Без+Дна - Белый Кит

Ночью Саша еще раз звонит Галине и просит прийти утром, ему надо будет ехать на работу и работать и за себя, и за Лену.

Галина будет утром в шесть.

Галина – низенькая, добрая бабушка-одуванчик, у нее седые волосы, большие очки, дома она обычно находится в своем любимом фартуке. Такая бабушка… как из мечты или рекламы молока, добрая, с пирожками и вкусным супом. Она как из мечты, но уже здесь и живая.

Лена просыпается около восьми утра, поднимается, сидит на кровати, держась за голову. Она дышит, пытаясь усмирить скачки давления и головной боли. Саша же всю ночь не спал, следил за Леной, укрывал ее. А Галина уже здесь, и она сварила вкусный бульон и сделала гренки. Также она подготовила все нужные таблетки.

Саша садится рядом с Леной на кровать.

– Привет, как ты? – проводит рукой, гладя ее спину.

– Ужасно, – кряхтит Лена. – Что вчера было? – хриплым голосом продолжает она, а Саша улыбается. Он рад, что Лена очнулась и пытается ее подбодрить, по крайней мере, своим позитивным тоном.

– Тебе лучше не знать, – вспоминает вчерашнее Саша. – Но было что-то ужасное, творился какой-то ужас. Хочешь покушать?

– Не очень, – она чуть осматривается и добавляет. – Но, наверное, надо, – она медленно и аккуратно кладет холодную руку на голову, так, как положила бы руку на тонкий фарфоровый чайник династии Цин, чтобы его не разбить. – Боже, как болит голова, – Саша встает с кровати, и Лена сразу почему-то чувствует себя обузой. – Сейчас я встану и соберусь, поедем на работу.

Саша садится снова рядом.

– Нет, сегодня ты полежишь у меня дома, а за тобой поухаживает Галина. Галина – медсестра, она приготовит завтрак, обед и накормит тебя всем, чем нужно из таблеток.

Лена кладет голову на плечо Саше, а он целует ее в лоб, продолжая гладить ее плечо. А Лена сейчас задумалась про кровать, на которой сидит и про то, сколько всего на ней, наверное, уже у него было.

– Как мы с тобой до такого дожили? Ведь все же было хорошо…

– Не переживай, ты поправишься, я сейчас съезжу на работу, выполню ее за себя и за тебя и сразу приеду. И мы поедем погуляем.

Лена вскользь вспоминает про работу…

– Ты даже не знаешь, что делать…

– Не переживай, потренируюсь, а днем я уже вернусь.

– Хорошо, – холодно, не испытывая туманных надежд, отвечает Лена.

Саша уезжает, и Лена остается одна. Галина приносит на подносе кружку бульона и пару гренок на блюдечке с салфетками. «Как только перекусите, позовите, я сразу все унесу и принесу таблеточки, они вас вылечат», – Галина улыбается, оставляет поднос и убегает на кухню, чтобы не мешать.

Хороший сервис, что сказать.

Ребята будут молчать и ничего не скажут Лене. Она им позвонит, копаясь в обрывках памяти, спросит, что случилось, а те что-то неуверенно, так же вяло, как вчера, будут лепетать, вспоминая Семен Семеныча, ему обещая молчать. Лена весь день проваляется в кровати, смотря телевизор, постепенно приходя в себя.

Вечером Александр приехал поздно, с непривычки работая, а не просто руководя.

Лена уже себя нормально чувствует, Галина уехала.

Лена чистенькая, опрятная, привела себя в порядок. Она чувствует слабость и еще слегка зеленая, но уже все хорошо, никто не умрет. Славная новость.

– Поехали, прогуляемся на свежий воздух. Поедем туда, где самый свежий воздух в городе!

Лена как-то нехотя соглашается.

Саша берет себе пару бутылок из холодильника.

– Тебе взять? – «Хотя, о чем это я», – думает он про себя, а Лена тараторит, будто услышала про дьявола: «Нет-нет-нет, возьми мне водички».

Они садятся в кабриолет и едут по Ленинскому, потом на Косыгина, и вот они на смотровой Воробьевых гор, за спиной МГУ.

Они выходят из машины, уже почти ночь и темно, на смотровой почти никого, кроме запозднившихся китайских туристов.

Саша берет два журнала из машины и водичку, они с Леной переползают через гранитное ограждение смотровой и садятся на высокий склон, обрывающийся вдалеке огнями Москва-реки. До нее по склону метров двести.

Чуть печальная ностальгия.

– Помнишь, как мы тут сидеть?

– Да, – Лена вспоминает былые деньки… – Раньше мы тут часто бывали, ты все говорил, что тут воздух чистый.

– Было-было что-то такое, жаль, что он уже и здесь почти такой же, как и в Котельниках.

