Фрекен Жюли - Август Стриндберг

Фрекен. Прекрасно, прекрасно!

Жан. Ах, в этой Румынии графские титулы продаются, так что вы будете все равно графиня! Моя графиня!

Фрекен. Зачем мне все, что я сама сейчас отринула! Скажи, что любишь, – не то… не то что же будет со мной?

Жан. Скажу, скажу, еще тысячу раз скажу, но потом! Не здесь! А покамест – никаких чувств, или все пропало! Мы должны смотреть на вещи холодно, как люди разумные. (Берет сигару, обрезает и закуривает.) Сядьте вот тут! А я сяду тут, и поговорим, будто ничего не произошло.

Фрекен (отчаянно). Господи! Что же вы, совсем бесчувственный?

Жан. Я-то? Да чувствительней меня никого нет; просто я умею сдерживаться.

Фрекен. Только что целовал мои туфли – и вот!

Жан (строго). То – раньше! А теперь о другом надо подумать.

Фрекен. Не говори со мной так жестоко!

Жан. Не жестоко! Просто умно. Одну глупость сделали, и довольно. Граф может явиться с минуты на минуту, и до тех пор надо решить нашу судьбу. Какого вы мнения о моих планах? Нравятся они вам?

Фрекен. Планы неплохие, но вот вопрос: для такого большого дела требуется и большой капитал; есть он у вас?

Жан (жует сигару). У меня? Еще бы! У меня сноровка, мой неслыханный опыт, знание языков! Неплохой, я думаю, капиталец!

Фрекен. На который не купишь и железнодорожного билета.

Жан. Совершенно справедливо-с; потому мне и нужен антрепренер, который бы меня снабдил деньгами.

Фрекен. Где же его так скоро найдешь?

Жан. Это уж вам искать, если вы хотите быть моим компаньоном!

Фрекен. Нет, это я не могу, и у самой у меня ничего нет.

Пауза.

Жан. Тогда предприятие рушится…

Фрекен. И…

Жан. И все будет по-прежнему!

Фрекен. Неужто вы думаете, что я останусь в этом доме – вашей наложницей? И буду смотреть, как в меня тычут пальцами! И осмелюсь взглянуть в глаза своему отцу! Нет! Прочь отсюда, от унижения, позора! Ох, что я наделала! Господи! Господи! (Плачет.)

Жан. Ну вот, начинается! Что вы такое наделали? Не вы первая, не вы последняя.

Фрекен (кричит, сама не своя). И вы же и презираете меня! Я падаю, падаю!

Жан. Падайте на меня, я вас подниму!

Фрекен. Какой страшной властью меня к вам влекло? Что это было? Тяготенье слабого к сильному? Падающего к восходящему? Или то была любовь? И это – любовь? Да знаете ли вы, что такое любовь?

Жан. Я-то? О, уж не сомневайтесь! Думаете, я до вас и не был ни с кем?

Фрекен. Какие слова, какие мысли!

Жан. Так уж я учен, таков уж я есть! Ну, не будем нервничать и благородство корчить, мы ведь одним миром мазаны! Послушай-ка, милочка, иди-ка сюда, я тебя винцом попотчую! (Открывает ящик стола, вынимает вино; наливает в немытые стаканы.)

Фрекен. Откуда у вас это вино?

Жан. Из погреба!

Фрекен. Бургундское моего отца!

Жан. А для зятя его слишком жирно? Как?

Фрекен. А я пью пиво!

Жан. Это доказывает лишь одно – что вкус ваш грубее моего.

Фрекен. Вор!

Жан. Желаете на меня донесть?

Фрекен. Ох! Пособница домашнего воришки! Уж не напилась ли я, не во сне ли я все это сделала? Иванова ночь! Праздник невинных забав…

Жан. Да уж, невинных!

Фрекен (ходит по кухне). Есть ли сейчас на свете человек несчастнее меня?

Жан. Отчего это вы так несчастны? После эдакой победы? Подумали б хоть про Кристину! У нее ведь тоже небось чувства есть!

Фрекен. Да, раньше я так думала, теперь уж не думаю. Нет, плебей остается плебеем!

Жан. А шлюха – шлюхой!

Фрекен (падает на колени, ломает руки). Ох, Господи, возьми Ты у меня эту ненужную жизнь! Возьми меня из грязи, в которой я увязаю! Спаси меня! Спаси меня! Господи!

Жан. Не скрою, мне вас жаль! Когда я лежал на грядке с луком и смотрел, как вы гуляете среди роз, у меня… теперь-то уж можно признаться… были точно такие же нечистые мысли, как и у любого другого мальчишки.

Фрекен. И вы хотели из-за меня умереть!

Жан. От бузины-то? Да это я так, наболтал.

Фрекен. Вы солгали?

