Без+Дна - Белый Кит

Саша спрашивает, останется ли она до субботы, на среду, четверг и пятницу с ним, она соглашается, неловко называя сумму. Саша не торгуется и ничего не спрашивает о том, чем вызвана такая большая цена, относительно тех сумм, что были ранее. И сразу соглашается, ему хочется показаться перед ней богатым и важным, и уж совсем не жмотом. А она просто не знала, сколько должно быть нулей по правилам жанра.

Звучат тягучие ноты, стекающие по ней, как вода. Она знает эту песню. Женщины чувствуют музыку, как себя. И музыка может, и музыка может быстро изменить все… Каждая, еще живая кошка под такую мелодию захочет быть львицей.

Голая вылезает из ванной сквозь пар, прикрываясь, качая бедрами, доходит до полотенца, висящим рядом с Сашей.

– Можно я возьму это?

– Конечно…

Поворачивается к Саше попой, заворачивается в полотенце.

– Чем ты обычно занимаешься в среду?

– Среда – это обычный рабочий день, так что ничем, по сути…

– А чем бы ты хотел заняться в среду? – она оборачивается и облокачивается на стиральную машинку. Смотрит, разделяя его на детали картины, прикусывая левый край нижней губы. Ох уж эти привычки.

– Не знаю, а чем обычно люди занимаются?

И Маша медленно, по нотам и в ритм, как ведьма, говорит свое заклинание: «Когда люди встречаются на свидании, – Маша проводит пальцем по его плечу, медленно спускаясь пальчиками по его ручке, – они ходят в кино, ужинают в кафе, ходят по паркам под ручку, там катаются на лодках и катамаранах и зовут смотреть на луну, потом соблазняя своих жертв, насилуют их по ночам в тихих парках, – она поднимает на него глаза. – Но в парке я не согласна. – Маша спустилась своим пальцем уже в самый низ его руки, и убирает ее».

– Я бы по парку прогулялся…

Прогулка в парке. Они говорят, им нравится общаться, видимо, знаки зодиака совпали или что-то в таком духе.

Вечером – в ресторане, играет музыка, они делают заказ, Маша переживает, что не выглядит достаточно красиво и тем более не одета для ресторана… Она сконфуженно сидит и смотрит в меню.

– Приятная музыка… – говорит Маша. – А что это за стиль такой? – не зная с чего начать разговор, она ляпнула какую-то глупость. Запомните, не зная, о чем говорить, говорите о музыке, музыку любят все.

В ресторане играет живая скрипка, ударник мягко стучит, а мужчина на синтезаторе играет басовую линию электронным жужжащим басом.

Саша шутит: «Сейчас все смешалось, так что, я думаю, что это какой-то электронный пост-металл-фолк-рок».

Смеются, Маша очень застенчива и зажата, это видно.

– Ты переживаешь по поводу своего вида?

– Немного…

– Смотри, вон женщина сидит, – Саша показывает пальцем. – На ней рокерская кожаная куртка с клепками, белая рубашка, юбка, кеды на платформе и розоватые лосины под юбкой – вот это старушка, – он переводит взгляд с нее на Марию. – Я думаю, что ты выглядишь нормально, может скромненько, но уж лучше так, чем кроссовки на платформе и каблуке.

Наливают шампанское, несут еду, Маша слегка расслабилась.

Приносят еду: маленькие порции на больших тарелках, выглядит все, как горочки, цилиндры, квадратики. Повар, видимо, впал в детство и до сих пор по формочкам лепит куличики. Затем официант приносит чудо молекулярной кухни, уже похожее не на еду, а скорее на порошочек, разведенный водой, с названием «нью-винегрет».

«Нью-винигрет» с запредельной стоимостью…

Они потихоньку втягиваются в происходящий процесс: Маша начинает рассказывать Саше о своих подругах, которых он никогда не видел. А он говорит о том, как встречался с деловым партнером, обсуждая выход на ИПО.

Оба они, по сути, хвастаются новыми туфлями, совершенно не понимая друг друга, но уже делая вид внимательного слушателя, молча кивая, пусть он/она – говорит…

Они идут домой, он держит ее за талию или чуть ниже, в лифте они целуются, продолжая в коридоре, скидывая обувь. Расстегнутое платье сползает по ногам вниз и падает на пол. Она его переступает, как черную черту на полу. Он ведет ее в комнату в нижнем белье, они целуются в ней… с ней… она прерывает его и толкает на диван, он падает на него и не то лежит, не то сидит. Она садится верхом, театрально рычит, целует, привстает и стягивает синие джины, стягивает с него.

