плотную мешковину, вытащил из пакета изрядно потрепанный старинный гроссбух, а мешковину выбросил на дорогу. В ту же секунду «Оппель-адмирал» сорвался с места и понесся к Берлину.