Жан (сонно). Вроде того! Собственно, я вычитал в газете историю про одного трубочиста, который улегся в дровяной ларь, набитый сиренью, когда его приговорили к уплате денег на ребенка…

Фрекен. Вот вы, значит, какой…

Жан. А что мне было еще придумать; женщины, известное дело, падки на разные побрякушки!

Фрекен. Негодяй!

Жан. Дрянь!

Фрекен. Да, увидали ястреба со спины-с…

Жан. Ну, почему же со спины…

Фрекен. И я оказалась первой веткой…

Жан. Ветка-то гнилая…

Фрекен. И мне назначалось стать отельной вывеской…

Жан. А мне – отелем…

Фрекен. Сидеть за вашей конторкой, приманивать ваших клиентов, писать фальшивые счета…

Жан. Это я бы уж и сам…

Фрекен. Какой же грязной может быть душа человеческая!

Жан. Вот бы и постирали ее!

Фрекен. Лакей, слуга, встать, когда я с тобой говорю!

Жан. Лакейская полюбовница, подружка слуги, заткни глотку и проваливай. Ты еще будешь упрекать меня в низости! Уж так низко, как ты себя сегодня вела, ни одна бы из простых девушек себе не позволила. Думаешь, наши девушки так лезут к мужчинам? Видала ты когда, чтоб девушка из простого звания так предлагалась? Такое я видел только у зверей да потаскух!

Фрекен (потерянно). Да, правда, бей меня, топчи. Я лучшего не заслужила. Я дрянь. Но помоги мне. Помоги мне из этого выбраться, если только возможно!

Жан (мягче). Ну, соблазнил я вас, да, не стану отнекиваться от эдакой чести. Но неужто же вы думаете, что человек в моем положении осмелился бы на вас даже глаза поднять, если б вы сами его не поощряли! Я до сих пор изумлен…

Фрекен. И горд…

Жан. Отчего бы нет? Хотя, должен признаться, победа далась мне чересчур легко, чтобы как следует опьянить.

Фрекен. Добивайте!

Жан (встает). Нет! Напротив, вы уж извините мне все, что я тут наговорил! Я не бью безоружного, тем более женщину. Не буду отрицать, мне даже приятно было увидеть, что золото, ослеплявшее нас, оказалось сусальным, что спина-то у ястреба тоже серенькая, что нежные щечки напудрены, под полированными ноготками траур, что платочек-то хоть надушен, а грязноват… Но, с другой стороны, я разочарован, что предмет моих воздыханий не оказался повыше, покрепче, я с тоскою гляжу на то, как низко вы пали, стали ниже гораздо вашей кухарки; с тоскою гляжу, будто на моих глазах сорвало ветром осенние цветы и они смешались с грязью.

Фрекен. Вы так говорите, будто вы уже выше меня.

Жан. А что же? Я бы еще мог из вас сделать графиню, а вы меня графом – никогда.

Фрекен. Зато я рождена от графа, а это уж вам не дано!

Жан. Верно. Но от меня могли бы родиться графы – если б…

Фрекен. Но вы вор. А я нет.

Жан. Вор – это еще не самое худшее! Бывает похуже! К тому же, когда я служу в доме, я себя почитаю в некотором роде членом семейства, я тогда как бы его чадо, и разве это воровство, если чадо сорвет одну ягодку с пышного куста! (В нем вдруг снова пробуждается страсть.) Фрекен Жюли! Вы дивная женщина, вы чересчур для меня хороши! Вы оказались во власти опьянения и хотите скрыть от себя свою ошибку, воображая, будто любите меня! Не любите вы меня, ну разве что привлекает моя внешность… а тогда любовь ваша ничуть не лучше моей… но я-то никогда не соглашусь быть для вас просто животным, любви же вашей истинной мне не вызвать вовек.

Фрекен. Вы убеждены?

Жан. Вы хотите сказать, что это возможно! То, что я мог бы вас полюбить, – о да, это несомненно! Вы такая красивая, изящная (подходит и берет ее за руку), образованная, обходительная, когда пожелаете, и уж кто воспылает к вам, тот никогда не погаснет. (Обнимает ее за талию.) Вы как горячее вино с пряностями, один ваш поцелуй… (Пытается увести ее; она тихонько высвобождается.)

Фрекен. Пустите меня! Уж этак-то вы меня не завоюете!

Жан. Но как же? Не этак! Не лаской, не красивыми словами. Не заботой о будущем, спасеньем от позора! Как же?

Фрекен (воспрянув). Бежать? Да, бежим! Но я так устала! Дайте мне стакан вина!

Жан наливает вино. Она смотрит на часики.

Но прежде поговорим; у нас есть еще немного времени. (Выпивает вино; снова протягивает ему стакан.)