Гонец - Михаил Бабкин

– Хулиганите? – гневно взревел полковник, враз позабыв о фуражке, – нападение на стража порядка при исполнении служебных обязанностей?!! – голос милиционера становился всё ниже и ниже, переходя в неразборчивое рычание; два острых клыка вылезли из-под верхней губы; лицо… морда лже-милиционера покрылась крупной прозрачной чешуёй, глаза превратились в узенькие щелки.

Нарисованная на лбу руна налилась багровым светом: бывший полковник изо всех сил пытался стереть её рукавом кителя, но тщетно – мало того, что знак намертво въелся в кожу не хуже клейма, но к тому же светился из-под чешуи, надёжно ею защищённый.

Чудище вскочило с табурета – Игорь в испуге подался назад, едва не перевернув этюдник – и попятилось, грозя парню когтистым пальцем. А потом кинулось бегом в прихожую: раздался взрывной грохот, как будто дверь с маху высадили, потом в коридоре заорали дурным голосом, раздался удаляющийся топот и стало тихо.

Игорь выглянул в окно: из подъезда, как ошпаренный, вылетел бывший милиционер и, закрывая лицо руками, помчался куда-то; форма на оборотне висела лохмотьями, расползаясь на бегу. Озадаченный бородач на лавочке нацелил бинокль на удирающего полковника – видимо, случившееся и для него тоже оказалось полной неожиданностью.

Ветвистая молния прорезала чёрное небо, грянул пушечный гром и немедленно хлынул ливень, настолько мощный, что скрыл за собой и убегающее существо, и лавку с толстяком-наблюдателем.

– Твою мать, – изумлённо сказал Игорь, больше слов у него не было. Он обернулся, посмотрел на забытую оборотнем фуражку: милицейский головной убор на глазах стал мятой серой шляпой. А чуть погодя шляпа обмякла, осела и превратилась в грязную тряпку. Игорь, содрогаясь от омерзения, подцепил ветошь спичкой, чтобы выбросить рвань в мусорное ведро, и замер – под тряпкой, стеклянно поблескивая в грозовом полумраке, лежала прозрачная жёлтая трубка. Та, которую Игорь когда-то принял за флейту…

Внутри трубки, свернувшись в клубочек, пряталась живая серебряная игла: достаточно было хорошенько дунуть в ту трубку, чтобы убийственный комочек полетел по назначению.

– Вот, значит, какие полковники на свете бывают, – огорчённо пробормотал Игорь, – такие, понимаешь, совсем нехорошие, мать их… – и, ни с того, ни с сего захихикав, швырнул тряпку в ведро. А потом, всё ещё нервно посмеиваясь, пошёл смотреть, что случилось с дверью.

Вообще-то, ежели по-житейски, то должен был сейчас Игорь биться в истерике, или орать благим матом, снимая истошными воплями крутой стресс… или срочно звонить в психушку на предмет полного пансиона и длительного проживания в местах душевной скорби. Однако ничего подобного делать Игорь не собирался: почему-то произошедшее его не сильно зацепило, словно происходило с ним уже нечто подобное. Когда-то.

Дверь, как он и ожидал, была выбита напрочь – выбита и выброшена аж на середину коридора. Неподалёку, прислонившись к косяку, в дверном проёме своей квартиры стоял замечательный сосед Валера, как всегда в грязном спортивном трико, как всегда нетрезвый, как всегда с полным стаканом в одной руке и надкусанным пирожком в другой. Замечателен Валера был тем, что никогда не пьянел, как он сам о том говорил. Ну а то, что сосед регулярно валялся в коридоре, не добравшись до дому с дружеской попойки, в счёт не принималось – виноваты в том были магнитные бури и злобное НЛО, повадившееся облучать Валеру усыпительными лучами. Как он сам о том говорил.

– Слышь, соседник, – Валера приложился к стакану с вином и понюхал пирожок, – чего стряслось-то? Жинка твоя сегодня уехала – я видел, как ты её провожал… так что не хахалю ты морду бил, однозначно! Кого ж тогда дубасил так, что он, гад, по людски дверь открыть не смог? Да ещё, кажись, то мент был… одобряю, конечно, но жди неприятностей, – Валера с сочувствием посмотрел на Игоря.

– То не мент, то натуральный оборотень ко мне приходил, – Игорь поднял дверь, прислонил её к стене. – С клыками и когтями. Убить меня хотел, но не получилось.

– Оборотень? – оживился Валера, – случаем, не с энэлошки, что над нашим домом по ночам кружит? Она, блин, для всех незримая, только я её могу видеть… Оттуда, да?

– Может быть, – рассеянно ответил Игорь, прикидывая, какой инструмент потребуется для ремонта. – Может, и с энэлошки, кто его знает.

– Молодец, – горячо одобрил Валера, – мы, русские земляне, завсегда постоять за себя можем и любому инопланетному агрессору в полный рост хрюндель начистим, ежели что… Вермута хочешь? – радушно предложил он. Со стороны Валеры это предложение было высшим актом доброй воли и человечности, но Игорь широты поступка не оценил, не до того ему было:

– Спасибо, Валерик, но мне дверь ремонтировать надо.

– Угу, – не обиделся Валера. – Тогда я пошёл. Ты, ежели чего, заходи – морду там инопланетянам набить, или вина выпить… Не стесняйся! – и скрылся в квартире.

…Через час Игорь повесил дверь на место. У непрочных типовых дверей в общежитиях и гостинках есть одно неоспоримое достоинство: они быстро и легко ремонтируются. Хотя и не менее быстро ломаются.

Проверив, как открывается-закрывается починенная дверь и положив инструменты на место, Игорь вернулся на кухню. Старательно не глядя на стол и лежащую на нём трубку, Игорь снял с этюдника сырой рисунок и убрал его с глаз подальше, спрятал в комнате, на шкафу – пусть там сохнет! Смотреть на фиолетотравный пейзаж у Игоря настроения не было, сразу вспоминалась чешуйчатая морда, похожая на змеиную, и отвратительное ощущение незащищённости… хорошо хоть, что кисть рядом оказалась! А вообще-то для таких визитёров неплохо было бы припасти меч или саблю. Или знатно наточенный топор, на худой случай. Об огнестрельном оружии Игорь тоже подумал, но что-то внутри него было против пистолетов-автоматов: шума много, а толку мало… уже пробовали.

Это непонятное знание уже начинало Игоря беспокоить – откуда оно? Откуда взялось умение растягивать секунды в моменты смертельной опасности, откуда он ведал о руне изгнания… да-да, изгнания, теперь змей-оборотень и на сотню шагов не сможет приблизиться к дому Игоря – кстати, вот ещё одно необъяснимое предчувствие! Предчувствие-уверенность.

И вся эта свистопляска началась сразу после рукопожатия умирающего незнакомца. Хм, а не передал ли он Игорю перед смертью нечто своё, личное – некое знание и опыт, совершенно чуждые окружающей Игоря реальности? Хотя, конечно, бред полный, но, говорят, умирающие ведьмы именно так передают свой колдовской талант любому, кто им под руку подвернётся, иначе они помереть толком не смогут и будут мучаться между жизнью и смертью неведомо сколько.