Все начиналось, начиналось так весело… история про…

Сверху, снизу, внизу она и он все делают хорошо, но ей скучно, ее этим не удивить., сейчас она смотрит на него сверху вниз, не останавливаясь, думает: «Как же он прост»… Он смотрит на ее грудь, волною непрерывно изгибающееся на месте тело. И ему уже достаточно…

Она не проститутка, не учительница, не его любовница и не обычная распутная девка с пьяной дискотеки, так? Так кто же она??

Да, проблема идентификации стоит остро… в ней все смешалось. Она продолжает стараться, а в голове у нее играет надоедливая музыка классической скрипки, джазовых ударных и тяжелого электронного баса.

Она думает его удивить. Встает, и она и ее рука ползут и движутся, ниже… касаясь тела его.

Чуть сопротивлялся, как смущенный юнец, палец погружен и делает внутри движения. Палец… движения, палец… движения, будто она им подзывает к себе. Стимулирует простату, целует его ниже и ниже.

Вы знаете, чем все это закончится? Я знаю…

Кричит, дергается, не зная такого раньше, он держит ее за голову, волосы, стараясь остановить, но липкие губы продолжают движения то вверх, то вниз.

А музыка в ее голове продолжает играть… так кто она, и что это за такой музыкальный стиль?

Все дело в том, что мы живем во время синтетики, стиль сам по себе не может появиться теперь, как раньше… как рок, джаз, классика, гранж, рейв… их смешивают, получая новые и новые синтетические стили, добавляя еще одно слово к названию. Раньше был стиль музыки, которую слушало целое поколение и на ней росло… теперь все слушают одновременно все подряд: панк, классику, рейв, джаз…

Даже такое понятие, как мода, пропало и устарело. Вы можете одеться сегодня по восьмидесятым, завтра по девяностым или шикануть в стиле тридцатых, пятидесятых годов в субботу вечерком… мода теперь вне времени, теперь все модно.

Или просто вас смешать? Но не болтать?

Маша, отлипая от Саши своими мокрыми склизкими губами, не закрывая открытый рот, поднимает голову и смотрит чуть устало на него, вкушая глазами результат эксперимента.

Он так и не знает, кто «она и он», учительница, проститутка или просто запутавшаяся девчонка, развлекающаяся со скуки.

Нет черного и белого, есть только серое. Все смешалось.

Все смешало…

Утром Саша уходит на работу, а Маша еще долго спит, оставаясь одна.

Проснувшись, она оглядывается вокруг: «Какой бардак». Она умывается, убирается, моет посуду, загружает в стирку грязные вещи, думает, что приготовить на вечер. Цыпленка-табака! Делая все то, что делает по дому домработница, жена или мама с тещей. Иногда хочется побыть женой, поухаживать за кем-то, побыть женщиной, но обычно ее так хватает на пару дней, как раз на пару дней.

Александр с восторгом думает о вечере и ночи, рассказывая друзьям новые ощущения, эксперименты… А для Машеньки не было ничего такого, все это для нее уже не больше, чем детские шалости и скучная обыденность, она и не такое делала.

Так проходят три дня. Они погуляли, сходили в кино, посмотрели на звезды, и ходят под ручку, давая друг другу чувство полноценности. Машенька чувствует себя женщиной, выполняя женскую работу. А Саша, открывая перед ней двери, оплачивая счета, таская сумки и мусоря в квартире, исполняет мужскую часть работы. Она каждый вечер делает все тот же старый трюк, для него это еще ново, а она уже на второй день скучает, однообразие и сплошная посредственность….

Он платит ей в субботу, предлагая встретиться еще. Она берет деньги, говоря, что будут те же цены. Ей за три дня все порядком надоело: щи, женские обязанности и женский ночной рабский труд, да и сам Александр уже надоел с его неудачными шуточками, видела она мужчин, с которыми было и повеселей… Но она улыбается застенчиво, смотрит в пол, краснеет, берет деньги.

Это игра, не более чем хороший сервис, не верь.

Она идет домой, Александр остается один, начинается суббота. По пути домой она думает, что делать с деньгами: надо заплатить долги за три месяца за квартиру, за институт, купить еще новый телефон, а то этот старый, а свой новый вместе с кошельком она недавно опять потеряла…

Эх, Маша-растеряша.

Сейчас не может появиться новый стиль вроде рока или джаза, динозавры умерли, и из костей и останков собирают мутантов, пытаясь приделать чужие ноги к чьей-то чужой голове. Иногда Франкенштейны получаются красивыми, иногда не очень.

То же самое происходит и в моде. Вы можете одеться, как одевались в девяностые, восьмидесятые, шестидесятые… но одеться в стиле две тысячи десятого? Это глупость, так как примерно с того десятилетия и дальше мода – это просто смесь, мясное ассорти из старых динозавров.