Гонец - Михаил Бабкин

– Давайте, – кивнул Игорь, – помогайте. Я не против.

– Для начала определимся с твоим именем, – Наместник тоже взял чашку, побаюкал её в ладонях, грея руки. – Ты должен выбрать себе новое, которым и будешь представляться… э-э… адресатам.

– Мне и моё нравится, – пожал плечами Игорь. – Какая разница?

– Есть разница, – твёрдо сказал Наместник. – Там, куда ты будешь ходить, произносить истинное имя смертельно опасно. Потому что оно неразделимо с тобой, потому что через него можно узнать о тебе слишком многое, есть такие приёмы… Или можно навести на тебя необратимую порчу. Или подчинить тебя при помощи магии, хотя это и сложно. Сложно, но возможно.

– Мда, задачка, – Игорь допил кофе, поставил чашку на стол. – Ну, Гор, например, подойдёт? Уменьшенное от моего имени. Чтобы привыкнуть поскорее.

– Вполне, – разрешил Наместник. – Истинного твоего имени не спрашиваю, хотя и догадываюсь какое оно. Итак, Гор, какие у тебя будут ко мне вопросы?

– Много их, вопросов-то, – вздохнул Игорь. – Что за Содружество, кто такой Гонец и куда мне придётся ходить, почему убили Эрона, кто был тот щитомордный змей-оборотень, что вчера ко мне наведался…

– Уже? – удивлённо поднял брови Наместник. – Уже наведался? И ты до сих пор живой?

– Да я ему на лбу знак какой-то нарисовал, – с досадой ответил Игорь, – сам не знаю, чего на меня нашло… Глупо, конечно, но подействовало: сразу показал свою настоящую морду и умчался, словно наскипидаренный, даже янтарную трубку с серебряным глистом у меня на столе забыл.

– С глистом, говоришь? – Наместник, о чём-то задумавшись, едва не поставил чашку с недопитым кофе мимо столика, рассеянно побарабанил пальцами по ручке кресла. – Забыл? Невероятно… Видимо, Гор, ты серпенса врасплох застал, не ожидал он, что память Гонца у тебя настолько быстро проявляться начнёт, вот и допустил промашку. Хотя на серпенсов это не похоже, своё дело они знают туго! И не глист то, а личинка бабочки-аспида… им, личинкам, для полноценного развития обязательно чей-нибудь мозг нужен. Причём живой.

– Неужто они человеку в голову влезают и начинают оттуда им управлять? – брезгливо поморщился Игорь, невольно вспомнив соответствующие фильмы ужасов. – Кукловоды, да?

– Нет, они попросту жрут тот мозг, – сухо ответил Наместник. – Не обязательно человеческий, любой сгодится, хоть крысиный… Сразу же и начинают, как только до него доберутся, а когда нажрутся, то выползают из трупа, прячутся в тихом месте, окукливаются и… Какой знак ты серпенсу на лоб поставил? – резко сменил тему разговора Наместник. Игорь, припоминая, нарисовал пальцем в воздухе; Наместник расхохотался – громко, до слёз.

– Смело и крайне неожиданно, – сказал Наместник, утирая глаза ладонью. – Уж не знаю, влепил бы ты оборотню тот символ, если бы знал его смысл и действие… Впрочем, главное, что знак сработал!

– Не понимаю, – нахмурился Игорь. – Это же руна изгнания, как я думаю… как мне кажется.

– Правильно, изгнания, – Наместник подмигнул Игорю. – Но – изгнания женой мужа, за половое бессилие, мощнейший наказательный знак супружеского отторжения, из семейной магии самок-серпенсов! Он теперь на пушечный выстрел подойти к тебе не сможет, – Наместник, не удержавшись, захихикал. – И ни одна самка его к себе больше не подпустит, с эдаким-то позорным клеймом! А без регулярного спаривания взрослый самец-серпенс обречён на мучительную гибель… Ох и удружил ты оборотню, ох и отомстил ему за Эрона! Молодец, – Наместник внезапно стал серьёзным. – Или, скорей всего, эту месть придумал не ты, а…

– Эрон, – мрачно сказал Игорь. – Перед смертью придумал, я только что вспомнил.

Действительно, множество воспоминаний – не Игоря, нет – вдруг и разом открылись ему, стали личными! Игорь не знал, что послужило толчком: возможно, слова Наместника о придуманной Эроном мести; возможно, пришёл срок и чужая память слилась с памятью Игоря – не столь важно! Главное, что это произошло.

…Содружество возникло давно, много сотен лет тому назад: некие военные колдуны-экспериментаторы, разрабатывая новые виды чар для наступательной магии, случайно изготовили удивительно несложное заклинание, позволяющее проникать в ближний параллельный мир. В мир, о котором никто до этого даже не подозревал! Как таковой боевой ценности заклинание не имело, потому военное руководство по своей недальновидности его рассекретило, а когда спохватилось, было уже поздно: заклинание стало общедоступным. Первыми завоёвывать тот неведомый мир кинулись всяческие маги-авантюристы, следом – беглые волхвы-каторжники; за каторжниками поспешили едва изучившие основы магии разные прохиндеи всех мастей. Разумеется, не оставили без внимания параллельный мир и осторожные купцы-торговцы – но те действовали осмотрительно, не торопясь, с оглядкой на возможные последствия. Скрытно действовали, не привлекая к себе внимания: сначала требовалось изучить особенности нового рынка, а уж после…

Как торговцы и предполагали, параллельный мир встретил буйных пришельцев сурово: наглых колдунов-авантюристов отлавливали и сжигали на кострах, волхвов-душегубцев топили в прорубях и выгребных ямах, вороватых чародеев протыкали осиновыми кольями… Принятые жителями меры по защите от незваных гостей оказались весьма действенными – волна нахальных эмигрантов стала понемногу спадать. Чему, между прочим, здорово посодействовали и сами купцы: они втихую «сдавали» пришлых магов местным антиколдовским службам, в первую очередь инквизиции; также купцы не брезговали и платной помощью наёмных убийц, оборотней-серпенсов, обитавших в подземных лабиринтах мира колдунов – торговля с параллельным миром обещала быть настолько выгодной, что гопники-конкуренты убирались безжалостно и повсеместно.

Со временем торговые отношения между двумя мирами стали постоянными и взаимовыгодными; о существующем положении дел никто из обычных жителей параллельного мира не знал – ни в Росси, ни в Америке, ни в Японии, ни где бы то ни было ещё. В курсе были лишь главы правительств, да и то далеко не все, только члены Содружества – которых Содружество и сделало главами правительств… Хотя во многих странах, не ведая того, пользовались купленными в колдовском мире производственными технологиями и лекарственными рецептами. Например, телевидение выросло из устаревшей и снятой с производства модели военного дальновидения типа «яблочко-тарелочка», а пресловутая операционная система «Windows» была ни чем иным, как частным случаем оцифрованного заклинания по одушевлению самолепных големов, ненадёжного и капризного. Что уж говорить о пенициллине, виагре и аспирине…