Лена смеется над неудачной шуткой Саши. Она уже давно привыкла к нему и его чувству юмора. Посмеявшись, она делает паузу и чуть серьезнее говорит: «Спасибо, что не бросил меня». Она правда так думает.

– Да ладно, куда я без тебя… Кто потом еще справится с черной, серой, темно-серой бухгалтерией. Куда я такой кривой, без тебя, – Саша продолжает как бы шутить и приобнимает Лену.

Он ложится на траву, а она устраивается на нем.

– Знаешь, я так давно с тобой нигде не была…

– Ну завтра сходим, куда ты хочешь?

– За один раз все четыре года не проведешь счастливой…

Саша сдавливает губы, как виноватый ребенок. А Лена чувствует, что сказала, что-то не то.

– Прости, если уколола, я не буду больше напоминать.

– Да ладно, это ты прости, что я не стал хорошим мужем.

– Я думаю, просто ты не создан для семейной жизни.

– Не переживай, все еще станет хорошо… – жизнеутверждающе произнес он, а она уже всхлипывает. Его рубашка под ее лицом чуть намокает, она сдерживает себя, это чувствует он, а она убеждает себя: «Надо быть взрослой и сдержанной».

Саша прижимает ее к себе сильней.

– Ну что ты???

Действительно, что это она… И он добавляет: «Не переживай, я же тебя люблю, и все будет хорошо».

И тишина, они смотрят на город, сплетенный холодной паутиной электро-огней. Город выглядит, как гирлянда на новогодней елке. Перед ними через речку олимпийская арена 80-ых, а высотки по бокам где-то вдали выглядят маленькими игрушками. Жилые дома образуют змейки и маленькие желобки, по которым течет свет фар проезжающих между ними машин.

Теплый июльский ветер, звезды, луна…

Романтика, что тут скажешь.

Только как-то от этого всего очень становится грустно.

Саша тихонько приподнимается, а Лена с него привстает.

– Я сейчас добегу до машины.

Она остается на несколько минут одна и лежит на траве. Она не верит его словам «все станет хорошо», она знает – это все обман, она плачет, тихо-тихо, зажато и сдавлено.

Саша возвращается, она слышит, как он перебирается через ограду, она приподнимается, вытирает лицо ладонями, выдыхает и вдыхает полную грудь, пытаясь собраться.

Саша спускается и видит, как Лена сидит на журнале, а рядом с ней второй, пустующий. Сколько он уже пустует?

Саша садится, открывает бутылку, ставит ее на землю, вынимает пачку Винстона и достает оттуда тонкий косяк, то есть пулю.

Лена сидит и обнимает свои коленки, прижимая к себе ноги, смотрит вперед, а он медленно курит.

– А помнишь? Вон там, наша звезда, я так сказал, когда мы еще были детьми, – Саша, как и тогда, показывает на неопределенное место на звездном небе.

– Да, помню, – улыбнулась Лена. – Ты был пьяный и такой опасный… И мы в тот день первый раз занялись любовью. Мы так любили…

В голове у них «я и ты», «я и ты», но они молчат. Ночь тихая и спокойная, но разрывает, кипит электричеством, будто Вселенная ожидает ответов…

– Прости меня, я не знаю, что делать… – Саша затягивается, и из глубины своих легких выдыхает дым струей, смотря вниз на широкую, блестящую металлом реку.

– А знаешь, я всегда знала, что все так будет, но глупая маленькая девочка не могла поступить по-другому.

Они проснутся под одним одеялом, их разбудит рассвет. Все будет хорошо недолго совсем, и все постепенно вернется на круги своя. На те же круги. Слишком глубока колея, вытоптана она идущими за головой ногами, с годами.

Саша переедет из этой съемной квартиры в другую, чтобы сбежать от ощущений связанных с ней. Он не покупает квартиру не потому, что у него нет денег на малометражку на окраине… а потому, что так проще. Надоела квартира, место – вещей не много, можно в любой момент их покидать в машину, оставить в квартире все, что накопилось лишнее из вещей, чувств и жизни, уехать на другой конец города, почти, как в другую страну.

Там люди буду другие, не вспомнят они туже весну.

4. Звоните в 911

Увидев то, фарисеи сказали ученикам Его: «Для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками?»

Я иду в самом центре Москвы, отсюда видно Кремль, мы в переулке, и подходим к двум загорелым стероидным добротным качкам, одетым в модные тряпки. Они курят тонкие сигареты и что-то с интересом обсуждают, можно не удивляться, когда подойдешь, что это окажется последний показ Дольче Габана.

Мы тут не ради того, чтобы вникать в их посредственную беседу, и не за тем, чтобы покупать стероиды или допинг для наращивания мяса, а чтобы попасть в элитный клуб. Я там никогда не был.